Спорим, мы поженимся ? (СИ) - Гринь Ульяна Игоревна

— Угу, и к папе на юбилей везёшь, представив своей невестой.

— Это совсем другое дело, Яна! — строго возразил он. — Твоё время будет оплачено, не беспокойся.

— Да я-то не беспокоюсь.

Да-да, только кольнуло что-то в груди — обида, что ли? Я же всё для него... А он...

Э нет! Так не пойдёт! Я не собираюсь уподобляться своей матери и орать на отца: «Я тебе всю молодость отдала, а ты!» Наёмный работник? Хорошо. Ещё посмотрим, кто кого. Ещё посмотрим, на ком ты женишься, Гошечка-картошечка!

— Ты собрала вещи? Тогда давай поработаем до выезда.

— А ты легенду мне не хочешь сочинить? — спросила с иронией. — Или мне придётся импровизировать?

— Ты из какого города?

— Благовещенка.

— Пойдёт. Работаешь переводчиком, знаешь пять языков...

— Семь, — буркнула я.

— Ну, семь. Вот и всё.

— Где познакомились?

— Импровизируй.

— Ну смотри, ты сам разрешил, — фыркнула я от смеха. — Я же могу сказать, что в сексшопе!

— Яна, — Г оша укоризненно покачал головой.

— Ладно, уже пошутить нельзя.

Следу педантичному расписанию, составленному Гошей, мы выехали из дома ровно в пол-одиннадцатого, забрали в магазине уже упакованный подарок, который я пристроила на коленях, и по Ярославскому шоссе помчались в славный город Ярославль, малую родину Возниковых. Водил Гоша симпатичный седан ярко-красного цвета, выжимал из него намного больше, чем позволяли ПДД, а подвеска оказалась отличной, поэтому я сделала то, что делает половина пассажиров в дальней дороге — прислонилась к поясу безопасности и уснула.

Разбудил меня напряжённый голос Гоши:

— Яна, просыпайся, приехали.

— Уф, спится в твоей тачке как в гамаке!

А ты спала в гамаке?

Глупый вопрос.

Я потянулась, разминая затёкшие мышцы, и Гоша придержал пакет с деревцем мха:

— Эй, осторожнее!

— Слушай, не ворчи, а? Ты мне уже предъявляешь претензии, будто мы женаты двадцать лет!

Он бросил на меня дикий взгляд, который меня рассмешил. Блин, да тут непаханое поле для подколов! Похоже, я нехило развлекусь за эти два дня!

Подъехали мы к воротам участка, обнесённого кирпичным забором. За ним высился кирпичный же дом весёленького жёлтенького цвета. Вдоль дороги стояли припаркованные машины, и Гоша вздохнул:

— Ну-у-у, сегодня тут собрался весь город...

— Милая семейная вечеринка, — согласилась я, открыв дверцу. Гоша рявкнул:

— Сидеть!

— Что такое? — испугалась, а он с досадой пояснил:

— Ты же моя невеста, забыла? Я должен тебе открыть и помочь выйти!

— Уфти. Какие сложности!

— Не ной, — он вышел, обогнул капот машины и протянул мне руку: — И привыкай.

Да уж придётся. Выбравшись из машины, я огляделась и выдохнула:

— Какой воздух тут! Прямо как дома!

— Пошли, — Гоша потянул меня к калитке, подхватив громоздкий подарок. — Улыбайся и помалкивай пока.

— Как скажешь, босс, — проворчала, подчиняясь. Ничего, я своё ещё возьму.

У калитки нас встретила горничная в чёрном платье и белом переднике. С улыбкой сказала Гоше:

— Здравствуйте, Георгий Асланович, все будут так рады, что вы приехали! Особенно Вадим Петрович, он весь день вас вспоминал!

— Здравствуйте, Алёна, — ответил Г оша, перекладывая мою руку себе на локоть. — Спасибо. Где папа?

— В саду с гостями, проходите, пожалуйста. Подарок можете оставить в гостиной.

Дом родителей Гоши меня не впечатлил. В смысле он был, конечно, красивым, хорошо обставленным, светлым, но я представляла нечто более «дорохо-бахато». Никаких тебе позолоченных лепнин на потолке, никаких персидских ковров, даже завалящих кресел эпохи Луи Четырнадцатого не было! На фоне Гошиной квартиры в особняке Возникова я почувствовала себя, как в бабушкиной хрущёвке. Зато стол в гостиной был заставлен коробками в праздничных обёртках. Мы добавили в инсталляцию своё несчастное деревце со мхом, и Гоша кивнул на дверь:

— Ну, пошли в сад. Готова?

