Верная (не)верная (СИ) - Грозд Евгения

— Отлично. Спасибо, можешь идти, — кивнула я, намереваясь вновь закрыть дверь.

— Он весь крови, Валерия Дмитриевна, — успела пискнуть она в щель проёма и принялась, похоже, плакать. — И её так много…

В крови?! От этого стало страшно и сердце бешено застучало.

— Где он? — не раздумывая, вышла в коридор.

— В кабинете. Там ещё те двое… Из запрещенных гостей…

Сейчас мне всё равно кто там рядом, я спешила вниз к кабинету. Влетела без стука и вросла в пол. Муж лежал на столе, чудовищно избитый, лицо сплошная гемотома, мускулистое ненавистное мне тело мокрое от испарины, в синюшном-багровом раскрасе и в крови. Куски окровавленной одежды валялись на полу. Возле раненного крутился Борис Иванович и ещё двое, которые были так же зверски избиты, взмыленные и в грязи. Словно эти трое пересекли вражескую территорию фронта. Увидев меня, один из них рявкнул второму:

— Блядь… Убери, девку!

Ещё чего! Паника и страх возродили во мне силу, упёрлась в бугая руками.

— Он — мой муж… Я не уйду! Отвали, козёл! — влепила ему оплеуху и тут же испуганно уставилась в злое и перекошенное яростью лицо. Мужчина гневно зарычал:

— Уйми цацки, курица, пока с корнем не вырвал!

— А ты попробуй! — рявкнула в ответ, в упор глядя на разъярённую гориллу.

Ты ничего мне не сделаешь! Не посмеешь! Иначе, Лёша потом тебя в асфальт закатает! Впервые ощутила гордость за то, кем является мой муж.

— Ты в моём доме! С дороги!

— Вася, пусть останется, — крикнул ему Борис. — Пусти её.

Этот Василий отступил, но я не упустила момента пихнуть его в грудь. Снова рык мне в затылок. С огнём играю, и мне не впервой.

— Давай, Лерочка, поможешь, — зловеще спокойно вещал начальник охраны, орудуя пузырьками и шприцами. — У меня нет таких сильных обезболивающих, так что твоё присутствие Лёхе вместо анастетика.

Глянула на мужа. Отверстие в плече сильно кровило. Инструменты приготовленные Борисом Ивановичем вызывали отвращение.

— Его лучше перевернуть, — глянул на парней.

Когда мужа начали двигать, Алёша жутко застонал, открыл глаза и задёргался. Багрово-красное отверстие в его теле сильней закровоточило, окрашивая собой руки Бориса Иваныча, ветоши и инструменты.

— Лера, успокой его! — приказ начальника охранв, что заметно нервничал.

Успокоить?! Меня сначала нужно успокоить. Сердце стучало запредельно, но я заставила себя собраться.

— Тише, Лёш, потерпи. Сейчас станет лучше, — неумело зашептала я, но увидев, как Борис вонзил скальпель в его плечо с обратной стороны раны, сама чуть не начала орать.

Муж изогнулся от боли и начал дёргаться в моих руках.

— Тихо! Тише, — обняла супруга максимально крепко за мокрое от пота лицо, прижала к себе, утопив голову в коленях. Гладила липкие волосы. Парни блокировали мужчине ноги и руки.

— Держите его крепче! — рыкнул Борис Иваныч, в руках которого сверкнул зажим.

Бог мой! Он залил рану антисептиком и запустил в плоть металл. Крик от чудовищной боли вызвал у меня слёзы паники и жалости. Как это можно терпеть? Возможно ли? Хватит! Какой бы сволочью не был мой муж, но он не заслуживает подобной муки… Никто не заслуживает!

Почему нельзя достать пулю в больнице?! Начальник охраны подобно мяснику рылся зажимом в теле Алексея, сводя несчастного с ума, равно как и меня. Поняла, что сейчас просто начну блевать прямо здесь. Нет же, терпи слабачка!

— Нашёл, — победный вскрик Бориса Ивановича. — Всё, всё, Алёха!

Изъяв пулю и брякнув её в эмалированную миску, тут же снова залил отверстие и зажал кровоток. Лёша обмяк, вырубившись в моих объятиях. Испугавшись, начала искать пульс.

— Нормально всё, — заверил Боря. — Он просто без сознания. Пусть лучше так. Смогу спокойно зашить его.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍От вида крови сильно мутило и кружилась голова. Руки ослабли, и я отстранилась от бесчувственного мужа, обняв лоб ладонью.

