Ульяна Соболева - Черные Вороны. Паутина
Понял, что он сначала про себя прочел и сильно, до хруста челюсти сжал.
— Вслух, Андрей, — а у самого перед глазами точки прыгают.
— Я ухожу от тебя. Все имело свой смысл. Не ищи. Все равно не найдешь, — Андрей откашлялся, затянулся сигаретой, — Все ненастоящее. И я не настоящая. Это с тобой я задыхалась. Мерзко дышать фальшивкой и играть бесконечно. Я рада, что всё это наконец прекратилось.
Я отобрал у него телефон и сам еще раз перечитал. Не больно. Нет. Боль, она иная. Когда больно — чувствуешь себя живым. А я себя не чувствовал. Омертвел. Все еще камень ледяной.
— Почту могли взломать, — голос брата сквозь вату и шум в висках.
— Могли.
«Это с тобой я задыхалась. Мерзко дышать фальшивкой и играть бесконечно».
Горящую сигарету в пальцах сжал и боль не заметил. Ладонь прожигает и мясом паленым воняет, а я эти слова её голосом услышать не могу. Все, что раньше писала слышал всегда. Даже интонацию знал. А тут не слышу. Вижу, чувствую, как они осколками в мозги впиваются, но не слышу.
— Ноутбук сейчас отвезут к Глебу, он проверит и почту, и ай пи, Макс. Ты слышишь меня?
— Да, я его слышал, посмотрел в глаза, а там — та же бездна из отчаяния, но мы за надежду цепляемся вдвоем, намертво держимся.
— Искать будем. Каждый шаг по минутам отследим. Каждую секунду и мгновение. Найдем её, а дальше разберемся с теми, кто эту херню затеял и раздерем на части, брат.
Я кивнул и сотовый в карман сунул.
«Это с тобой я задыхалась. Мерзко дышать фальшивкой и играть бесконечно».
— Поехали. Насчет похорон надо распорядиться, — голос не мой. Я его впервые слышу, голос этот.
— Её подставляют, Макс. Нас всех втягивают в какое-то дерьмо. Я чувствую вонь… только откуда, и кто?! Мать их! Какая тварь рискнула?! — и словно сам себе, плечо моё сжимает, курит уже черт знает какую сигарету и хрипло говорит мне, нам, — Мы узнаем, кто. Нам только немного в себя прийти. Сейчас наши камеры по городу смотрят, шерстят каждый сантиметр. Ответы будут, и очень скоро. Найдем падлу, которая это устроила и похороним нахрен!
Держимся изо всех сил, а я вижу, как он сам надломлен, только виду не подает. Отец ближе ему был, чем мне. Воспитал всё-таки. Любил, как умел. И нет его теперь. Нет у нас больше отца. Только мы вдвоем и остались. Вот так цепляться друг за друга, стоя мысленно на коленях, раздавленные и размазанные. Осознание, что его больше нет… придет позже. Но с колен вставать надо. Обоим. И искать.
— Поехали, — я сам сжал его руку у себя на плече.
***— Переписку нашли. Вела её несколько месяцев постоянно с двумя. Удалила письма, но Глеб восстановил. Её ай пи и те два других. Писала прямо из дома. У вас статический адрес из-за сигнализации и камер наблюдения.
Я водку из горла глотнул и сильно затянулся сигаретой, глядя на Фиму, сидящего напротив Андрея, который сцепил пальцы и сжал так, что мы все слышали хруст костей.
— Восстановим текст с сервера и перешлем вам. Пока что работаем в этом направлении.
— А что с другими ай пи? Вычислили кого-то?
— Да. Есть адрес. С минуты на минуту получим точные координаты, и можно выезжать.
Фаина увезла Карину к себе еще до того, как мы приехали к Андрею. Ей пока не нужно знать про дедушку, потрясений и так хватило. А мы с братом уже несколько часов шаг за шагом восстанавливали передвижения Дарины. Афган несколько раз зашел к нам, но как на Андрея взглянет, так и слезы по обветренным щекам катятся. Похож на отца потому что. То ли смотреть больно. В морг уехал. Сказал, будет до последней секунды присматривать, пока гроб в могилу не опустят. Он слово дал. У него работа такая.
И опять тишина, а в ней часы тикают, и водка не берет ни меня, ни Графа. Горло обжигает, а мозги как были каменными, так и остались. Зазвонил сотовый, и уже никто не вздрогнул. Андрей автоматически ответил, включил громкую связь.
— Да, Глеб.
— Пробили первый ай пи. Есть адрес. Это гостиница «Интерконтиненталь». Список постояльцев за последние три дня выслал вам на мейл, Андрей Савельевич. По второму работаем. Сервер находится в Уганде. Зашифровался, паскуда. Но я вычислю. Просто времени больше потребуется.
— Ищи.
Андрей посмотрел на меня, а я глотнул еще алкоголя и рот ладонью вытер. Морозит. Все никак не согреюсь. Лед теперь внутри, а не снаружи.
— Там постояльцев тысячи, бля. А ай пи гостиничный. Что нам это даст?
— Я просмотрю поименно. Мало ли.
— Смотри.
Сполз по стене на пол. Бутылку рядом поставил.
«Это с тобой я задыхалась. Мерзко дышать фальшивкой и играть бесконечно».
Одно слово там… слишком личное. Наше слово. Предложение в голове вспыхивает болью. Бывают минуты, когда я о нем не думаю, а оно вспышкой ослепляет неожиданно и у меня внутри все как через мясорубку, а потом опять отпускает.
— Твою ж, сука, гребаную мать! Давыдов! Среди постояльцев. Борис Давыдов, Макс!
Я вскинул голову и сжал сильно горлышко бутылки.
— Думаешь, это как-то связано?
— Не знаю. Сейчас кое-что проверю.
Андрей набрал кого-то, а я к окну подошел — снег срывается с неба и морозный узор по краям стекла витиевато застыл. Еще глоток водки сделал и пальцами по стеклу провел, а они такие холодные, что даже следов не оставили.
— Макс, поехали. Эта мразь прилетела не несколько недель назад, а уже пару месяцев тут торчит. Давай. Мне кажется, он что-то знает. Не верю я в совпадения!
Глава 7. Макс
Давыдова мы поймали не в гостинице. Он к тому моменту уже съехал, сука. Сейчас катался по городу. Вычисляли по сигналу сотового, догнали мразь по дороге в аэропорт.
То, что замешан сразу поняли. Сам спалился, нервничать сразу начал. Он как машины наши заметил скорости прибавил. Уйти пытался ублюдок. Только мы слишком озверели, чтобы дать ему слинять. Мы жаждали крови и ответов. Много крови и исчерпывающих ответов на каждый из наших вопросов. Я бы за ним и в ад отправился. Да и Граф, я думаю, тоже. Пожалуй, это единственное, что не давало нам обоим сломаться, не давало думать о том, что завтра похороним отца, о том, что та тварь, что его убила втянула нас в самый жуткий фарс, какой только можно придумать.
Догнали, перекрыли дорогу, отрезая пути к отступлению прямо на трассе. Долго вели, загоняли на окружную, чтоб некуда деться было, чтоб на виду оставался, не нырнул в какую-то глухомань. Могли конечно расстрелять, но нельзя, он единственная зацепка.
Сука трусливая даже с машины не вышел, вжался там в сидение со стволом в обнимку, орал, что всех порешит. Наши окружили тачку, но подойти не могли, да и эта падла был нужен нам живым и людьми своими мы с Графом рисковать не хотели. Предчувствие бойни в скором будущем. Каждый человек на счету.
