Мой любимый писатель - Кира Лафф
ГЛАВА 29. КИРА
Она сказала это и, не удостоив меня больше и взглядом, вышла из туалета. На трясущихся ногах я подошла к раковине. Взглянула на своё испуганное отражение в зеркале. В глазах застыли слёзы. Лицо было красное, будто помидор. Я полезла в сумочку за салфеткой, и внезапно наткнулась на конверт. Приезд родителей Джейка выбил меня из колеи настолько, что конверт с двумя словами «для Киры», написанный почерком Кирилла, совсем выпал из памяти.
Возможно, сейчас был далеко не лучший момент для того, чтобы ознакомиться с содержимым конверта. Но я пребывала в состоянии аффекта, поэтому не совсем отдавала себе отчёт в действиях.
Зашла в кабинку, закрылась на замок и распечатала письмо. Внутри оказался сложенный в несколько раз листок бумаги. Я не сразу смогла разобрать слова, так как внезапно нахлынувший на меня поток слёз застилал глаза. Вытерлась тыльной стороной руки и вгляделась в строчки:
«Моя дорогая девочка,
Когда ты прочтёшь это письмо, меня уже не будет в твоей жизни. Знаю, что непростительно долго задержался в ней, и вот, наконец, я готов отпустить.
Я должен был сказать всё это, глядя в твои прекрасные глаза, но не нашёл в себе мужества. Просто не мог снова видеть, насколько сильно ты теперь ненавидишь меня, поэтому трусливо спрятался от тебя за своим главным оружием - словами. Прости мне эту слабость. Мою последнюю слабость.
Прости, что я так поздно осознал всю непреодолимость моей одержимости тобой. Думал, что смогу справиться, но ошибся. Теперь, по прошествии года, хотя он и показался мне целой жизнью, я понял, что судьба сыграла с тобой злую шутку в тот день, когда мы впервые встретились.
Ты думаешь, что я всё это время просто играл с тобой? Использовал ради своих целей? Боже, да я и сам так думал! Наивный идиот! До последнего я уворачивался от правды, как от пули. Но в итоге она, всё же, настигла меня.
Не могу назвать свои чувства любовью. Нет, любовь совсем другая. Она всепрощающа и терпелива, нетребовательна и скромна. Любовь заставляет жертвовать во благо, вопреки своим желаниям. Способен ли я на такие чувства? Не думаю.
Не хочу пытаться оправдаться, просто жажду, чтобы ты меня поняла. Пусть и не приняла, но поняла. Моя трагедия в том, что я никогда не знал любви. Никто не научил меня этому чувству. В моей жизни не было того зерна доброты, которое, прорастая, даёт нужный плод. Я не помню любви матери. Я не знал любви женщины. Все отношения в моей жизни поддавались только товарно-денежной классификации. Я думал, что талант даёт право быть сверхчеловеком. Не быть творением, но Богом, и поступать с людьми, как вздумается. Я брёл по своему унылому пути одинокого и непонятого творца, пока не встретил тебя.
Ты стала ярким лучом надежды в моём холодном царстве вечного цинизма. И, если честно, я тебя до жути испугался. Твоей искренности, страсти. Готовности отдавать себя полностью, не требуя ничего взамен. Я был уверен, что как только разрешу тебе стать частью моей жизни, ты покинешь меня. Покинешь, так как не сможешь примириться с чёрствостью моей души. Так отчаянно сопротивлялся постоянно растущей привязанности, потому что боялся разрыва. Боялся, что ты сможешь причинить мне боль. Я думал, что если смогу подчинить твою волю своей, сломлю тебя, введу в зависимость от себя, то удержу рядом. Буду контролировать ход событий.
Пытаясь убедить себя в этом я написал книгу «Подчинение». Уже тогда я знал, что мой роман не о подчинении тебя, но о моём собственном подчинении. Знал это, но просто не хотел сам себе признаться. Сопротивляясь очевидному, я оттолкнул тебя в первый раз.
Наивно верил, что всё ещё стою у руля, что продолжаю контролировать ход событий. Но когда ты ушла, я осознал, что вместе с тобой потерял весь смысл борьбы. С упорством утопающего, игнорирующего спасательный круг, я пытался играть по старым правилам. Пытался втянуть тебя в очередной блеф, завладеть твоим сердцем, не предлагая ничего взамен. Но ты всё время ускользала. Больше всего я хотел обладать тобой, но не мог. О, Боже! Это просто сводило с ума!
И в тот момент, когда я понял, что я теряю тебя безвозвратно, я позволил себе роскошь сумасшествия. Будто раненный бык я брыкался, бился и разрушал всё вокруг. В безумстве я зашёл так далеко, что случайно опрокинул мою прекрасную мраморную статую, и она разлетелась на тысячи осколков. Я разбил тебя. Осознал это, как только увидел тебя безвольно сидящей на мраморном полу. Тогда в моей душе что-то оборвалось. Мы с тобой всегда были вязаны каким-то сверхъестественным образом. И в тот момент, когда разбилось твоё сердце, моё тоже дало трещину.
Я никогда не забуду, сколько боли причинил тебе. Поверь, это будет преследовать меня всю жизнь. Твоё желание моей смерти было закономерным итогом нашей сумасшедшей пляски. Я не виню тебя. Мне просто невыразимо больно от того, что я довёл тебя до такого отчаянного состояния.
Не знаю, сможешь ли ты когда-нибудь простить мне мою жестокость. Я бы не смог. Но, к счастью, ты лучше, чем я. Я не хочу, чтобы мой призрачный образ отравлял твою жизнь и дальше, делая её такой же невыносимой, как и моя.
Поэтому прости меня и забудь. Вычеркни из своей жизни, будто меня в ней никогда и не было. Будто ты проснулась от дурного сна, и вздохнула с облегчением, понимая, что весь кошмар в прошлом. Хотя мне и хочется совсем другого от наших отношений, в глубине души я понимаю, что для тебя так будет лучше.
Я обещаю, что больше не посмею нарушить твой покой, и приложу все усилия для того, чтобы помочь тебе двигаться дальше. Спи сладко, моя прекрасная принцесса. Пусть твоя жизнь будет лёгкой и воздушной, как волшебный сон. А я буду хранить его.
Забудь всё, чему я тебя учил. Счастье возможно. Оно ждёт, когда ты исцелишься и найдёшь в себе силы переступить этот Рубикон. Я знаю, что в тебе столько силы, что хватило бы на нас двоих. Поэтому я не сомневаюсь, что ты проживёшь долгую