— Эй, девчонке лучше уйти, — оценивающе смотрел на меня второй бугай. — Бело-зелёная вон вся.

— Лерочка? — Боря сунул мне под нос тампон с нашатырём. Отрезвляет, правда, не надолго. — Егор, уведи её отсюда. В гостиной диван есть. Люба её потом заберёт.

Это Егор осторожно обхватил за талию и медленно повёл из кабинета. Прямо у дверей меня всё же вывернуло наизнанку. Сразу стало легче.

Усадил в гостиной, контрольно проверил, заглянув в лицо. Накрыл пледом, настойчиао укладывая на подушку.

— Ляг. Порядок? Оставайся пока тут. Хорошо?! — кивала, укладываясь горизонтально.

Почему так плохо? Ведь кровь видела не раз в своей жизни. Даже труп держала в руках, но тут… Неженка какая-то!

— С Лёхой всё норм будет, — заверил мужчина, улыбнувшись и слегка хлопнул меня по плечу. — Он — парень-кремень, и через не такое проходил. Не дрейфь. Через пару дней вновь новенького получишь.

Он подмигнул мне и ушёл.

Поджала под себя колени, убаюкивая тошноту. Круговорот в голове не успокаивался. Закрыла веки, пытаясь размеренно дышать, пока не провалилась в сон прямо до самого утра.

Будить меня, видимо, никто не стал, но проснулась от перепуганного голоса Максима. Резко встала.

— У тебя кровь?! Что случилось? — он перепуганно оглядывал меня. Взглянула на кляксы на халате и руках.

— Это не моя, — попыталась успокоить мужчину, но видимо, не с того ракурса. — Лёшу привезли сегодня ночью. В него стреляли. Я помогала Борису Ивановичу. Потом ушла и, похоже, уснула здесь.

Макс ошарашенно поднялся.

— В Алексея Николаевича стреляли?!

Вспомнив вид своего мужа, жалобно пискнула:

— Он сильно избит, пулевое в плече… Я никогда его таким не видела.

Макс судорожно выдохнул.

— Иди к себе, умойся, отдохни, — ласково погладил по щеке. — А я схожу узнаю у Бориса, как он.

Неожиданно представила, как Максим говорит Алексею, что влюблён в меня. Тут же овладела паника. Чем дольше эти двое будут друг от друга, тем лучше.

— Там те, кого нельзя видеть. Тебя не пустят. Лучше побудь пока в стороне. Пожалуйста.

— В стороне? — Макс нахмурился.

— Пожалуйста, ситуация напряжённая, — умоляюще посмотрела на него.

Но субстанция мужчины подобна камню. Макс сцепил губы и кивнул, поддаваясь моей двойной игре.

— Тебе помочь дойти до комнаты? Ты слишком бледная, — смотрит, скорее, сурово, чем заботливо.

— Нет, не беспокойся. Всё хорошо. Я справлюсь, — выдавила лёгкую улыбку, что ничем не подействовала на него.

Максим помог подняться с дивана, а после стремительно ушёл. Его реакция больно резало душу — он обижен, зол, но так лучше для нас обоих. Только мне сейчас известно, каково это толкать от себя человека, которого до безумия любишь, лишь потому что боишься за его жизнь.

Через трое суток я всё же решилась навестить Алёшу. Плечо в бинтах, на ноге тугая повязка. Лицо и тело сплошной синяк и сеть кровоподтёков. При виде всех этих травм, сердце неприятно сжалось. Мне вдруг впервые стало очень жаль его. Сволочь сволочью, но верю, что увечья получены из-за меня и нашей дебильной, но семьи.

— Привет, — проронила я, стоя на пороге его комнаты.

— Привет, — тем же тоном произнёс мужчина, с нежностью глядя на меня. Нет, не ты, не от тебя. — Прости, что перепугал. Издержки моей работы.

Понуро кивнула:

— Как ты себя чувствуешь? — спросила, скорее дежурно, чем заботливо.

— Сильный вывих колена и голени, — он слегка улыбнулся. — Руке досталось сильней… Не чувствую безымянный и мизинец. Возможно, пуля задела нерв либо где-то сдавил тромб, — замолчал, с интересом разглядывая меня.

В глазах отчего-то читалась гордость.

— Боря сказал, что Василию от тебя досталось. Только больше так не надо, ладно? Он мне важен.

— Лёша, — желание знать оказалось сильнее, — это всё из-за нападения на кладбище?

Алексей сцепил зубы, пару секунд молчал, размышляя, а после выдохнул: