Неспортивный фол - Мария Степановна Киселёва
Он снимает майку. И блядь…это я? Зак усмехается с того, как пугаюсь собственного стона. Провожу пальцами по груди Зака. У него такие рельефные мышцы, что могу почувствовать их изгибы на ощупь, много родинок у левого бока.
Баскетболист опирается на спинку кровати, пересаживает на себя. И чувствую, насколько меня хотят сквозь ткань шорт.
Замираю, когда Зак довольно резко берет за талию, затем за место чуть ниже груди. Его сила…я таю и подчиняюсь. Не знаю, о чем он подумал, потому что говорит:
— Ты можешь привязать меня и делать, что захочешь.
Смотрю удивленно. У него такой фетиш?
— Галстук, ремень. Делай что угодно, если это позволит чувствовать себя в безопасности.
— Если бы не чувствовала, меня бы здесь не было.
Приходится подвинуться ближе, чтобы дотянуться до его лица.
— Сабрина…
Улыбаюсь, осознав, как Зак страдает от этого движения. Глажу ключицы, вижу, как дергается кадык. Он пытается не шевелиться. Перевожу взгляд выше, на губы. Не могу удержаться, чтобы не прикоснуться. Подушечкой большого пальца проскальзываю по его нижней губе. Кажется, у меня вот-вот выпрыгнет сердце.
Зак запускает руку в мои волосы и жестко притягивает к себе. Этот поцелуй легкий, едва касания кожи друг друга, что компенсируют с лихвой движения языка. Он контролирует каждое движение, не настаивает, направляет. И это идеально. Когда отрываемся, наши стоны сливаются. Зак усмехается.
— Неплохо целуешься. — говорю я.
— Нам есть чему друг друга научить.
И я не знаю, говорит ли он о близости, или о чем-то другом.
Из нас двоих я круглая двоечника в сексе, но наверняка бы сдала теорию. Я люблю свое тело, изучаю его, доставляю удовольствие, пробую новые игрушки. Это мой вариант комфортной половой жизни. Сложно доходить до оргазма без яркого, в моем случае, мужского образа. В подростковом возрасте это тоже был Зак, правда Зак Эфрон. Затем период “Дневников вампиров”, сейчас не редкий герой Крис Эванс. И да. Эти любовники больше не появятся в моей постели, только чертов баскетболист Зак Фелтон. Там ему самое место…точнее мне в его комнате на Оукле-авеню.
Парень касается моих трусиков, держусь за плечи.
— Просто скажи, есл…
— Я не хрустальная и я здесь, Зак.
Теперь забота раздражает, потому что происходящее не триггерит травмы, как я того ожидала. Произошедшее…и сейчас ни в какое сравнение, как “Лебединое озеро” и сериал “Сверхъестественное”, как Кандинский и Вивальди. Несопоставимо.
Кусаю губу, когда он проскальзывает через штанину к бедру.
— Сними.
Я лихорадочно качаю головой, прибавляю Заку мучений, когда делаю это прямо на нем, меня легко пересаживают. Ложусь на подушку, сдувая с лица волосы. Щеки, губы, грудь горят. Я в одном нижнем белье…чушь, в одних стрингах.
В такие моменты ни о чем, кроме члена не думают? Но я смотрю на Зака и понимаю, что ничего не знаю о его жизни. Короткие разговоры в машине, или во время прогулки по чикагскому не говорят мне, какой его любимый…но я знаю его любимый фрукт, баскетбольные команды — ярлыки по всей комнате. Знаю друзей, стиль одежды, факультет и пренебрежение к будущей профессии, если это будет не баскетбол. И все же чувство, будто этого мало. Не для секса. Просто мало.
Он оказывается у низа живота, поглаживает его, ноги сами становятся и раскрываются.
— Я жду любых из твоих криков. — шепчет, предупреждая.
Сам снимает тонкую ткань стринг, они отброшены на другую сторону кровати. Чувствую, как Зак вводит в меня один палец. Расслабляю шею, чтобы упасть и смотреть в потолок. Совсем скоро понимаю, что это невыносимо и кусаю руку. Зак делает все аккуратно, облегчает и то, что я чертовски мокрая, но все равно появляется жжение, тело рефлекторно напрягается. Он останавливается, целует живот, грудь. Цепляюсь мертвой хваткой в его предплечье, вторая рука все еще между зубов. Я дрожу. Кажется, боль от того, как приятно. Серьезно, это будет самый быстрый оргазм в моей жизни.
* * *
ЗАК
Она такая разгоряченная и узкая. Действую медленно, наблюдая за реакцией Сабрины, как он пытается сдержаться, увы, не напрасно. Элли. Нормально думать о том, чтобы сестра пропала на пару часов?
Ввожу второй, моя сладость выгибает спину.
— Зак…
Ей больно? Не нравится? Блядь, нет. Затуманенные глаза, чуть дрожащие налитые губы. Подавляет звуки в себе. Если кончу в штаны, это будет фиаско подросткового масштаба. Мне хочется причинять Сабрине удовольствие. Именно причинять, немного мучить обоих. Передвигаюсь выше, целую, продолжая оставаться в ней, затем большим пальцем дотрагиваюсь — стон, вожу по кругу.
— Пожалуйста…
Берет за шею, наклоняет к себе, целует откровенно, почти поедает, всасывает губу. Из меня вырывается что-то между рыком и криком. Всего одно движение, сдавливание груди, и Сабрина вздрагивает, едва ли не подскакивает. Бедра разводятся шире, губы еще краснее. Медленно вынимаю из нее пальцы, что касается и без того чувствительной и пульсирующей части.
— Боже… — стон в голос, который я подавляю, проглатываю, целую.
Она проводит руками по моей спине и груди, делает это с таким давлением, то отталкивает, то притягивает к себе. Я хотел знать, что Сабрина готова, что я не использую ее за откровения, поэтому уделяю абсолютное внимание. Молю, пусть это будет не последний раз. Женское тело еще пару раз вздрагивает.
Сабрина доводит ладонь до косых мышц, пресса, обратно. Наблюдает за собственными движениями, я — за ее полуоткрытыми губами. Наконец поднимает глаза, раньше казавшимися больше серыми, чем голубыми, теперь же в них чистое небо. Заводит за резинку шорт, неловко, еще и в воцарившей тишине. Наклоняюсь, так ее рука проходит дальше, а я тихонько прикусываю за плечо…
— Эй! Вы там без меня страшилки смотрите?!
Это Элли. А я не уверен, что дверь заперлась от моего удара. Мы замираем, чтобы тут же убрать руки друг от друга, собраться.
— Эээй! Я не хочу спать! И не буду пугаться, честно!
Вскакиваю первый, убедившись, что на Сабрине есть футболка и комбинезон. Блядь. Ее трусики у подушки. Жестко указываю глазами. Растрепанная, все еще дрожащая от произошедшего, она кидает их в корзину для белья с меткостью Джордана.
— Страшилки? — спрашивает, выходя к Элли.
Идет в сторону ее комнаты.
— Вы кричали, я думала вам страшно! Ты обещала, что никаких страшилок.
— Да, ты точно не будешь смотреть ужасы. — соглашаюсь — Не в ближайшие тридцать-сорок лет.
Сабрина смеется. Речь не про ужасы. Я люблю Элли, а парни…подонки, сужу ли по себе? Возможно. И это глупое желание, чтобы Элли навсегда оставалась маленькой, но сейчас сестра уж
