Развод. Во власти предателя (СИ) - Софи Вирго
И вот теперь я слышу гудки: короткие, частые и такие противные, а потом тишина. «любимая», как же это сейчас лицемерно звучит. Если бы была любимой, меня бы не было в принципе в больнице, я бы купалась в его любви, его ласке дома, вместе с Наденькой, а так…
Но мне ничего не остается. Ну, сбегу я сейчас и что мне делать, куда идти, куда податься? Да, можно было бы с узелком в туман, как в том мультике, но, во-первых, у меня под сердцем ребенок, во-вторых, Надя. Я не могу, вот просто не могу с детьми уйти в пустоту, в то самое неизвестное ужасное будущее. Хотя, даже если останусь, будущее все равно будет не самым радужным.
Только кому это нужно, кого это волнует кроме меня? Никому и никого. Вот и вся жизнь, вот чего я стою. Ну что поделать, порой мы как в лабиринте, из которого нет выхода. Секунда на вдох, и потом вся жизнь идет на одном долгом выдохе, а хочется дышать, дышать часто полной грудью и ничего не боясь.
Заблокировав телефон, откладываю его в сторону и собираю себя домой. Проверяю все документы, складываю их в отдельную папку.
Кто знает, как сложится судьба, вдруг я все же сбегу и все назначения, схема лечения могут понадобиться в другой клинике. С трудом верится, конечно, в положительный исход подобного сценария, но, как говорится, чем черт не шутит.
И все же мне очень интересно, кто за мной приедет, водитель, или кто-то из его знакомых? Понимаю, что этими мыслями сама себя накручиваю, что делаю только хуже и себе, и ребенку, но чувства не выключать по щелчку, увы. Я не знаю, есть ли у них тумблер, а если есть, то где он расположен.
Почему у части людей натура такая, что в любой ситуации они начинают видеть только все самое плохое, просчитывать самые ужасные исходы?
Я ведь раньше одной из них не была. Я только сейчас резко стала такой, и мне самой от себя противно. Я всегда верила в лучшее в доброе светлое, находила счастье там, где его практически никто не мог найти. Во что я только превратилась?
— Господи, — вздрагиваю, когда начинает звонить телефон.
Я уже никого сегодня не ждала, поэтому сильно удивляюсь и в то же время облегченно выдыхаю, когда вижу контакт Регины.
— Ругаться будешь? — принимая вызов, сразу спрашиваю у нее.
— Да нет, это все бессмысленно, ты уже все решила, и я понимаю, что ничего не изменю, — подруга старается говорить максимально непринужденно, но я слишком давно ее знаю, чтобы не уловить истинную суть сказанного.
Она просто сейчас пожалела меня, пожалела после того, что я пережила и не хочет, чтобы я снова оказалась в больнице, так и не выйдя из нее.
— Ничего себе я заслужила помилование, — подхватываю нить ее разговоры и чувствую, как мы обе понемногу начинаем расслабляться, хотя та струна, что была натянута во мне Игорем даже не думает расслабляться.
— Да, прощена, помилована, оправдана, что хочешь, говори. Когда вещи соберешь и будешь готова, я заеду за тобой, отвезу домой или туда, куда ты скажешь, — тяжело выдыхаю, и подруга улавливает это. — Что случилось, Лиль?
— Ничего, все хорошо, насколько это возможно. Просто Игорь сказал, что уже отправил за мной человека. И я сомневаюсь, что это ты.
— Слушай, а не пошел бы он в одно место? — начинает возмущаться подруга. — Ты не его пленница, Лиля, понимаешь? Не пленница. Он может сколько угодно показывать свой характер, но покажи уже и ты свой. Покажи. Серьезно, плевать, что будет потом. Даже если он слетит с катушек и не дай Бог, тебя изобьет, это, наоборот, сыграет тебе на руку. Попадешь в больницу, снимешь побои, напишешь на него заявление и избавишься от этого груза. Лилль, не садись ты в машину с его человеком, я тебя прошу.
Она что, с ума сошла такое мне говорить? Как так вообще можно? Уже открываю было рот, чтобы ответить ей, насколько мне неприятны слова, как дверь в палату открывается, впуская моего конвоира.
— Мне некогда, прости. Человек Игоря пришел, пока… Позже созвонимся, — последнее добавляю с небольшой паузой и таким растерянным тоном, что сама себе поражаюсь.
Не дожидаясь ее ответа, сбрасываю вызов и встаю с кушетки, готовая подхватить сумки и сразу двигаться на выход, но все, что я успеваю это только встать.
Когда вижу кто пришел, падаю назад, полностью обессилив.
— Что вы здесь делаете? — удивленно спрашиваю у Дарины, а у самой голос дрожит, что вызывает у любовницы усмешку.
— Фи, как грубо. Все же мне предстоит заботиться о твоих детях в будущем. Неужели не хочешь со мной дружить? — любовница нагло заходит в палату и закрывает за собой дверь, а я чувствую, как во мне что-то ломается.
Я ожидала кого угодно увидеть, но только не ее.
Глава 22
Лиля
Дарина идет ко мне походкой от бедра, и это на самом деле сейчас смотрится устрашающе. Она выглядит как истинная хозяйка положения, и говорит она какие-то странные вещи.
Что значит она будет с моими детьми? Игорь не собирается со мной разводиться, он ясно дал это понять.
Почему их слова и поступки разнятся? А может быть, он уже просто передумал и на самом деле вот таким поведением готовит меня к тому, что теперь вся моя жизнь в его руках и все зависит лишь от его доброго расположения? Возможно, но сейчас чувствую, как слезы на глаза наворачиваются от обиды, от разочарования.
Я пытаюсь убедить себя, что это все какая-то ошибка, недоразумение, но ничего не получается. Это все реальность, суровая реальность.
— Я никуда с вами не поеду, вы можете уходить. И разговаривать я с вами тоже не буду. Простите, не горю желанием говорить с разлучницей. Я не буду вас осуждать за то, что вы сделали, не буду упрекать в том, что разрушаете семью.
Девушка смотрит на меня немного удивленным взглядом, но я продолжаю.
— Не буду говорить о том, что на чужом несчастье своего счастья не построить. Вы и так все это прекрасно знаете и понимаете. И вы явно не из тех людей, которые живет по этим принципам, поэтому прошу вас, уходите.
Не понимаю, что именно ее удивило, ведь сказано было так много, и в какой момент поменялось выражение ее лица, не
