Арина Ларина - Невеста бальзаковского возраста
– Туалет там.
Мысленно проскрежетав зубами, Анастасия мило улыбнулась, облизнула губы и грудным голосом проворковала:
– Мне так хорошо с тобой. Так бы сидела и сидела, даже расставаться жалко.
Вячеслав, решив, что дело близится к развязке и дама сейчас начнет прощаться, покрылся пятнами, резко взмок и торопливо полез в сумку, бормоча: «Сейчас-сейчас!»
– Не надо сейчас, – резко перестала облизываться Настасья, перепугавшись, что до такой степени переборщила с зазывными мимическими усилиями, что кавалер полез за презервативами немедля. Ее это совершенно не устраивало. Она категорически желала секса с удобствами, в квартире, где можно было бы остаться на ночь и куда можно было бы уже на правах постоянной девушки вернуться завтра. А тут такая спешка, приемлемая только при ловле блох!
– Чего не надо? – всполошился кавалер, уже нащупавший коробку с цепочкой и озадаченный Настиным вскриком.
– А чего у тебя там? – спросила она, прикусив губу. Надо ж сморозить такое! А ну как он сейчас ответит, и что тогда? Отказываться? Нет уж. Она такой красивой истории всю жизнь ждала. А соглашаться, так тогда придется ехать ночевать к Толику. И это, опять же, после такого сказочного вечера?
– Подарок, – осторожно моргнул Слава. – Для тебя.
– Ой, ясно, – застеснялась Настя. – А то я подумала…
Тут она снова захлопнула рот, испуганно уставившись на кавалера. Все же в особо ответственные моменты язык начинает жить какой-то своей, самостоятельной жизнью, отдельной от мозга. И чем сильнее хозяин нервничает, тем больше глупостей он успевает наболтать.
– Что подумала? – напрягся Вячеслав, но тут же махнул рукой, устав затягивать процесс дарения, и выудил коробку. – Это тебе!
Он аккуратно открыл крышку и сунул Настасье под нос свой сюрприз.
– Мамочки, – совершенно искренне взвизгнула она. – Красотища какая!
И дело было даже не в том, что ей сильно понравился подарок. Хотя, конечно, понравился. Самое главное: это было как в книжках, как в кино – красиво, пусть банально, но когда это происходит с тобой, то разве может идти речь о банальности? Да любая женщина мечтает, чтобы за ней вот так ухаживали. Да хоть как-нибудь ухаживали! Чтобы добивались, чтобы смотрели влюбленными глазами. Пусть недолго, пусть это быстро сходит на нет, но зато будет что вспомнить. Именно поэтому в жизни замужних женщин случаются романы. Стоит только мужу превратить ее существование в однообразную рутину, как – о-па! Женская душа начинает голодать без салютов и фейерверков, неумолимо подталкивая хозяйку влево. И хорошо, если потом супруга, счастливая и довольная, вернется в лоно семьи. А ведь ей там, где салют, может понравиться гораздо больше. Она по наивности может забыть, что и муж когда-то был рыцарем в сияющих доспехах и с фейерверком из всех мест и лишь потом превратился в скучного дядьку, обряженного в безразмерные семейники. А забыв, размечтается, что уж новый-то принц останется таковым на веки вечные. Это, конечно, вряд ли, но семья уже развалится, как гнилой орех.
Настин орех пока еще не развалился, но уже основательно треснул. И именно сегодня она собиралась расколотить его до конца.
Примерка цепочки закончилась поцелуями, а поцелуи как-то вполне естественно продолжились перемещением в Славину квартиру.
Поскуливавшую совесть Настасья угомонила сухой эсэмэской мужу с довольно скупым содержанием – «Ночевать не приду». А то вдруг супруг, не нашарив в ночи под боком свой кошелек с ножками, поднимет тревогу и начнет будить сотрудников моргов и больниц.
Утром они приехали на работу вместе. Правда, вышла Настя, чуть не доезжая до офиса. Она сама настояла на этом. С одной стороны, было бы здорово и как-то немного по-хулигански вот так нахально подкатить на виду у всех, чтобы народ знал. А с другой – неудобно перед Раечкой, а вдруг что-то не получится, а если сослуживцы начнут обсуждать их роман не в том ключе, в котором она думала, а в каком-нибудь негативном. Мол, ишь, замужняя, да на старости лет… Да и вообще – сглазят еще. Слава удивился, даже глаза выкатил и рот открыл, но спорить не стал. И что особенно ее тронуло, не стал требовать объяснений. Раз девушка хочет так, то пожалуйста.
– Насть, а правду говорят, что ты от нашего охранника аборт делала? – поприветствовала ее кадровичка Елена Петровна сногсшибательным вопросом. – А то вроде я все про всех знаю, а тут как-то мимо меня прошло.
– Еленочка Петровна, – словно теннисный мячик, сладким голоском отбила ее интерес Настасья, обозленно подумав про себя: «Началось!» – А кто вам такую чушь сказал-то? Уж не Рая ли?
– Да все говорят, – смешалась кадровичка. – То есть не было аборта, да?
– Нет, не было, – все так же нежно улыбаясь, прочирикала Настя. Это ж надо, все говорят! Ну и контора. На чердаке икнешь, а на первом этаже уже все обсуждают. Никакой частной жизни, все на виду. Лучше уж ничего не скрывать, чтобы не додумывали на ходу. – У меня вообще не было ни абортов, ни приводов в полицию, ни прочих криминальных вех в жизни. И да, у меня роман с Кофтуном. Я вас удивила?
– Нет, – оживилась Елена Петровна. – Это я как раз давно знаю.
– Давно? – хмыкнула Настасья, которая еще вчера утром не была уверена, что у нее со Славой что-то будет. – Ну и отлично. Раечке привет.
– Передам, – машинально кивнула кадровичка, напряженно переваривая информацию. Впрочем, она тут же спохватилась и ненатурально напряженным голосом добавила: – Если встречу, конечно.
– Непременно встретите, – уверила ее Настасья. – Вон пол-Раечки из-за угла торчит. Не иначе вестей с фронта ждет. Ну, я работать пошла.
– Иди, Настенька, иди, – величественным жестом отпустила ее Елена Петровна и, тяжело бухая квадратными каблуками, побежала к кофтуновской секретарше.
В лифте Настя глянула в зеркало и удовлетворенно улыбнулась, обнаружив, что роман ей чрезвычайно «идет». Лицо посвежело, похорошело, разрумянилось, даже волосы лежали изумительно. Одно напрягало. Уж больно пристально публика следила за личной жизнью друг друга. Вероятно, причина крылась в том, что большинство сотрудников были женского пола, а у женщин, как известно, со своей личной жизнь чаще плохо, чем хорошо, поэтому они и развлекаются всякими реалити-шоу, попутно завидуя главным героям. А кому завидуешь, того не любишь. Получалось, что удачливую на амурном фронте переводчицу сейчас начнут активно обсуждать и не любить. Этого ей совершенно не хотелось. Настасья вообще не любила быть в центре внимания. Но никуда не денешься. Если уж менять, то все сразу. В том числе и привычку сидеть в тени.
– Ну вот! – радостно заголосила в телефонную трубку Дарья, услышав последние новости. – Видишь, все всегда рано или поздно образуется само. И если тебе что-то очень надо, то звезды сложатся соответствующим образом!
