Безмолвный король - Амо Джонс
– Сделано.
– Черт, – ухмыляется Бишоп.
Байкер входит в комнату, заваривая себе кофе из пакетика, но, увидев татуировку, замирает на месте.
– Черт побери.
– Я даже не удивлен. Ты ведь знаешь, что получишь за это в двойном размере, да?
Бишоп фыркает и встает на ноги – сейчас он выглядит куда более трезвым, чем пару часов назад. Время, должно быть, близится к полуночи, о чем мне напоминают мои отчаянно ноющие мышцы. Бишоп подходит к зеркалу, и я вижу, как меняется его лицо, когда он понимает, что именно я сделала. Я подхожу к нему сзади и разглядываю новый рисунок на его коже. Это чуть размытый лебедь – я нанесла тени таким образом, что он кажется серебристым. На его голову надета корона, разлетающаяся на множество осколков от вонзившейся в нее пули. Сам лебедь выглядит умиротворенным и в то же время – непоколебимым. Результат превзошел все ожидания.
– Это чертовски удивительно.
Наши взгляды встречаются в отражении зеркала. Я улыбаюсь.
– Спасибо.
– Эй! Так, к слову, – подает голос байкер, нарушая наше уединение. – Если тебе когда-нибудь понадобится работа, ты знаешь, где меня найти.
– Спасибо, – самодовольно усмехаюсь я, не принимая это всерьез.
– Или если вы оба снова захотите попользоваться моей машинкой, я тоже не против.
В моей ухмылке появляется злорадство, и Бишоп хихикает.
– Братан, не подбрасывай ей идеи.
Когда спустя несколько минут мы уходим из студии, Бишоп протягивает ему приличную стопку наличных. Узнав, что байкера зовут Малкольм, я дожидаюсь Бишопа снаружи. Телефон в моем кармане вибрирует, и я достаю его, чтобы ответить на звонок.
– Ты в порядке? – спрашивает Татум.
– Ага! У нас все хорошо. Надеюсь, я смогу дотащить его задницу до дома.
Она хихикает.
– Боже, он выглядел таким злющим. Нейт везет меня домой.
– Он с тобой? – я оживляюсь. – Дай ему трубку.
Наступает глухая тишина, а затем раздается голос Нейта.
– Привет, котенок. – Его голос звучит уставшим и разбитым.
– Эй, у тебя все нормально? В чем дело?
Тишина.
– Нейт?
– Да ничего особенного, все хорошо. Тебя не нужно подбросить? По-видимому, теперь я работаю таксистом.
Могу представить, как он смотрит на Татум. Бедняжка. Я знала, насколько сильны ее чувства к Нейту, но, к сожалению, его сердце принадлежит другой.
– Я доберусь.
– Уверена? – в его тоне слышится недоверие.
– Да, я буду дома чуть позже. Может быть.
– Ладно. Звони, если я тебе понадоблюсь.
Затем он вешает трубку. Вешает трубку прежде, чем я успеваю что-то сказать.
– Грубиян, – бормочу я, запихивая телефон в карман как раз в тот момент, когда Бишоп выходит из салона, натягивая футболку. Слава богу.
– Домой? – спрашиваю я, надеясь, что он ответит да.
– Ага, – ворчит он.
Сейчас он выглядит по-настоящему уставшим. Вытащив телефон, он отправляет кому-то сообщение, а затем снова смотрит на меня.
– Они будут здесь через пять минут.
– Хорошо, – отвечаю я, не сводя с него глаз.
Мне нужно что-то сказать. Между нами столько неосязаемого, неразбавленного напряжения, что я наверняка знаю: стоит нам остаться наедине и разразится ад. Он недоверчиво качает головой и отводит глаза, глядя перед собой.
Я едва собираюсь открыть рот, чтобы сказать что-то еще, как перед нами останавливается лимузин. На лице Бишопа снова появляется улыбка, и он проскальзывает в открытую дверь. Я останавливаюсь, пытаясь осознать, что я, черт возьми, делаю.
– Садись в гребаную машину, котенок!
Думаю, сейчас мне стоит его послушаться.
Глава 9
Я забираюсь в лимузин, внутри которого уже расположились Короли – плюс бонус в виде шлюхи, сидящей на заднем сиденье. Она устроилась ровно между мной и Бишопом. Вспомнив, что уже около полуночи, я зеваю. Мое тело ноет, а глаза предательски тяжелеют.
– Бишоп, можешь отвезти меня домой?
Мне жизненно необходимо лечь спать.
– С удовольствием, – хихикает Хейл, положив руку на бедро Бишопа.
Я напрягаюсь и перевожу взгляд на Джейса.
– Чем вы, двое голубков, занимались? Хотя то, что оба все еще живы, – уже достижение… – Джейс усмехается.
– Делали татуировки, – небрежно отвечаю я, словно в этом не было ничего особенного. Глаза всех присутствующих тут же устремляются ко мне, сканируя меня вдоль и поперек, а затем обращаются к Бишопу и лебедю на его шее. Тема разговора сразу же переключается на татуировку, а я просто смотрю в окно, упиваясь переполняющим меня чувством пустоты. Я ненавижу чувствовать себя так, будто я не имею никакого значения для него. У меня по-прежнему нет никаких ответов, и, как обычно, мы играем по правилам Бишопа, а не по моим.
– Мэл – реальный гений, – кивает Кэш, указывая на лебедя.
– Спасибо, – бормочу я, закрывая глаза. – Думаю, из меня вышел неплохой тату-мастер, так что нас с ним отличает только наличие вагины.
– Подожди, так это сделала ты? – восклицает Джейс.
Сидящий рядом с ним Хантер все еще молчит. Наверное, до сих пор меня рассматривает.
– Да. – Я искоса смотрю на Бишопа. – Как раз после того, как он набил свои инициалы на моих ребрах.
Все смеются – все, кроме Хейл. Бишоп до сих пор не убрал ее руку со своего бедра. Наши глаза на мгновение встречаются, и в ту же секунду он опускает руку на мою шею, притягивает мое лицо к своему и прижимается губами к моему уху.
– Я заставлю тебя заплатить, котенок. Это будет чертовски больно, и, клянусь, я это сделаю, потому что не позволю, чтобы это дерьмо просто так сошло тебе с рук, но пока… – Его губы опускаются на мою шею, и я снова закрываю глаза, чувствуя как его язык скользит по самым чувствительным участкам моей кожи. – Я с тобой немного поиграю.
Затем он выпрямляется, высвобождает бедро из хватки Хейл и обращается к водителю.
– Едем домой!
Мы подъезжаем к дому Бишопа, но, когда машина останавливается и он выходит из нее вместе с Хейл, я остаюсь на своем месте. Я нуждаюсь во сне и пище – как можно скорее.
– Котенок… – рычит он.
– Я устала! Мы можем перенести игру в кошки-мышки на завтра? Я не готова с тобой драться.
– Выходи. Сейчас же.
– Пока, ребята, – ворчу я.
Выходя из машины, я останавливаюсь и заглядываю в салон, чтобы посмотреть на Хантера.
– Мы с тобой еще поговорим!
Затем я закрываю дверь и, оставив Бишопа позади, направляюсь прямо к боковым воротам. По пути я останавливаюсь, разворачиваюсь – плевать на мои ноющие ноги и сонные глаза – и смотрю прямо на Хейл.
– А ты можешь идти к черту.
– Что? – она
