Моя (не)любимая бывшая - Диана Рымарь
Он ничего не сделал, да. Но это пока! Я же не дура, все понимаю…
Проще было бы уволиться.
Послать все подальше и поискать работу где-то еще… Но я не хочу лишаться всего, к чему так долго шла.
Я осматриваю свое рабочее место и как никогда понимаю, что люблю свою работу! Этот офис, большой и светлый, свой суперкачественный монитор, клавиатуру с частично стертыми кнопками. Меня это не напрягает кстати, потому что стерты эти кнопки мной! Люблю мое кресло, удобный стол.
Я коллектив люблю! Он тут очень хороший, к слову. Девчонки-переводчицы мне как семья.
И начальник неплохой. Эдуард Викторович в меру строг, очень справедлив, честно начисляет премии. Орет, бывает, не без этого, но все по делу.
Тут хорошая зарплата, пускают летом в отпуск, и соцпакет присутствует.
Где я найду такую работу? Чтобы еще рядом с домом…
Поменяю место и буду стоять часами в пробках — это же Москва! Или придется переезжать… Тогда Ане как быть? Она же тут тоже работает.
Сестра будто читает мои мысли, фырчит на меня:
— Хватит ерзать, отвлекаешь. Лучше бы сходила за круассанами.
Да, да, сегодня мы с ней снова не успели позавтракать. Карма.
А я вот возьму и схожу!
И плевала я с высокой колокольни, даже если мне этот Барсег встретится еще раз в лифте…
Киваю сестре, подскакиваю с места и выхожу из кабинета, не забыв сумочку.
Иду к лифту. Когда раскрываются створки кабины, шумно выдыхаю, не увидев там никакого Барсега. Захожу внутрь, нажимаю на кнопку первого этажа, где располагается кафе с самыми вкусными круассанами на свете.
Однако на третьем этаже лифт останавливается, распахивает створки.
И — опа…
Тут-то и стоит Барсег Багирян. Но почему на третьем этаже? Что он тут забыл?
В отличие от меня, у него ноль деликатности, он не пропускает кабину, как я это сделала в нашу первую встречу.
Он заходит и…
Делает вид, что не знает меня.
Как ни в чем не бывало листает что-то на планшете, поднимает взгляд, только когда мы спускаемся на первый этаж.
И идет за мной!
Он тоже в кафе, что ли?
Вроде бы он на меня не смотрит, но отчего-то возникает ощущение, что у меня вот-вот загорится затылок. У меня от его близости уже вся спина мокрая, дико нервничаю.
Когда подхожу к кафе, краем глаза замечаю, что Барсег совсем рядом и тоже тянет руку к двери. Резко отскакиваю в сторону.
Барсега мое поведение веселит.
— Что ты так дергаешься? — спрашивает он с усмешкой.
Ему смешно, блин! У меня сердце хочет переехать в пятки на ПМЖ, вот как мне страшно, а ему смешно.
— Дамы вперед, — он показательно пропускает меня в кафе.
Джентльмен, чтоб его…
А я возьму и пройду. Возьму и не позволю ему испортить мне новый день.
Вежливо ему киваю, натягиваю на лицо милую улыбку, подхожу к витрине, выбираю пару круассанов для себя и Ани. Прошу у продавца две порции капучино с собой.
Когда заказ готов, я тяну руку в сумочку, чтобы достать карту. Но не успеваю ее приложить к аппарату, как позади меня материализуется Барсег. Он с легкостью меня опережает и оплачивает покупку.
Чего-чего, а такого я уж точно не ожидала.
Я думала, он будет меня травить, измываться, уволит на глазах у всех. Но никак не станет покупать мне кофе!
— Зачем ты это? — спрашиваю с круглыми от удивления глазами.
А он возьми да ответь:
— Просто хочу показать, что тебе не надо меня бояться. Мы же взрослые люди, да? Что было, то было. Забыто, быльем поросло.
А-а, как мило.
Просто забыть, как он и его брат испоганили мне жизнь. Как унизили меня, втоптали в грязь…
— Ага, забыли, — бросаю резко.
Сопровождаю свои слова злым взглядом.
Оставляю круассаны с кофе на стойке кафе и ухожу не оборачиваясь.
Как просто кому-то забыть свое скотство. Только вот я не такая забывчивая.
Глава 19. С кем она спит?
Барсег
Я захожу в свой кабинет.
Дико бесит цвет стен — тоскливо-зеленый. У прошлого хозяина этого кабинета вообще не было вкуса. Хотя само помещение неплохое, просторное, с панорамным окном, выходящим на деловую часть города. Все-таки надо сделать здесь ремонт, если решу остаться надолго.
Пока что уезжать никакого желания…
Как и прекращать потакать своим прихотям. Одной из которых, да что там — главной, является слежка за моей нелюбимой бывшей.
Нелюбимой — это мягко говоря.
Пять лет прошло, а меня до сих пор штырит. Не в положительном смысле, нет. Штырит от желания сделать ей как можно больнее, как можно неприятнее. Чтобы она хотя бы частично прочувствовала все, что чувствовал я. Чтобы поварилась в том же адовом котле хоть недолго.
Усаживаюсь в кресло, смакую недавнюю встречу, с удовольствием прокручиваю в голове каждую ее секунду.
Снежана в буквальном смысле от меня шарахается. Ее трясет при одном моем появлении. Я четко заметил, как у нее на шее появились мурашки от моего приближения. Увидел это, когда платил за нее в кафе. Мне дорогого стоило не провести пальцами по нежной коже.
Главное, гордячка какая. Носом она так показушно воротит.
Зато потом повеселила, когда сбегала из кафе на своих шпильках.
Боится… Она откровенно меня боится.
Как мне было вкусно видеть ее живые эмоции, не передать словами. Такой пир после пяти лет голодовки. И я собираюсь наесться ее эмоциями сполна, пока не придет время вышвырнуть ее подальше.
Кстати, она не так глупа, не повелась на мой белый флаг.
Как я вижу, Снежана не расслабилась за последние несколько дней, на что я поначалу рассчитывал. Все еще ждет от меня подвоха и непонятно, сколько еще будет ждать. Поэтому тянуть дольше со своими планами касательно этой дряни я не намерен. Руки чешутся сломать ей крылья… Чтобы знала, на чьей территории можно летать, гадить, а на чьей опасно для жизни.
В очередной раз за последние несколько дней я открываю в ноутбуке файл с ее личным делом. Впиваюсь взглядом в фото, где она сидит на стуле, как пионерка, взгляд прямо. И какой это взгляд… Немного наивный, решительный, даже трогательный. Лицо холеное, губы бантиком. Облизать ее хочется. Глупое желание, признаю. Бабы у меня давно не было,
