Миллионер без гроша и серая Мышка - Аля Кьют
Противный ветер с дождем хлестал по щекам, пока мы почти бежали на остановку. Я не знал этот район вообще, совершенно не ориентировался и доверял руке Ники всецело. Она почти тащила меня за собой, не давая сбавить шаг.
– Ты не мерзнешь, потому что носишься галопом все время? – спросил я, когда мы спрятались под козырек остановки.
– Бинго, малыш, – усмехнулась Ника, вытаскивая мобильный и проверяя приложение. – Автобус через минуту. Супер.
– Ты так и не сказала, куда мы едем.
– Увидишь.
Автобус не подвел и приехал очень скоро. Я не успел замерзнуть после спринта из метро. Надеюсь, что Ника тоже. Она пиликнула картой два раза, расплачиваясь и за меня тоже.
– Это унизительно, ты знаешь? – прищурился я.
– Расслабься и чувствуй себя симпатичным альфонсом. А я буду твоей шальной императрицей.
Ника сказала это достаточно громко, и пришла моя очередь краснеть, потому что слышали ближайшие пассажиры. Отчаянно смущаясь, я прятался за слишком громким смехом.
Мышка сидела, а я нависал над ней, пытаясь тоже шутить смешно. Вряд ли у меня получалось. Рядом с Никой я чувствовал себя очень странно. Как будто действительно был у нее на содержании. Даже работая курьером и в такси, я никогда не забывал, что у меня, блин, квартира в центре Москвы и домик на аренде в Пало-Альто. Я помнил, что моей консультации ждут в очереди по несколько месяцев очень важные управленцы.
Но в этом автобусе я был просто Димой-Войной, который не протестовал, когда девчонка платила за проезд. Меня не унижало это, не раздражало. Потому что Ника не собиралась меня обижать. Она все делала от чистого сердца. Не знаю, откуда у меня взялась эта уверенность. Я просто знал и кайфовал от ее благотворительности.
Но все теплые чувства испарились, едва мы вышли на ветер из теплого салона электробуса. Ника снова тащила меня за руку, а я подвывал, как бродячий пес. Собственно, почему как? Ее личным бродячим кобелем я и являлся.
– Не ной, Война. Будь мужиком, – подбадривала меня Ника.
– Не хочу мужиком. Я альфонс и тряпка, – стонал я, шмыгая носом.
Мышка смеялась. Наконец я сказал что-то забавное. Поспевая за Никой снова бегом, я согрелся и даже смог найти силы оглядеться. Она вела меня через небольшой парк куда-то в глубину аллеи.
Очень скоро до меня дошло, что за строения маячат впереди.
– Конюшня? Серьезно?
– Да, – просто ответила Мышка. – Ты все еще со мной?
Она остановилась у ворот и забрала у меня руку. Как будто лишила поддержки. Я должен был решить сам, без ее обезоруживающего тепла в своей руке.
– Что я должен буду делать?
– Объезжать диких меринов, конечно. Рисковать сломать шею или разбиться в кровь, – почти серьезно заявила Ника, но тут же закатила глаза. – Убирать стойла, Война. Что же еще? Два часа работы – пять тысяч в кармане. Идешь?
Выгребать конское дерьмо – не мечта всей жизни. Я хотел отказаться. Я бы обязательно отказался, если бы меня привел сюда кто-то другой. Но мне казалось, что вляпаюсь в дерьмо я именно, побрезговав грязной работой. Ника мне этого не простит.
– Иду, – заявил я смело и отправился вслед за своей шальной императрицей.
Вся моя жизнь напоминала гребаный Форт Боярд последнюю неделю. Это испытание я тоже пройду. Главное – не проблеваться от вони и не загадить до смерти любимые кроссовки. Денег даже на дерьмовую обувь у меня нет.
– Дядя Толя, это Дима, – представила меня Ника, как только мы вошли к конюшенные помещения.
Я протянул руку здоровому дядьке в сапогах по колено.
– Здрасьте.
– Вместо Мишки больного что ли будет? – уточнил Толя, крепко пожимая мне руку и не тратя время на нелепые церемонии-приветствия.
– Да, поможет мне сегодня, – подтвердила Ника.
– Хорошие новости. Мужская сила в этом деле надежнее. Нарядишь его сама, Ник?
– Конечно. Пошли, стажер.
Я поплелся за Никой, очень надеясь, что она выдаст мне какой-нибудь защитный костюм. Почти не ошибся. Из огромного шкафа моя Мышка достала форменную куртку, прорезиненные штаны и даже сапоги до колена.
– Шикарно. Спасибо огромное. Я надеялся на амуницию.
– Сарказм? – приподняла бровь Ника.
– Нет. Серьезно. Кроссовки останутся чистыми.
– Ты очень странный, Война, – в очередной раз приговорила меня Ника.
Натягивая штаны прямо на джинсы, я не постеснялся уточнить:
– Чего странного? Не хочу пачкать обувь – это нормально.
– Почему-то я так и думала. Ты в этих кроссовках будешь до смерти ходить. А потом еще в завещании укажешь, чтоб тебя в них в гроб положили.
– Тьфу на тебя, Мышиная Ванга, – не сдержался я.
Но в чем-то она была права. За джинсы и кроссовки я бился бы с Маратом до крови. До чего же проницательная малявка.
Мы встретились у входа в конюшню. Ника показала мне линию с загонами и кратко пояснила:
– Выгребаешь попачканную солому, застилаешь новой. Ничего сложного.
– Да, постараюсь не обосраться. И жду этого от вас ребята, – добавил я, обращаясь к лошадкам.
– Ты ведь не боишься их? – поинтересовалась Ника, словно между прочим.
Я бы никогда не признался ей, что боюсь. Но, слава богу, врать мне не пришлось. Не скажу, что любил лошадей, но пару раз катался и не испытывал страха.
– Диких побаиваюсь, – решил я быть честным. – Но на конезаводах вроде спокойные по большей части.
– Так и есть, – согласилась Мышка, посматривая на меня тем самым изучающим взглядом. Как чертовым рентгеном до печенок просветила. Ведьма, блин.
Я скорее взялся за вилы и отправился работать.
Вопреки ожиданиям ничего ужасного в конюшне со мной не произошло. Стойла не были сильно загажены, лошадки оказались смирными и не обращали на меня особого внимания. Не каждое стойло было занято, не в каждом было дерьмо. Но пару раз мне пришлось вывести постояльца из своего домика, чтобы убрать. Я не умер, очищая стойла. Кроме вил у меня в арсенале оказался очень
