Спорим, мы поженимся ? (СИ) - Гринь Ульяна Игоревна

— Боже упаси, — удивилась я. Но женщина выдохнула с облегчением, приложив ладонь к сердцу:

— Слава Аллаху! Обрадовала, как есть обрадовала! Может, и Георгий за ум возьмётся с тобой рядом!

Меня пробивало на хи-хи, но я сдержалась, только покосилась на Гошу с улыбкой. Мой босс отчаянно фейспалмил, но его маме всё было нипочём:

— Я вижу, вижу, сыночек! Ты такой большой вырос, а так и не понял, что мама всегда права!

Малика улыбалась мне из укрытия и подмигивала обоими глазами. Я так и не поняла, с какой целью вся эта сигнализация. Потом спрошу.

— Ну привет, шурин!

Мы с Гошей одновременно обернулись. Молодой человек приятной наружности поднялся с качелей, стоявших поодаль от столов, и руки в карманы подошёл к Гоше. Тот протянул слегка насмешливо:

— Ну привет, зятёк.

Зять/шурин — это явно муж Малики. Правда, на мой вкус слишком молод для неё. Но о чужих вкусах не спорят. А между родственниками-то напряжение — вялотекущее, однако вполне заметное. Рукопожатием они обменялись. Как будто привычно померились силой рук. Гоше зять не нравится.

А тот протянул руку и мне:

— Ну, давай знакомиться. Я Денис.

— Яна, — сдержанно ответила я, пожав холодные пальцы. Денис растянул рот в улыбке:

— Готова влиться в это семейство? Ты не бойся, будем друг дружку поддерживать!

И он рассмеялся, а я кожей ощутила, как Гоше неприятно то, что говорит Денис. Поколебавшись несколько секунд, всё же ответила с такой же улыбкой:

— Надеюсь, поддерживать меня не придётся.

— Отшила так отшила! — припечатала подошедшая Малика. — Правильно, нечего тут коалиции за нашими спинами создавать!

Из сада раздался голос Вадима Петровича, прервав наш Версаль:

— Прошу, прошу, дорогие мои! Все к столу!

За столом я надеялась переговорить с Гошей, но не удалось. Пошли тосты — один за другим, гости вставали и говорили проникновенные речи. Из них я узнала, что Г ошин папа — настоящий благодетель для города, что он спонсирует на постоянной основе детский дом, собачий приют и две школы. А ещё он построил спортивную площадку в неблагополучном районе и открыл бесплатную спортивную секцию для мальчишек. Друзья Вадима Петровича всё говорили, говорили, а мы всё пили и пили, а Гошина мама мне всё подкладывала вкусняшек на тарелку... В общем, было ожидаемо скучно и чинно.

— Дорогой мой друг Вадик! — провозгласил очередной гость. — Позволь мне поднять этот бокал не только за тебя, но и за твою уважаемую жену! Айша Асламовна, не знаю, как тебе удалось вытерпеть этого медведя столько лет, но уверен, что это и есть настоящая любовь!

— Согласен, — бросив взгляд на смутившуюся от удовольствия жену, сказал Вадим Петрович. — Никогда я не стал бы тем, кто я сейчас, если бы не Айша, моя единственная любимая женщина!

— Как красиво, — шепнула я Гоше. Он с усмешкой приблизил свой бокал к моему:

— Да, с моих родителей можно писать картину об идеальной семье.

Не успели мы выпить за Гошину маму, как в саду появилась симпатичная темноволосая девушка моего возраста, державшая на руках лохматого чёрного щенка, перевязанного голубой ленточкой поперёк живота. Гостья уверенно прошла мимо столов прямо к Вадиму Петровичу и протянула ему подарок:

— Поздравляю вас с днём рождения! Надеюсь, я смогу остаться и отпраздновать вместе с вами, даже если не была приглашена?

— Спасибо, конечно, большое, — Г ошин отец поднялся, явно удивлённый этим появлением, взял щенка поудобнее, уточнил: — А вы кто?

— Я ваша дочь, — ответила девушка с милой улыбкой и добавила сладко: — Папа.

Глава 10. Увлекательный семейный вечер

Воцарившееся в саду молчание можно было сравнить только с затишьем перед бурей. Гости слегка обалдели, и я вполне их понимала. Айша нахмурила красиво подведённые брови. Гоша подавился куском помидора. А Вадим Петрович кашлянул:

— Я вас помню! Вы же ко мне на завод приходили. Журналистка!

