Опасные клятвы - М. Джеймс
Но вместе с этим контрактом приходит ожидание, что я лягу в его постель девственницей. Теперь это невозможно, значит, я вступаю в него обманом. Если Тео когда-нибудь узнает… Он не узнает. Ты можешь прекрасно притворяться. Ему незачем знать, если только Адрик ничего не скажет, и…
Я не могу поверить, что Адрик скажет. Не только ради меня, а я верю, что я ему небезразлична, но и ради себя самого. Признание в том, что он совратил Васильевскую принцессу, означало бы его смерть, причем медленную.
— У меня нет возражений. — Слова выходят медленными и плоскими, но тем не менее они произносятся, и Николай выглядит довольным. Я не могу прочитать выражение лица Тео, но не уверена, что мне это интересно. О чем бы он ни думал, для меня это не имеет значения.
Он будет относиться ко мне так, как захочет. Не думаю, что я могу на это повлиять. Лучшее, что я могу сделать для своего спокойствия, это как можно меньше думать о нем.
Остальная часть ужина проходит без происшествий. Мы проделываем путь через суповое блюдо и блюдо из прекрасно приготовленных филе и креветок с чесночным картофелем и запеченными овощами, вино сопровождает каждое блюдо, и, несмотря на нервы, я съедаю все это, как из пренебрежения к любым представлениям Тео о том, как должна питаться его жена, так и из собственного аппетита. Но он никак не реагирует, кажется, его даже слегка забавляет тот факт, что я доедаю все, когда Лилиана ковыряется в своей тарелке.
Когда десертное блюдо убрано, и мы остались с бокалами портвейна, Николай смотрит на Тео.
— Тогда мы втроем можем пойти в мой кабинет? Контракт уже готов. Тебе нужно только прочитать его, и если он тебя устроит, мы сможем двигаться дальше.
Тео кивает. Лилиана грациозно встает и целует Николая в щеку.
— Я очень устала, — говорит она ему, и я понимаю, что это не столько из вежливости, сколько от усталости, она знает, что эта часть вечера, не то, ради чего она должна присутствовать. Лилиана, несмотря на то что боролась против этого всеми силами, очень быстро усвоила все тонкости жизни Братвы, как только влюбилась в моего брата. — Я пойду спать.
Она ободряюще смотрит на меня, и Николай возвращает поцелуй, проводя губами по ее щеке, после чего допивает свой портвейн и выжидающе смотрит на Тео.
— Может, тогда пойдем в кабинет?
Я следую за ними, и по дороге у меня сводит живот от нервного напряжения. Во всем этом есть некий церемониальный аспект, с которым я никогда раньше не сталкивалась, предвестник всех церемоний, которые станут частью нашей свадьбы, и это похоже на медленный марш к моей собственной гибели. Как только этот шаг будет сделан сегодня, его уже нельзя будет никак отменить.
Пока смерть не разлучит нас, никогда еще не было так буквально. И она должна принадлежать Тео.
Не моя.
Я просто должна пройти через это, пока план Николая не воплотится в жизнь. Пока я не найду достаточно, чтобы сделать это возможным. Я могу искать секреты долго. Месяцы. Максимум год. И тогда я смогу решить, хочу ли я быть с Адриком или просто хочу быть собой.
В любом случае, это будет мой выбор.
Николай включает свет, когда мы входим в кабинет, идет к барной стойке у камина и наливает напитки. Виски для Тео, водку для себя, вино для меня. Я бы предпочла, чтобы мы пропустили выпивку и сразу перешли к подписанию контракта, и я могла бы отправиться домой, но во всем этом есть свои этапы. Протокол, традиции и все прочее, что составляет нашу жизнь. Тео привык к этому, да и я тоже. Это все ожидаемо.
Даже если сейчас это кажется излишним.
Я потягиваю вино, пока Николай достает кожаную папку, открывает ее, достает несколько плотных листов бумаги и протягивает их Тео — наш контракт о помолвке. Мне их не вручают, как будущая невеста, я должна соглашаться, а не понимать. Даже мой самопровозглашенный прогрессивный брат не изменит этого, только не в моем присутствии. Он позволит Тео думать, что он такой же отсталый и традиционный, как и наш отец, потому что это ему выгодно.
К сожалению, он так хорошо играет эту роль, что я начинаю сомневаться.
Я наполовину ожидала, что Тео просто пролистает контракт и отдаст его обратно, но, к моему удивлению, он внимательно прочитал его, каждое слово. Я допиваю вино к тому времени, как он передает бумаги Николаю, и думаю, насколько раздражен будет мой брат, если я налью себе еще бокал.
— Это приемлемо? — Спрашивает Николай, и я сдерживаю рвущийся наружу ответ при мысли о том, что его можно назвать приемлемым. Конечно, вопрос был адресован не мне.
Никто не спросит меня, считаю ли я Тео приемлемым. Он богат, влиятелен и мужчина, так что, конечно, это так.
— Да. — Тео делает глоток виски, наблюдая за тем, как Николай открывает деревянную шкатулку и достает оттуда маленький перочинный нож с рукояткой из слоновой кости. Развернув лезвие, он проводит им по большому пальцу, прижимая его рядом со своей подписью на уже подписанном документе. Кровь просачивается в толстый пергамент кремового цвета. Когда отпечаток пальца становится отчетливо виден, он убирает руку, вытирает большой палец о чистый белый носовой платок, подталкивает бумаги к Тео и протягивает ему нож.
Тео не колеблется. Он берет протянутую авторучку и подписывает свое имя. Быстрый взмах лезвием по подушечке большого пальца, прижатого к месту подписи, и его роль выполнена… осталась только я.
Я не люблю боль. И никогда не любила. Я морщусь, глядя на нож, но чувствую на себе взгляд брата. Это часть наших традиций, выбора нет. Если я согласна на брак, значит, так тому и быть.
Я подписываю свое имя, а затем
