Тяжелая корона - Софи Ларк
Думаю, могли бы сказать тоже самое обо мне. Но мне похуй, что думают эти люди. Я делаю ставку только по одной причине: потому что я хочу снова увидеть Елену. Если ее отец согласился вывести ее на сцену для этого аукциона свиданий, он, очевидно, не против, если кто-то выиграет ночь с ней. Почему это не должен быть я?
Возможно, это мой единственный шанс вытащить ее с его благословения. Мой шанс увидеть ее, не разжигая войны между нашими семьями.
— Тридцать тысяч, — говорит Энглвуд, бросая на меня торжествующий взгляд, как будто я ни за что не смогу превзойти это.
Это смехотворная сумма за свидание.
Мне все равно. Как, черт возьми, еще я должен тратить свои деньги?
Я поднимаю взгляд на Елену. Я пытаюсь прочитать выражение ее лица. Хочет ли она, чтобы я продолжал? Хочет ли она увидеть меня снова?
Ее так трудно читать. Я не ожидаю, что она сделает что-то настолько банальное, как на самом деле улыбнуться мне. Она русская — они не ведут себя дружелюбно.
Но я смотрю в эти блестящие фиалковые глаза, большие, распахнутые и сияющие, как звезды, и я почти уверен, что она тоже этого хочет.
— Пятьдесят тысяч, — говорю я.
Вот и все для Энглвуда. С презрительной усмешкой он бросает свою лопатку.
Елена моя. Хотя бы на одну ночь.
Я чувствую прилив восторга сильнее, чем что-либо, что я испытывал за последние месяцы. Наконец, победа.
— Ты не в своем уме, — посмеивается Каллум.
— Если ты собираешься потратить все свои деньги на девушку, по крайней мере, ты выбрал самую горячую, — Аида ухмыляется. — Боже мой, подумай, какими высокими были бы твои дети… из вас могла бы получиться целая команда НБА!
Она вздрагивает, когда Каллум наступает ей на ногу под столом.
— Ой! Почему ты… о, прости, Себ, я не хотела поднимать… ну, ты понимаешь.
— Вы можете говорить о баскетболе. Это не Волдеморт.
— Я знаю, — говорит она. — Просто пытаюсь быть чувствительной.
— Ну, не надо, — говорю я. — Это странно, и у тебя это плохо получается.
Я доставляю Аиде неприятности, но мне действительно все равно. На этот раз упоминание о моей бывшей мечте совсем не жалит. Я слишком отвлечен мыслями о том, что я должен делать с Еленой на самом дорогом свидании в мире. Теперь, когда я уже потратил 50 тысяч, я могу пойти на все.
— Ты заплатил пятьдесят тысяч долларов. Ты можешь заставить ее делать все, что захочешь… — говорит Аида благоговейным тоном. — Ты мог бы заставить ее поиграть с тобой в Call of Duty. Или послушать Джона Майера. Или сходи в ту дерьмовую забегаловку на Бродвее, которую ты так любишь…
— Не принимай предложений Аиды, — говорит мне Кэл. — Она думает, что налет на магазин товаров в Ригливилле — это идеальное свидание.
— Э-э, это так, — говорит Аида с абсолютной убежденностью. — Я купила нам одинаковые пижамы. И пушистые тапочки! Тебе нравятся эти тапочки, не пытайся вести себя круто перед Себом.
— Они такие мягкие, — признает Кэл.
Я качаю головой, глядя на них двоих, и в груди у меня становится странно легко.
Я думаю, что удача наконец-то ко мне возвращается.
У меня не было возможности поговорить с Еленой лично после аукциона, она подошла к столу своего отца на противоположной стороне зала, и они почти сразу ушли.
Я надеюсь, это не было признаком того, что Алексей разозлился из-за того, что я купил свидание с его дочерью. В конце концов, он позволил ей участвовать, зная, что исход был неизвестен.
Мое крупное пожертвование на благотворительность почти исчерпало мой текущий счет, но это не имеет значения, у меня припрятано в другом месте чертовски много наличных. Каждый из нас, Галло, получает ежегодное пособие из семейных фондов, и мы можем получать больше, если нам это нужно. Я жил экономно, деля квартиру с Джейсом. Пятьдесят тысяч — это не совсем мелочь на карманные расходы, но я рад их заплатить.
В свою очередь, организаторы мероприятия предоставляют мне контактную информацию Елены, чтобы назначить дату. Конечно, у меня это уже есть… это разрешение звонить, которого мне не хватало. Я немедленно отправляю ей сообщение, написав:
Надеюсь, ты не возражаешь, что я украл эту ставку.
Через несколько минут она отвечает:
В этом и был смысл аукциона.
Я печатаю:
Твой отец не против, что я веду тебя на свидание?
Она отвечает:
Тебе нужно его разрешение?
Я могу представить выражение ее презрения. Я не знаю, раздражает ли ее то, что с ней обращаются, как с движимым имуществом, или потому, что она предпочитает плохого мальчика приверженцу правил. Но, конечно, ее отец не обычный чрезмерно заботливый родитель. На карту поставлено гораздо больше.
Я просто оцениваю шансы, что меня застрелят, когда я буду подходить к твоей входной двери.
Минутная пауза, затем она отвечает:
Кевлар не требуется. Но я надеюсь, что ты пришел бы в любом случае.
Я ухмыляюсь.
Безусловно, я бы пришел.
Мы назначили нашу дату на следующую субботу. Всю неделю я хожу в мечтах. Я ничего не предвкушал очень долгое время.
Мне повезло, что Данте в Париже. Если бы он был здесь, он бы определенно попытался положить этому конец. Я могу представить его хриплый голос и пристальный взгляд в тысячу ярдов:
— Ты думаешь, это умно, Себ? Выбрать единственную дочь босса братвы? Ты знаешь, что они скормят тебя своим гребаным собакам, если ты положишь на нее руку.
Данте попытался бы заставить меня отменить. Но его здесь нет, и Неро был бы самым большим лицемером в мире, если бы попытался прочитать мне лекцию о неуместных романтических связях. До того, как он встретил Камиллу, главное, что привлекало его в женщине, было то, что она была недоступна и, вероятно, доставляла ему массу неприятностей.
Аида тоже не может занимать высокие моральные позиции. Мне приходилось вытаскивать ее из бесчисленных передряг. Она, кажется, не склонна пытаться отговорить меня, вероятно, потому что видела Елену собственными глазами, поэтому знает, насколько это было бы бессмысленно. Все, что говорит Кэл, желая мне спокойной ночи, когда я высаживаю их у их квартиры, это:
— Удачи.
Кажется, что до субботы остается целая вечность. Я пытаюсь отвлечь себя большим количеством работы, физическими упражнениями и планированием устроить свидание, которое Елена не скоро забудет.
Я забираю ее из особняка ее отца на улице Астор. Он находится в самом конце тенистой, обсаженной деревьями аллеи, на обширной территории, окруженной высокими каменными стенами.
Ворота открыты,
