Подарок для дочери - Татьяна Любимая
– Что вы решили пробовать? – подошла в нам Екатерина.
– Мы для рекламы будем стряпать! – звонко отвечает за всех девчушка. – С любовью! Ты же сама говорила, что так вкуснее!
Я с интересом жду, что на это скажет хозяйка Карамельки. Кира взглядом умоляет Катерину поддержать идею дочери. Леха, мужик без эмоций, и тот на взводе. Из-за стойки высунулись любопытные кудряшки Дины. Все ждут ответа.
Катя чувствует, что последнее, причем положительное, слово за ней. Спустя долгую паузу, наполненную ожиданием от нашей компании и маленькой девочки, она отдает распоряжение своей помощнице:
– Дина, давай готовить стол на мастер–класс.
Йес! Все облегчено выдыхают и улыбаются. Все, кроме Катерины. Наверняка она уже мысленно репетирует нравоучительную речь для дочери.
Со стола убирают посуду и все остальное, меняют скатерть на клеенку и вот уже перед нами чаши со всякими разноцветными штучками, мукой, тестом.
– Ма–ам?
С одного слова Катя понимает, что нужно дочери. Волосы девочки она закалывает в гульку, надевает ей поварской колпак и завязывает фирменный фартук меньшего размера чем у себя. Очевидно, Яна часто помогает тут, раз у нее своя униформа.
– И Глебу тоже надо!
– Дяде Глебу, – поправляет Катерина.
– Можно без дяди, – вмешиваюсь, за что получаю лучезарную улыбку от девчушки и укоризненный взгляд от ее мамы.
Мне выдают фартук. Он чистый, аж скрипит. Тихо радуюсь, что не всучили колпак или косынку. Надеваю, засучиваю рукава рубашки до локтей. Сквозь прикрытые ресницы вижу, как заинтересовано, я бы сказал голодно, посматривает на меня Екатерина. Даже нижнюю губу в какой–то момент прикусила. Поспешно отвернулась, заметив, что я наблюдаю за ней.
Не только я хочу снять с тебя это шикарное бордовое платье, да, Катя? Ты тоже не прочь раздеть меня?
Прячу улыбку.
– Ну–с, с чего начнем? – потираю руки, окидывая взглядом кардинально изменившийся стол.
– С крема! – восклицает Яна, взбираясь на низкий стульчик. Тоже, как я понимаю, приготовленный специально для нее.
– Э–э, а я думал с теста, – кручу тарелку со странным белым тестом. Какое–то оно подозрительно гладкое.
– Это не тесто, это мастика!
– Это что за зверь такой?
– Хи–хи–хи, – заливается девочка, – это такая сладкая штука, чтобы торт украшать. Как пластилин, только съедобный. Хочешь торт ею обтяни, хочешь фигурки лепи, хочешь буквы.
– Да ладно? Серьезно? А мука зачем?
Яна хохочет на всю кондитерскую, ее заразительный смех поддерживают все остальные, включая Катю.
– Это сахарная пудра!
– Неужели?
Тыкаю пальцем в чашу с белой пылью и хулигански мажу ею нос маленькой хохотушке. Та в изумлении распахивает голубые глазенки и рот. Хлопнув ресницами, тянется к чашке, прихватывает щепотку и бросает ее в меня. Долетает мало, в основном повисает в воздухе между нами и оседает на пол.
– Получил? – мелкая проказница насторожено следит за моей реакцией.
А я что? Так просто ей это спущу?
– Получила? – копирую ее действо, обсыпая девчонку пудрой. У меня–то щепотка поболее будет! И бросок неплох – пудра осела на личике малышки.
– Ма–ам, – громко и требовательно кричит Яна, не оборачиваясь на мать, – наших бьют!
– Кто? Где? За что?
Катя мгновенно оказывается рядом с дочкой, готовая защищать свое чадо. В доли секунды оценивает картину и проделывает тот же финт – захватывает пальцами белый порошок и бросает мне в лицо. Дочь отомщена.
– Ой!
Зажимает рот обеими руками, с испугом и озорством глядя на свое творение.
Под взглядом расширенных от ужаса двух пар синих и голубых глаз провожу языком по губам. Действительно сахарная пудра.
– Пф–ф, пф-ф, – сдуваю с ресниц остатки, медленно приближаюсь к зачинщицам беспредела с намерением отобрать чашу с остатками пудры. – Защищайтесь, дамы!
Катя вооружается новой порцией "оружия" и пластиковой лопаткой.
– Ну все! Это война!
– Пленных не брать! – кричит Яна, вцепившись со своей стороны в чашку.
Мы забываем, что вокруг нас посторонние люди, дурачимся с пудрой, хохочем во все горло.
Останавливаемся только когда баловаться больше нечем.
Вокруг нас облако сладкой пыли, она в волосах, ноздрях, на лице, одежде. Стол и пол вокруг тоже окрасились в белый цвет.
Девчонки с горящими глазами восстанавливают сбитое дыхание, облизывают сладкие губы. Лица в белом порошке и напоминают комиссара Жебера из "Такси 4". У меня вид, скорее всего, такой же.
Яна упирает руки в бока, с деловым видом осматривает меня и мать с головы до ног.
– Поросята! – подтверждает мои мысли таким тоном, будто не она начала весь этот беспредел. – Дядя Вася вас не видит, ох и попало бы вам!
Кто такой дядя Вася? Катин ухажер? Мне это не нравится.
11. Глеб. Приглашение
– Катерина Санна, пять часов! – изумленно таращится на нашу вакханалию девушка Дина. Она настолько ошарашена, что кажется, кудряшки закрутились сильнее от удивления. – Там покупатели стучат…
И правда, под окнами собралась приличная толпа. Нетерпеливо переминаются с ноги на ногу, дверь дергают, стучать начали.
– Быстро! Убираемся! – отмерев, оживает Катерина Санна.
Хватает чашки со стола, пихает мне в руки, Яне, Кире.
– Куда? – спрашиваю.
– Туда, – машет в сторону двери с надписью "Служебное помещение".
Одним движением собирает за края скатерть с остатками утвари. Дина, не дожидаясь указаний, уже мчится навстречу со шваброй.
К тому времени, как за нами закрывается дверь, отрезая нас от торгового зала, там уже чисто и ничего не напоминает о нашем безобразии. Торговый зал заполняется гудящей толпой.
– О боже! – Катя, прижимая к груди хаотично собранную клеенчатую скатерть, прислоняется к стене спиной, прикрывает лицо рукой. – Зачем вы свалились на мою голову? Что мы устроили! Детский сад!
Кого она имеет в виду – меня вместе с Кирой и Лешкой или меня и Яну как главных зачинщиков беспредела? Наверное, сразу всех.
Стоим вокруг девушки притихшие, переглядываемся. Надо как–то реабилитироваться, а то и правда что–то мы палку перегнули. Один Леха довольный. Листает отснятые кадры, Кире показывает. Улыбаются, пальцами в какие-то фрагменты тыкают. Не сомневаюсь, что там есть на что посмотреть.
Мне же хочется обнять Катюшу. Такую хрупкую, уязвимую. Которая сейчас стоит рядом без маски сильной женщины. Простая и нежная девушка. Обнять, прижать к груди, спрятать ото всех. Успокоить, повиниться, сказать, что все будет хорошо. Я же ей уже говорил эти
