Няня для дочки чемпиона - Тая Смоленская

Они зажимают меня к стене. Я с паникой смотрю на парней. Сама же тянусь к заднему карману, где у меня телефон. Хотя понятия не имею, чем Алмазов сможет помочь. Он там, а я здесь.

Один из них замечает мой маневр, выкручивает руку. Больно. Я вскрикиваю, телефон с глухим звуком летит на асфальт.

— Кому звонить собралась? — рычит мне в лицо.

Он бесцеремонно шарит руками по моему телу, выворачивая карманы.

— Налички совсем нет. Копейки только какие-то. Серьги давай снимай, — говорит он, больно дергая меня за ухо.

— Я сама. — Дрожащими пальцами с трудом справляюсь с застежками. Из глаз уже готовы пролиться слезы. Это подарок мамы на совершеннолетие. — Вот. — Вкладываю сережки в его ладонь.

Телефон на земле оживает. Даже гадать не нужно, кто звонит. Прошло уже больше получаса, как я вышла из номера. Если со мной что-то случится, Алмазов, скорее всего, решит, что я просто-напросто сбежала. Даже не засомневается. Как же обидно. Почему со мной постоянно происходят какие-то страшные вещи?

— Послушайте, давайте договоримся. Вам нужны деньги, да? Тогда возьмите трубку, это мой… мой парень, — быстро тараторю я. — Он вам заплатит. У него есть деньги. Много денег.

Знаю, звучит жалко, но это единственное, что я придумала в этой ситуации.

Тот, что забрал мои серьги, хмыкнул. Наклонился и поднял телефон. Повертел его в руках и громко рассмеялся.

— Смотрите, какой раритет, пацаны! Парень подарил? — это уже ко мне обращается. — Отличный подарочек.

Ну да, Руслан постарался, нашел такой телефон, чтоб даже запись на диктофон сделать нельзя было. Долбаный параноик. Словно единственное, что в жизни нужно, — сдать его желтой прессе со всеми потрохами.

— Видать, у тебя и в самом деле о-о-очень богатый парень.

Они начали смеяться и сыпать глупые шуточки. Потом же один из них сказал:

— Ладно, пора домой. У нас тут тачка за углом, попробуй только рыпнуться или закричать. Сразу проткну. — И в мой бок уперлось холодное лезвие.

Меня затрясло крупной дрожью. Сердце забилось, готовое выпрыгнуть из груди. Я начала задыхаться. Я одна против троих. Шансов вообще никаких, но попробовать нужно. Или потянуть время. Кто-то да попадется нам на пути, и я смогу попросить о помощи.

Телефон продолжал разрываться. Пакет с покупками остался валяться на земле. Меня вели в обратную сторону от отеля. Я шла на негнущихся ногах. Слушала похабные шуточки парней и понимала, что даже после казино мне не было настолько страшно. Потому что вот такие, как они, — худшее, что может носить на себе наша планета. Таких нужно закрывать в клетке, лишать свободы навсегда. Потому что они не изменятся. Даже после двадцати лет исправительных работ. Такие ломают жизни хороших девочек, лишают родителей своих детей. Из-за таких у полиции прибавляется работы. Но, к сожалению, поймать удается лишь единицы.

Глава 18

Мы заворачиваем за угол, где на обочине стоит черная тачка с вмятиной на боку. Я отчего-то сразу понимаю, что это их. Еще до того, как один из здоровяков щелкает брелоком и та приветственно мигает нам фарами.

Я отчаянно вглядываюсь в темноту, ища спасения. Они завели меня за здание, рядом мусорные баки. Я понимаю, что это мой последний шанс. Если не сейчас — то увезут в неизвестном направлении и вырваться я уже не смогу.

Я делаю шаг вперед. Краем глаза наблюдаю за двоими, что поспешили к машине. Мы же с третьим отморозком отстаем от них на несколько шагов.

Я делаю глубокий вдох. Лезвие все еще приставлено к моей спине. Опасно.

Этот тип слишком близко ко мне находится. Так, что случайный прохожий и не поймет, что я в беде.

От его запаха тошно. От прикосновений тоже.

Но я все же решаюсь на отчаянный шаг. Резко дергаюсь вперед, чтобы быть как можно дальше от ножа, а когда мерзавец хватает меня за руку, грязно выругавшись, врезаю ему коленом в пах. И бегу. Так отчаянно, как никогда в жизни до этого.

Все происходит так быстро, что я даже не успеваю анализировать ситуацию. Инстинкт самосохранения включается сам по себе. У меня всего пара секунд форы, потому что двое других парней сразу же бросаются за мной.

Я кричу. Во все горло, прошу о помощи. Молюсь, чтобы хоть кто-то меня услышал. Но меня в это же мгновенье валят на асфальт. Я больно ударяюсь коленями, ладони адски жжет. Пытаюсь столкнуть с себя мужчину, кричу, царапаюсь, пока второй не закрывает мне рукой рот, а мои собственные руки не оказываются обездвиженными.

Мне кажется, это конец, но несколько долгих секунд спустя, после того как мне в лицо выплевывают сотни ругательств и угроз, тяжесть чужого неприятного тела исчезает и слышится глухой стон боли.

— Эй, чувак, отвали от нас. С девчонкой поссорились, вот и сбежала, — приходит дружку на помощь тот, что зажимал мне рот.

— Отвалю. Обязательно, — слышится до боли знакомый голос. И я поверить боюсь, что это правда, а не мое разыгравшееся воображение. — Как только выбью ваши зубы. Все до последнего, — угрожающе шипит Руслан, снова и снова методично нанося удары моему обидчику.

Мне кажется, что я сплю. Все еще не верю, что Алмазов здесь. Спас меня. Хочется плакать еще больше. Теперь от облегчения. Не верю, что этот ужас закончился.

Между мужчинами завязывается драка. Появляется и тот третий, которому я успела врезать.

Я с замиранием сердца слежу за Русланом. Их трое, а он один. Но это не мешает ему раскидать всех по сторонам.

У него в глазах ярость. Я видела по телевизору, как он дерется на ринге, но в реальности не была готова к такому. Жестокость — это не обо мне. Даже вынужденная. Хотя должна признать, Алмазов смотрится великолепно в своей воинственности.

Я отползаю в сторону, с трудом поднимаюсь на ноги.

— Руслан, хватит, прошу, — обращаюсь к нему, потому что так можно и убить.

Алмазов резко замирает с занесенным над лицом парня кулаком. Смотрит на поверженных идиотов, потом на меня. Отпускает моего обидчика. Сплевывает на землю рядом с ним.

— Увижу еще раз вас, отморозков, — сдам копам. Радуйтесь, что за вас дама попросила, — жестко чеканит он.

В ответ лишь стоны боли. Думаю, эту ночку они надолго запомнят.

Руслан быстрым шагом подходит ко мне.

— Ты в порядке? — взволнованно осматривает меня.

— Да, — киваю на автомате. Все еще дрожу от страха.

— Они ничего не успели сделать тебе?

Отрицательно качаю головой.