Жена. Дорого (СИ) - Саша Кей
— Перестань! Какой кошмар! Я вспомнила! Но я не метила тебе туда…
— И тем не менее, несколько раз погладив мини-Тирекса, на мой взгляд, ты отреагировала весьма непредсказуемо, когда я решил ответить взаимообразно.
— Ты распустил руки! — защищаюсь я. — Ты схватился за мою грудь!
— Во-первых, я мечтал об этом целых полтора часа, а во-вторых, почему мне нельзя было промокнуть капли на твоей груди? — в голосе Тимура я слышу веселое удивление. — Наше столкновение я воспринял, как твою инициативу в продолжении знакомства, и совсем не ожидал, что меня побьют, да еще и отошьют. Или наоборот, отошьют и побьют. Поэтому, когда я узнал, кто моя невеста, я испытал непередаваемые эмоции.
А как сейчас злюсь я!
— Так ты из-за такой мелочи устраивал мне адскую жизнь? Это твоя месть? Вот уж не думала, что ты такой мелочный и злопамятный. Еще скажи, что я разбила тебе сердце, и ты все эти годы страдал!
Глава 20
— Скорее, ты почти разбила мне яйца, — усмехается Крамер. — Нет, не разбила. Нет, не страдал. Но запомнил. На самом деле, я действительно злопамятный, но, будем надеяться, не мелочный. Потому что я тебе не мстил. Наша встреча вышла такой, какой она вышла по совсем другим причинам. Возможно, как-нибудь я тебе об этом тоже расскажу.
— Возможно? — продолжаю я негодовать. Он устроил мне нехреновую психологическую встряску, и не хочет говорить за что? — Ты знаешь, мне вот прям крайне интересно узнать, за что я пострадала!
— Линда, от меня ты не так уж и пострадала, а местами даже получила удовольствие.
— Самовлюблённый болван! Сейчас же выкладывай! Я уверена, что там очередная глупость!
— Когда в следующий раз привезу тебя на озеро, — поднимая руки в защитном жесте, обещает Крамер. — А сейчас мне даже в темноте видно, как ты трясешься от холода.
Ну, Крамер! Я надуваюсь и молчу, отвернувшись от него, пока он посмеиваясь гребет обратно к берегу. Но прокручивая всю историю в голове, я начинаю похихикивать. Смех прорывается сквозь обиду. Это же надо! Роковая женщина! Совратила и не надругавшись бросила!
К тому моменту, когда мы причаливаем, я уже не злюсь на Тимура.
Надеюсь, это единственная причина, по которой он не шел на контакт. Точнее, шел, ноне на деловой. Я представляю, как его поразило сегодняшнее открытие о моем зрении. Сопоставлять факты Крамер умеет, он понял, что в моих действиях не было умысла.
Так, может, и мне стоит зарыть топор войны? От Раевской он меня защитил, в кино сводил, на лодке покатал. В качестве извинений — так себе, но как начало дружбы — вполне.
Поэтому, когда выпрыгнувший на мостки, привязав лодку, протягивает ко мне руки, я подаюсь в них не упираясь.
Мы усаживаемся с нашей корзиной прямо на мостках, потому что пледа у Крамера с собой нет, а трава мокрая от ночной росы.
Легкая закуска, вино, для которого нам не пожалели настоящих фужеров, и прекрасный вид на ночное озеро в свете выглядывающей из-за облаков луны. Мы болтаем, шутим, и все это похоже на самое романтичное в мире свидание. Даже все гадости сегодняшнего дня отступают.
Прижимаясь к теплому боку Тимура, я смеюсь и, свесив ноги с мостков, болтаю ими над самой водой. Ужасный день, противный вечер и прекрасная ночь.
— Мне нравится твой смех, Линда, я хочу, чтобы ты чаще смеялась, — говорит Крамер после очередной шутки, которая доводит меня почти до икоты. Голос его звучит неожиданно серьезно, и я вглядываюсь в его лицо, чтобы попытаться угадать, о чем он думает.
Крамер же демонстрирует мне это сам.
Он обхватывает мое лицо руками, ласково гладит щеки большими пальцами, подушечки которых немного грубоваты, и, притянув к себе, целует.
Тимур уже меня целовал, но этот поцелуй особенный. Атмосфера ли волшебной ночи так подействовала, или вино, я не знаю, но он просто топит мое сердце как пламя кусочек льда.
А Крамер все углубляет поцелуй, и из нежного он превращается в страстный. Ладонь Тимура ложится мне на затылок, но я и сама даже не думаю отстраняться. Какая-то дивная магия толкает меня ему навстречу, и я запускаю пальцы в его короткие волосы, ежик волос щекочет мне ладошки, и мне хочется гладить его еще и еще…
Куда бы это все зашло, не известно, но в какой-то момент мы слышим всплеск, а секунду спустя я чувствую ветерок на пальцах ноги. И понимаю, что я уронила туфельку. Это меня так веселит, что я начинаю смеяться и не могу остановиться, хотя новую обувь жалко. Тимур, который в этом момент губами ласкает мне шею, а руками уверенно стремится мне в декольте, сначала не понимает, причину моего веселья, а потом присоединяется.
— Правильно, здесь не место, — отсмеявшись говорит он.
И неожиданно, стащив обувь, спрыгивает с мостков в озеро.
Я взвизгиваю от холодных брызг, попавших мне на ноги, и от испуга. Почему-то я думала, что раз здесь импровизированная пристань, значит и у берега глубоко. Но прищурившись я вижу, что вода доходит Тимуру чуть выше колен.
— Ты что творишь? — ужасаюсь я, прижимая к груди его туфли.
— Прекрасная дама потеряла свою туфельку. Я должен ее найти!
— Черт с ней! Вода холодная! Вылезай! — у меня даже прорезается командный голос.
— Какая ты расточительная, — делано ворчит Крамер. — Вторая пара обуви псу под хвост. Какая у меня жена будет нехозяйственная!
— Тимур, что ты можешь найти сейчас в темноте? Там же ил! Даже если ты ее найдешь, это кожа, ее покоробит, когда она высохнет!
— Не даешь ты мне побыть героем, — усмехается Тимур, подтягиваясь обратно на мостки, а я любуюсь как играют мускулы на его увитых венами предплечьях.
— После приема у Раевской, ты мой герой, — честно говорю ему я.
И в ответ на мои слова Крамер подхватывает меня на руки и, прямо так, босой куда-то несет.
— Тимур, — робко спрашиваю я, стараясь не обращать внимания на сердце, которое вдруг начало биться быстро-быстро. — Мы куда?
Он целует меня в висок.
— Домой, Линда, домой, — хриплый голос Крамера запускает по телу горячую волну. — Тут совсем недалеко.
Где-то внутри меня из тлеющего уголька разгорается пламя, грозящее перерасти в пожар. От внезапного смущения я прячу лицо у него на груди, грея своим дыханием кожу на его ключицах.
И словно чувствуя мое состояние, Тимур ускоряет шаг.
— Линда, детка. Главное, чтоб мне хватило выдержки.