— Журналистка, ага, — тоном, не предвещающим ничего хорошего, поддакнула Айша.

— Да, я журналистка, — подтвердила девушка, улыбнувшись ещё шире. — Меня зовут Анжелика. Если хотите, я могу предоставить доказательства.

— Хочу.

Вадим Петрович сунул щенка Гоше и встал. Тот нахмурился, глядя на чёрное лохматое существо, которое рвалось облизать его лицо, и передал его мне. Потом сказал:

— Да, папа, надо посмотреть на доказательства.

Вадим Петрович поднял руки:

— Г ости дорогие, пейте, ешьте, мы скоренько!

И обратился к Анжелике:

— Прошу в мой кабинет.

— И я с вами, — поднялась его жена.

Малика с мужем тоже встали, готовые последовать за родителями, но Вадим Петрович остановил зятя движением руки:

— Только родные, извини, Денис.

Я решила даже не дёргаться и, обняв щенка, с удовольствием зачухала его по шее. Люблю собакевичей, которым нравится лизать людей! А этот и пахнет как-то сладко, весь такой няшный и весёлый...

Когда семейство Возниковых удалилось в дом, Денис подсел ко мне:

— Ну вот так. Видишь, нас за семью не считают.

— Вопросы крови решаются между своими, — я пожала плечами и, отбиваясь от щенка, взяла бокал. — А вы давно женаты?

— Да уже год как, — ответил Денис. — А вы давно с Жорой... это самое?

— Это самое?

— Ну, встречаетесь.

— Недавно, — коротко сказала я. — Слушай, а что мне с подарком-то делать?

— А пошли его представим остальным собакам, — предложил Денис. — Они сейчас заперты на заднем дворе.

— А можно?

— Почему нет?

Я пожала плечами. Г ости довольно обсуждали произошедший у них на глазах скандальчик и на нас с Денисом поглядывали. Видимо, им было интересно, что же мы думаем по этому поводу. Ну, я бы их разочаровала. Конечно, я не люблю измены. Мне они противны. Однако отца Гоши я не знала, поэтому его внебрачные связи мне были параллельны.

— Ладно, пошли.

Лучше уж с собаками пообщаться, чем сидеть и ловить любопытные взгляды.

В закутке на заднем дворе были заперты две печальные большие собаки. Большой серый алабай и лохматый рыжий колли. При виде их щенок завозился на руках, выворачиваясь, и я спустила его на траву. Он подбежал к штакетнику и ткнулся носом между деревяшек. Собаки неспешно подошли, колли заволновался, а алабай солидно наморщил лоб и шумно обнюхал новенького. Щенок заскулил, пытаясь добраться до сородичей, и Денис любезно подсадил его во дворик. Оказавшись внутри перед двумя взрослыми собаками, малыш немедленно плюхнулся на спину, открыв розовый плешивый животик, и завозил коротеньким хвостиком по траве. Алабай сунулся к нему, колли подлез сбоку, а я забеспокоилась:

— Они его не сожрут?

— Не должны, — беспечно отмахнулся Денис. — Лучше скажи, ты работаешь у Жоры на фирме?

— Я переводчик и личный ассистент. А ты?

— Я у Вадима Петровича исполнительный директор, — небрежно бросил он. — Практически правая рука.

— Поздравляю, — усмехнулась я. Ишь ты, правая рука... Интересно, почему Малика говорила, что она вне игры по внукам? Я уж было грешным делом подумала, что она лесбиянка, а тут нате вам: целый муж. Или может у Дениса живчиков не хватает? Ладно, меня это вообще никаким боком не касается, лучше понаблюдаю за щенком. Он мне напомнил нашего дворового пса, которого папа с некоторым уважением величал Остапом Ибрагимовичем. Ушлый был пёсель. Вот и этот — повалявшись на травке, он пошёл обследовать миски с водой и едой. Колли с алабаем заволновались, но кусать ребёнка не стали, только ходили кругами рядом и по очереди вздыхали.

— Слушай, а ты у Жоры живёшь?

На этот вопрос я не ответила. Только повернулась к Денису и выразительно глянула на него. Нет, ну что за бесцеремонность? Как будто мы давние друзья! И вообще, без Гоши я на такие вопросы отвечать всё равно не могу, мало ли какую он придумал для меня легенду.

— Кто щенка пустил к собакам?

Громогласный голос Вадима Петровича напугал меня до полусмерти, и я трусливо указала на Дениса. Тот пожал плечами: