Верная (не)верная (СИ) - Грозд Евгения

— В наш дом заслали врага.

— Паша? — только этого человека я не видела уже несколько дней, и задавалась вопросами.

— Да, — кивнул муж. — Лера, будь осторожна, не ходи никуда одна. У меня в этом мире очень много врагов.

— Я один из них. Забыл? — понуро проронила в ответ, скрестив руки на груди.

— Тебя я держу под боком, — хмуро уронил он. — Но, судя потому, что мне рассказал Егор о той ночи, боюсь мы давно уже не враги друг другу.

— Врага тоже можно уважать, — гордо парировала я, отворачивернувшись и пряча глаза. — Выздоравливай, — и покинула его покои.

В желудке крутило и слегка подташнивало. Время двенадцать дня, а я ещё даже не завтракала. Спустилась к Варе. В кухне, как всегда тепло и уютно. По- домашнему. Я крепко обняла женщину со спины, отдаваясь её заботливым и любящим рукам.

— Лерочка, я уж собралась Любу к тебе заслать. Садись, моя хорошая, сейчас всё подогрею.

Женщина засуетилась у плиты, а я села за стол. Выглянула в окно. День сегодня был погожим и тянуло на прогулку. Так и сделаю. Выйду в сад, вооружусь книгой. Под облепихой моё любимое местечко, о котором садовник Гриша тщательно заботится.

Варвара поставила на стол яичницу с беконом, в соседнюю тарелку нарезала помидоры и сельдерей.

— Приятного аппетита, дорогая, — пожелала повариха и вернклась к своим кухонным делам.

Я благодарно кивнула и принялась за трапезу. Отправила кусок в рот, прожевала. По спине ближе книзу прошла неприятная ломота, которая поднялась к горлу и застряло там колом. Любимое блюдо вдруг стало отвратительным. Через силу сунула в рот ещё кусочек, вдохнула запах. Как же плохо. Отодвинула тарелку и тяжело задышала.

Варвара Петровна обернулась ко мне, с возмущением обнаружив, что завтрак почти не тронут.

— Ты чего это? Ну-ка быстренько всё в рот.

— Не могу. Желудок чего-то. Простите, тёть Варь. Я лучше попозже.

Встала и поплелась в комнату. Лучше прилечь. Но в горизонтальном положении тут же отключилась. Проснулась спустя пару часов. Вроде полегчало.

В окне увидела Максима, дежурившего возле западной калитки, где обычно тихо и безлюдно, и окна выходят сюда только у моей комнаты. Нас не увидят. Возможно, это и есть тот момент, когда мне нужно сделать окончательный шаг.

Решительно оделась и спустилась к нему.

— Привет, — робко улыбнулась, поравнявшись с ним.

Мужская фигура источала печальное свечение. Макс тоже слегка улыбнулся, но тут же напрягся, глядя мне в лицо.

— Тётя Варя сказала, что тебе было плохо с утра, — смотрит с заботой и беспокойством. Вижу, как хочет взять за руку.

Боже, как же ему сейчас это сказать? Как сказать, что всё нужно прекратить?

— Отлегло. Желудок немного болел. Макс, я не первый день ищу в себе силы сказать, — он сглотнул, нервно глядя на меня. — Я тоже люблю тебя, Макс. Это правда, но…

— Только не это чёртово "но", Лер!

Мне показалось, что ему стало тяжело дышать, но спешила успеть озвучить необходимое.

— Я не просто его жена, Максим. Я свидетель, сообщница, вечная пленная. Я много лет с ним и знаю то, что нельзя знать никому. Алексей опасен и просто так не отпустит. Если о нас с тобой станет известно — быть беде…

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍— Да, плевать, Лера! Я не боюсь твоего мужа!

— Ты можешь серьёзно пострадать и я тоже! — выпалила резко. — Я говорила тебе — мне нельзя любить. Только поэтому был лишь ОДИН раз, на стороне, с незнакомцем. Если бы знала, что этим всё закончится, никогда бы не пришла к тебе. Если и правда любишь, оставь всё! Уйди! Ради меня.

— О чём ты говоришь? — взглянул на меня глазами полными боли. — Всё кончено?!

— Здесь и нечему было начинаться, — кивнула я. Все мои внутренности покрылись коркой льда. — Это правильно, поверь.

— Как ты можешь перечеркнуть нас?!Лера, нет, пожалуйста! — Его контроль полетел к чертям, обхватил за голову, пленя лицо, притянул к себе. — Не убивай наши чувства, не убивай, прошу тебя, — начал целовать. — Мне плевать на себя… Без тебя я всё равно не жилец.

— Нас обоих убьют, пойми же, — не выдержав, выпалила я, дрожа от всех этих эмоций. — Максим, умоляю, я не переживу, если с тобой что-то случится. Пожалуйста!

Он сурово выпрямился, глянул на меня.

— Ты — моя, и мне плевать на твои резонные довода, усекла? Я найду способ быть вместе. Даже, если придётся сымитировать нашу смерть.

— Макс…

— Замолчи… И лучше уйди сейчас! — рявкнул он, сделав несколько стальных шагов назад.

Опешив, болезненно уставилась на него. Может и правда лучше. Покорно кивнула и поспешила прочь, чувствуя спиной его тоскливый, но сердитый взор.

10. Не моя

Алексей

Около недели провалялся в койке. Лицо более менее стало похоже на моё. Нога почти не болела. Тугая повязка хорошо держала голеностоп, и я вполне самостоятельно мог передвигаться. Правда только от постели к ванной и обратно.

Арно и Лигала общались со мной по конференц-связи. Батя рвал и метал, понимая, что старый конкурент набрал нехилую силу на криминальном поприще. Поднявшись из днища, вырастил немаленькую группировку, которая не побоялась угрожать нам. Побег из лагеря Герасимов интерпретировал не иначе, как поблажка для "уважаемого" оппонента. Батя и всё наше осиное гнездо зажужжало в поиске точек воздействия на новообразовавшееся ОПГ.

— У них подпольные игрища. Бойцовских клуб. Ставки, кровь и смерть. Ты оказался прав, — вещал Арно. — Берут всех, кто не боится и хочет драться за звание великого бойца. Естественно, это всё мишура. Выигрываешь бой, получаешь долю зеленых и идёшь дальше. Если Герасим видит в тебе профи подстать своим головорезам, то игра становиться крупнее.

— Он принимает бойца в свою организацию, — задумчиво закончил за него, невольно осознавая, что с данным сценарием однажды уже встречался.

— Верно, но отбор продолжается и внутри группировки, — дополнил Егор. — Он держит бойцов в высокой физической форме, а для этого сохраняет конкуренцию.

— Интересно тогда какая мотивация у бойцов идти до талого? — проронил Вася.

— Ясно какая — выжить, — ответил я, горько усмехнувшись. — Думаешь, узнав сотую долю о банде Герасима, можно просто уйти на своих двоих?

— Нас больше волнует Герасим, — напомнил Вася, — а не проигравшие игроки — они все знают на что идут.

— Увы, не все, — покачал головой Егор. — Я тут глянул в ментовку и нашёл связь. Несколько парней исчезли после клуба Герасима. Родственники заявляли о пропаже, но тютю. А наш Геночка лишь пожал плечиками прокуратуре.

— Герасим — ученая паскуда, — хмуро усмехнулся я. — Там, где надо шито-крыто, не прикапаешься. Он улизнет сразу же, как учует запах жареного. Нам к нему тоже не подступиться, если сам не позволит. Мы в тот раз его еле накрыли, но эта мразь всё равно скрылась, а сейчас…

— Можно внедриться в его клуб? Подставное лицо.

— Неплохая мысль, но стоит ли? Эта наши люди. Да и нет у меня такого на примете, который составит серьёзную конкуренцию бойцовскому клубу.

— Ты — бывший мастер спорта, — настаивал Лигала. — Ты можешь обучить кого-то из наших. Ребята в неплохой физической форме. Чуток поднатаскать. За тобой многие пойдут, Тесак.

Задумчиво смотрел на парней. Мысль неплохая и причём единственная здравая, только сначала нужно залечить свои раны.

— Ладно, всё равно других идей нет. Подыщите подходящих, — кивнул парням. — Займемся этим сразу же как смогу. Сообщите Бате о плане.

И дождавшись принятия команды, отключил связь. Откинул голову на подушку, устремив взгляд на ночное небо. Сегодня оно было волшебно ясным и позволяло досконально рассмотреть каждую звездочку, даже самую тусклую и далёкую. Мысли снова уходили в ту ночь, когда пацаны притащили мою бесчувственную тушку домой. За эти дни я вспомнил лишь крупицы того, что было в кабинете. Чудовищную боль в плече, когда в него запустили сталь металла. Крепкие руки ребят, которые старались удержать моё мечущееся тело, и её. Помню, как прижала головой к коленям, гладила по волосам, шептала срывающимся голосом слова утешения и поддержки. Это первый раз, когда Лера была, действительно, рядом со мной. Не послала, не позлорадствовала, а протянула руку помощи. Я до сих пор благодарю её за это и тихонько ликую, осознав, что всё же небезразличен ей. Поэтому "кровь из носу" необходимо накрыть Герасима и его банду, так как это прямая угроза для меня, значит и для неё.