Соль (СИ) - Ксюша Левина
— Ну, я вам не только преподаватель, но и…
— Да, да, начальник, я знаю, — я устало закатываю глаза, делаю большой глоток и встаю со стула.
Мир чуток качается, видимо Лео переусердствовал с чем-то крепким в коктейле, но не настолько, чтобы опозориться перед мистером-шовинистером. Я на каблуках и потому могу смотреть ему прямо в глаза, а не снизу вверх, как пигалица какая-то.
— Что-то ещё, начальник? — спрашиваю я, вручаю ему свой коктейль и разворачиваюсь, как могу эффектно.
Картину портит стол, выпрыгнувший из “ниоткуда”, прямо на моем пути. Спотыкаюсь, ударяюсь и шиплю, потому что боль терпеть не умею абсолютно. Я больше по нагнетанию ситуации от любой царапины, чем по “нет-нет, я в полном порядке!”. От таких травмоопасных ситуаций я или как ненормальная ржу, или ударяюсь в истерику и слёзы.
На мой вой прибегают оба: и Эл и мистер Ли.
— Жива? — интересуется Эллиот. Он отодвигает стол, угол которого распорол мне и без того рваные джинсы и оставил на коже ярко-красный след.
— Напилась, — почему-то слишком насмешливо произносит мистер Ли и встречает мой гневный взгляд. (Ну, я уверена, что именно гневный). — И как это вы таких ведущих на сцену выпускаете?
— Мистера-шовинистера не спросили, — выдаю я и тут же ударяю себя по губам. Без этого комичного жеста всё было бы забавно, а так выходит, что я сама себя отругала за то, за что сейчас отругают двое мужчин.
— Вообще-то… — начинает он, но инициативу перехватывает Эллиот.
— Соль, выпей кофе и обработай ногу. Через час на сцену. И настраивай гитару. Без тебя мы сегодня не обойдёмся. Кит? — Эллиот вылавливает Кита, арт-директора, который носится от столика к столику. — Сделай в “инсту” пост-дополнение, что сегодня не только живая музыка, но и возвращение старой-доброй традиции с артистом от клуба.
— Би…
— Нет, конечно, — Эллиот качает головой. — Соль займёт её место.
— Круто! Соль — молодец! — Кит, светловолосый сладкий мальчик, — протягивает ко мне руку и гладит по голове, как маленькую.
— Спасибо, без твоей похвалы и поддержки мне не справиться.
Теперь меня сочли пьяницей и грубиянкой, но зато больше ни за что не решат, что я влюблённая дурочка. Потому что я НЕ влюблённая, и эти светлые, грязно-бежевые (теперь этот оттенок называется так, по палитре Соль) глаза, меня больше НЕ беспокоят.
***
— Самое время, объявить о том, что наша традиция возвращается! — говорит Эллиот. Ему неуютно на сцене, хоть он артистичен и лёгок на подъем. Сейчас он мнётся. Когда-то именно он объявлял Би, пока мы с ней стояли за кулисами. — К сожалению, с тем, как Би Сойер…
— Аминь! — хором кричит зал и на губах Эллиота появляется улыбка. Это было негласным правилом, точно имя Би было святым.
— Мы больше не устраивали живых выступлений от клуба. Сегодня мы разрушим этот запрет. И на сцену поднимется сама Соль Ли!
Толпа аплодирует в восторге и единении, как бывало раньше. И мне становится печальнее, чем когда-либо. Сейчас могла бы выйти Би с гитарой на розовом ремешке. Все бы хлопали ей. А она, тряся своими рыжими длиннющими кудрями, пела свои забавные кантри-песенки и каверы Larkin Poe.
— Она согласилась исполнить для начала любимую песню Би…
— Упрямая любовь! — не дожидаясь вопроса кричит толпа.
Я не жду приглашения и выхожу на сцену, пока Эллиот ещё там. Кладу руку ему на широкое медвежье плечо и улыбаюсь.
— Я не займу её места, — шепчу я так, что он слышит, а зритель только догадывается. — Мне потребуется ваша помощь!
Мне отвечают знакомым: “Ла-а, ла-ла-ла, ла-ла-ла”, с которого начинается «Упрямая любовь». И я поправляю свою гитару, расписанную вручную талантливыми руками Майи.
— Думали я испугаюсь, как соплюшка из мелодрамы? М? — они хохочут. — Ничего, вы у меня не первые! Но поверьте, впервые я ТАК волнуюсь. Погнали! “Упрямая любовь”!
Я ударяю по струнам, и толпа послушно тянет: “Ла-а, ла-ла-ла, ла-ла-ла”.
Мне легко управлять этой песней, танцевать под неё и играть её, потому что сотню раз я стояла за сценой, пока её пела Би. Я никогда не представляла, что займу её место, но порой, когда после закрытия клуба мы с Би “мотали шнуры” в отсутствии техкоманды, я пела эту песню, сидя на пустой сцене. Она была милой, весёлой и простой эта “Упрямая любовь”, и я очень верила в то, о чём она.
Я знаю тебя, и ты
Можешь жить без меня.
Но когда мы вместе,
Я знаю, мы лучше.
Бросаю на Эллиота неловкий взгляд, непроизвольно, потому что Би всегда в этом месте на него смотрела. Его суровое лицо викинга искажено, а по щеке бежит… слеза, путаясь в бороде.
Я знаю тебя, и ты можешь найти свой путь.
Но когда мы находим его вместе,
Я знаю, что он лучше!
Эти строчки уж совсем убийственны, и почему, соглашаясь, я о них не подумала.
Каждый раз, когда мы боремся
В гостиничном номере,
Упрямая любовь держит нас,
Тянется нас через.
Моё любимое место. Часто я подпевала ей из-за сцены эти строчки и продолжала до конца припева, чтобы звучать совсем как Larkin Poe, а теперь мой одинокий голос звучит только как ностальгический привет, и я стараюсь держаться и не зарыдать.
Так много способов, которыми я
Могу сказать: "Я люблю тебя",
Тебя, но я не хочу.
Есть так много способов сказать,
Что ты нужен мне.
Ты. Но я не должна!
Я все время была рядом.
Ты все время был рядом.
Но неужели ты нашёл что-то лучше,
Чем наша упрямая любовь.
Дальше я как-то отключаюсь.
Отрешаюсь.
Возвращаюсь в прошлое и уверена, что даже глаза пустеют. Толпе не важно, она всё понимает, а вот Эллиот, кажется, догадывается где я.
Я там, на сцене с Би. Сижу у колонки на барном стуле, со сцены я никогда не уходила, у меня было “место Соль”. Она поёт “Корону огня”, где опять-таки помогаю ей, как бек-вокалистка. Мы обе считали, что это самая
