Миллионер без гроша и серая Мышка - Аля Кьют
– Очень мило, Война, но мне пока рано. Ты сам поешь. Знаю, у тебя особенная любовь к вчерашним продуктам.
Я закатил глаза, уловив намек на свой проклятый бигмак.
– Спасибо, – поблагодарил Нику, но при этом ввернул: – Кофе натощак вредно кстати. Слыхала про раздражение кишечника?
Ника медленно повернулась ко мне. Она приподняла бровь и сообщила:
– Я дам знать, когда мне потребуется лекция по питанию, – и добавила язвительно: – Мамочка.
Я поднял руки вверх и удалился вместе с пиццей и чашкой.
– Лечить он меня еще будет. Диетолог без определенного места жительства, – ворчала Ника, пока я уходил.
Даже ее старушечье брюзжание мне показалось миленьким. Мне сто лет никто не готовил кофе. Ну кроме баристы, но я плачу ему деньги, так что не считается. А вот просто так последний раз меня угощала мама. Как-то я немного залип в жизнь холостяка, плейбоя и баловня судьбы, забыв, что приятно просто получить утром кофе. Не как благодарность за ночь или попытку выцыганить поход в Тиффани.
Ника сделала мне кофе просто за компанию. Потому что я не очень противный бомжара. Она и приютила меня по этой причине. Приступ сентиментальности застал меня на кухне посередине куска пиццы. Аж ком к горлу подкатил.
Привет, Марат. Спасибо тебе и за это. Надеюсь, тебе тоже хорошо и кофе утром горячий, как моя соседка по комнате.
– Утра, – буркнула Маша, заходя на кухню. – О, кофейку оставили. Значит Никеша встала уже. Доброе утро.
Приветствие Мария проорала на всю квартиру.
– Доброе, – также крикнула Ника из комнаты.
Я тоже покивал и быстренько доел и допил, чтобы прорваться в ванную. Зеркало было не таким добрым, как утро с девчонками. Морда моя оказалась изрядно заросшей, синяк все также светил пурпуром под глазом. Щетина мне никогда не шла. Она отрастала клоками, придавая еще более бомжеватый вид. Я привык бриться каждый день. Проблема теперь в том, что нормальный станок стоит как моя суточная получка. Про электробритву лучше вообще не вспоминать. Думать об одноразовых я не хотел. Решил отложить этот вопрос на время.
Умывшись, я отправился в комнату. Мой одинокий свитер нашелся на полочке в шкафу. Я натянул его и вышел в прихожую, чтобы оценить свой вид. Лучше бы этого не делал. Я стал еще больше похож на какого-то дикого полярника.
Неожиданно позади меня оказалась Ника. Она оторвала этикетку, показала мне.
– Угу, спасибо, – кивнул я в знак благодарности.
– Хорошей смены, – пожелала она.
– А тебе на работу не надо? – поинтересовался я, идиотски надеясь прогуляться с ней до остановки.
– Я дома работаю.
– Круто. А кем?
– Для чувака, который ничего о себе не рассказывает, ты задаешь много вопросов. Немного нечестно, Война.
– Справедливо, – кивнул я, надевая куртку.
– Я переводчик, – сжалилась Ника. – Просто дразню тебя.
– Я этого заслуживаю.
Склонившись, я завязал шнурки на кроссовках и выпрямился. Ника вдруг опять оказалась ко мне слишком близко. Мы будто притягивались друг к другу.
Я очень быстро и четко представил, как обхватываю ладонью ее шею, склоняюсь, чтобы коснуться ее губ и целую быстро, но глубоко. Идеальный поцелуй для прощания на день. Она будет вспоминать его весь день, а вечером, когда я вернусь…
– Дима, я первый и последний раз мою за тобой посуду. Тут не ресторан, – крикнула из кухни вредная Машка.
Я быстро протрезвел. Поцелуйные мечты развеялись. Ника сделала от меня шаг назад.
– Спасибо, я понял, – ответил я Маше.
– Хорошего дня, – снова пожелала мне Ника.
Я нервно кивнул и вышел из квартиры.
Второй день был немного лучше первого. Я следовал советам девочек: поехал сразу в центр, взял там удачные заказы и больше не тусовался на окраине. Езды, конечно, стало поменьше в плане времени, но транспортные расходы увеличились. И опять не обошлось без мухлежа. Один отправитель заявил неверный адрес. Я долго искал, созванивался с получателем, в итоге тащился лишних два километра пешком. За них, разумеется, никакой доплаты не было.
И так случалось почти каждый день. Я вроде бы работал, но никак не получалось разбогатеть или отложить хоть немного. Каждый день я что-то покупал по дороге домой. Сменную майку и трусы, рюкзак, полотенце, дезодорант, потому что уже неприлично было пахнуть ворованными розами неделю. Еду, в конце концов, потому что яйца, молоко, макароны, мясо и хлеб не росли сами в холодильнике.
Маши в будни дома почти не было. Она приезжала ближе к ночи и почти сразу ложилась спать. Ника постоянно сидела за ноутбуком. Я ее не отвлекал. Да и сам не сильно хотел общения. Моих сил хватало, чтобы приготовить нехитрый ужин и принять душ.
Во вторник утром Ника, как обычно, проснулась и сразу включила ноутбук. Она сварила кофе в турке, больше не спрашивая, буду ли я. Понятно, что буду. Но работать моя соседка не рванула. Она присела со мной за столом на кухне и выдала ключи.
– Я сделала тебе вчера, – сообщила Ника. – Меня не будет дома вечером, а Машка опять просидит до ночи в офисе.
– Спасибо, – проговорил я, немного ошарашенный.
– Четыреста пятьдесят рублей с тебя. Тут и от домофона тоже….
Я поморщился, но выдал Нике деньги. Очередная необходимая трата, которая не позволяет мне отложить на квартиру.
– Мне нужно, наверное, кого-то убить, чтобы накопить и отдать тебе долг, – не смог я промолчать.
– Фигово дела, да? – прониклась Ника.
– Да вроде не совсем, но каждый день покупаю что-то нужное, и как сквозь пальцы эти две тысячи утекают.
– Тебе обязательно работать курьером? Есть другие истории.
– Например?
– Такси. Или ты без прав?
Я так и замер с чашкой в руках.
– Есть права, – ответил Мышке, словно на собеседовании.
– Можно устроиться через тот же сервис, что и курьером, Дим. Машину в аренду дадут. Все