Я была готова. Я, можно сказать, рвалась в бой! И только усилием воли заставила себя держаться чуть позади Гоши. Даже улыбку вежливую надела на лицо.

— О-о-о, какие люди и без охраны!

Уже знакомый баритон пожилого, большого, но подтянутого седовласого мужчины заставил Гошу нервно вздрогнуть. Он тоже улыбнулся и спустился с крыльца, подвёл меня к отцу и представил:

— Яна, это мой папа, Вадим Петрович, папа, это Яна.

— Приятно, очень, — мне пожали руку, заглянули в глаза. — Как вам наш маленький городишко?

— Он гораздо больше и симпатичнее моего родного ПГТ, — ответила я Вадиму Петровичу. — С днём рожденья!

— Спасибо, деточка, спасибо. Жора, как ты?

— Полностью здоров. С днём рожденья, папа!

Отец и сын обнялись, а потом Вадим Петрович смахнул слезинку умиления и усмехнулся:

— Если честно, я не думал, что вы приедете.

Он обернулся к гостям, которые рассредоточились по всему саду группками, и громко сказал:

— Дорогие мои, самый лучший подарок на мой юбилей мне сделал сын! Он привёз в гости свою невесту!

Нам захлопали, вежливо переговариваясь и кивая, я не знала, куда девать руки, а Гоша протянул укоризненно:

— Ну папа-а...

— А ты не папай! — строго ответил Вадим Петрович. — Давайте-ка, проходите! Яна, шампанского?

— Спасибо, — не отказалась я. А Гоша ущипнул за бок и шепнул:

Не налегай!

Я демонстративно отпила глоток из предложенного мне бокала и сказала «будущему свёкру»:

— У вас тут так красиво! Сад какой замечательный!

— Это всё Жорина мама, у неё зелёная рука, — ответил Вадим Петрович. — Георгий, ты думаешь знакомить свою невесту с мамой?

— Папа, мы даже ещё войти не успели, — пробурчал Гоша, снова беря меня под локоть.

— Пойдём, Яна, поищем маму.

Мило улыбаясь гостям, он повёл меня вглубь сада, где слышались оживлённые женские голоса и звенела посуда. Я хотела пошутить про то, что ещё слишком рано знакомиться с мамой, но решила не баянить. Да и Гоша вон не в своей тарелке... Интересно, почему он себя так плохо чувствует дома? Загадка для супер-детектива Яны Пчёлкиной!

Один из уголков сада был отведён под столы. Вероятно, мама Гоши, женщина восточная, сочла бы ниже своего достоинства обращаться в сервис кейтеринга и всё приготовила сама. Столы, составленные буквой П, как на деревенских свадьбах, ломились от яств. Там было и мясо, и лепёшки, и какие-то пирожки, и ещё много всего, чего я не знала и никогда не видела. Сама мама — полная, как колобок, одетая в длинное свободное платье роскошного синего цвета с широкими рукавами и вышитым орнаментом по вороту и подолу — суетилась у стола рядом с Маликой и ещё двумя женщинами. Оглянувшись, она увидела моего босса и всплеснула руками:

— Сыночек! Ой, счастье-то какое! Приехал!

— Мамуль, ну вы что, сговорились, что ли? — рассмеялся Гоша, обнимая мать. — Разве мог я не приехать на папин юбилей?

— Да кто тебя разберёт в этой твоей Москве, что ты там думаешь?! — ворчливо отозвалась мама, отстранив его и хорошенько рассмотрев. — Малика сказала — ты болел?

— Болел, болел, всё уже в порядке, — отмахнулся Гоша и чмокнул её в щёку.

— А невеста где?

В голосе женщины послышались подозрительные нотки, и я шагнула вперёд, подняв руку, как в школе. В меня упёрся оценивающий взгляд красивых чёрных глаз. Теперь понятно, чьи у Гоши глазки — мамины. Тот же арабский разрез, те же длинные ресницы, та же яркая радужка.

— Мама, это Яна, Яна, это моя мама.

— Очень приятно, — я протянула руку, но, видимо, меня уже приняли в семью, потому что мама Гоши по-простому обняла меня и расцеловала в обе щеки:

— А мне-то как приятно, девочка моя! Зови меня по имени, если хочешь — Айша. Я не обижусь!

— Хорошо, — легко согласилась я и подумала: боже, какое счастье, что всё не по-настоящему! Иначе я, наверное, и слова не смогла бы сказать от волнения.

— А ну, скажи-ка мне, как на духу! — строго глянула на меня Айша, отстранив, поправив изящно обмотанный вокруг головы тюрбан. — Ты вегетарианка?