Ржавчина - Виктория Юрьевна Побединская
Кто-то смеется. Настолько громко, что я оборачиваюсь. Ржавые ждут автобус. Август стоит с ними, его губы тоже изгибаются в усмешке. Между нами метров десять – парковка полна машин и людей, но я все равно выхватываю его взглядом, и он тоже смотрит на меня. В груди разрастается злость. Даже не на него – на себя, за то, что по глупости верила, надеялась и ждала. Чего? Уже сама не знаю.
А потом я вижу Эрика. Он спешит ко мне, явно собираясь ругаться, но мне сейчас не до выяснения отношений. Сердце вот-вот выпрыгнет из груди. Кулаки сжимаются так сильно, что я не чувствую пальцев.
– Анна, ну и где ты… – раздается голос Эрика, и я делаю самую безрассудную в жизни вещь. Бросаюсь к нему в объятья, запрыгивая на него и обвивая руками шею, а ногами талию. Эрик недоуменно и ошарашенно замирает.– Я, конечно, тоже рад тебя видеть, – произносит он смущенно, крепче прижимая меня к себе, – но если бы ты сегодня пришла на уроки…
Я не даю ему закончить. Наклоняюсь и, умирая от страха и колотящегося сердца, впервые в жизни целую парня, все еще чувствуя спиной царапающий взгляд. Пусть поцелуй этот нестоящий, только упрямое касание губ, но я вижу, какой он производит эффект. Бам! Август застывает, словно громом пораженный. И только попробуй еще хоть раз сказать мне, что делать!
Глава 12. Анна
Всю оставшуюся неделю я прикидываюсь больной. Не выхожу из дома, пропускаю школу. Пишу Иви и Эрику, что все нормально, не приходите, всего лишь грипп, а сама с тихим воем падаю в кровать и закрываю лицо подушкой. Я определенно не продумала, что делать дальше. Да я вообще не думала! После поцелуя с Эриком в последний раз поймала пристальный, пронзительный взгляд Августа, но не отвела глаз, не желая давать ему очередного повода меня изводить. А потом сбежала.
– Тебе лучше, милая?
Мама заходит в комнату. Она верит моей отговорке, что у меня тяжелые месячные, и по-женски понимает. Пишет учителю письмо, прося пару отгулов по семейным обстоятельствам, и оставляет на тумбочке белую таблетку со стаканом воды.
– Выпей это. Мне всегда помогает.
– Спасибо мам, – улыбаюсь я, думая, как жаль, что нет таких лекарств, которые могли бы вылечить душу. Или хотя бы обмануть сердце, заставив его не вспоминать, как быстро оно умеет биться. Жаль, рядом не с тем.
«Ржавый парень спрашивал о тебе, – пишет на выходных Иви. По субботам у нее тренировка, и я понимаю, она говорит об Августе. – Наверняка опять готовит какую-то гадость. А может, он на тебя просто запал?»
Ночью я не сплю, все время обдумывая ее слова. Кручусь с боку на бок, но никак не могу найти удобное положение. Встаю, открываю окно, чтобы впустить немного воздуха, и замираю, пару раз моргнув. Потому что на миг кажется, будто я вижу его фигуру, которая тут же исчезает, заставляя гадать, не брежу ли я?
Сколько раз мы встречались там, возле забора, у раскидистых кустов? Сколько раз я помогала Августу их подстригать? Сейчас же гортензия выродилась и поредела. Словно даже она почувствовала его уход и не цветет больше. С прошлым так же. Его не вернуть. Поэтому я закрываю окно, запирая его на щеколду. И плотно занавешиваю.
***
Наступает понедельник и, как бы ни было страшно, приходится снова идти в школу. Эрика искать не приходится – он ждет меня у ворот. Глядя на его нервную улыбку, я хочу развернуться и бежать прочь, но разум побеждает. Я поднимаю руки и говорю: «Я очень рада тебя видеть». Беспокойство на его лице тут же исчезает, мелкие морщинки между бровей разглаживаются. Теперь Эрик улыбается открыто и приветливо.
«Без тебя было до безумия тоскливо».
«Хочешь сказать, что скучал?»
«Похоже на то…»
И мы вместе заходим в школу.
Довольно скоро становится ясно, что беспокоилась я зря. Эрик не набрасывается на меня с поцелуями, не распускает руки, как будто вообще не придал значения случившемуся на парковке. Он просто рядом, и я мысленно даю ему сто очков вперед за тактичность. Когда послеполуденная жара спадает, мы идем на одну из ближайших баскетбольных площадок.
«Ты обязательно должен попробовать, – убеждаю я. – Набор в команду еще не закончен».
– Шутишь? – Эрик смеется громко и заливисто. – Ты была на игре? Видела тех парней? Да они от меня живого места не оставят.
И хотя я из принципа не ходила ни на один матч, отвечаю:
«Они лишь лают, но не кусаются».
Пару раз ударяю мячом о землю и отправляю его в корзину. Эрик присвистывает.
– Ты умеешь играть?
Я молча улыбаюсь, пожимая плечами. На самом деле, баскетболу меня научил Август. Тем летом он растянул запястье, и ребята не брали его в команду, поэтому он решил из меня сделать себе компаньона. Кто же знал, что баскетбол мне так понравится.
– Дай мне! – Эрик протягивает руку, и я улыбаюсь, беззвучно, одними губами произнося:
– А ты отбери!
Он умеет читать по губам, я вижу это по его ухмылке. И мы начинаем свою маленькую игру. Эрик первое время только делает вид, что нападает, но довольно быстро понимает, что я играю по-настоящему.
– А у тебя ловко выходит!
Беззвучно смеюсь, показывая, мол, смотри, как я умею, обхожу Эрика обманным маневром и бросаю мяч точно в цель. Нам так весело, что мы не замечаем появившихся зрителей. Не слышим шагов. Удары мяча об асфальт и смех Эрика заглушают посторонние звуки. Я отбираю у него мяч, снова отправляю его в корзину. Подпрыгиваю, оборачиваясь вокруг себя, и застываю. В тишине раздаются аплодисменты. Все внутри холодеет. Они ведь давно должны были уехать! Мяч, подпрыгивая, укатывается в сторону.
– Фрайзер, тебя даже девчонка сделала, – усмехается один из парней, и совсем не по-доброму.
Всего их пятеро. Они смотрят на нас в упор, и все во мне кричит: «Надо уходить! Бежать как можно скорее!». Я понимаю это по их взглядам. Злобным, издевающимся.
– Вижу, ты подружкой обзавелся. Может, познакомишь?
Эрик молчит. Только смещается чуть вперед, прикрывая меня плечом.
– Эй, разве не он приходил сегодня к тренеру? Как побитая собака, глядя на объявление о наборе в команду? – подхватывает другой.
– Он, он.
Я оглядываюсь в поисках путей к отступлению и замечаю, что Август тоже здесь. Стоит, опершись плечом на сетку-рабицу. Взгляд предельно
