Дейл Уилмер - Выбор Роксаны Пауэлл

— Похоже, нас ожидают, — заметил Дэн и опустил броню, чтобы поприветствовать охранников. Те никак не прореагировали на его дружеский жест, лишь внимательно посмотрели на нас и, отступив в сторону, пропустили джип на территорию поместья.

На небольшой скорости Хуссейн вел машину по извилистой дороге поместья. Она шла под уклон и была еще довольно скользкой после утреннего дождя. Кроны каучуковых деревьев смыкались у нас над головами, не позволяя солнечным лучам проникать вниз. По обе стороны от дороги, насколько хватало глаз, тянулись правильные ряды деревьев, посаженных на расстоянии двадцати футов друг от друга.

Несмотря на жару, меня пробирала мелкая дрожь: в воздухе будто витало предчувствие беды, напомнившее мне фильмы о заброшенных замках. Но это чувство охватило меня лишь на секунду-другую, так как в следующее мгновение мы выехали на открытую площадку и дом, который стоял там, оказался не старинным особняком, а просторным тропическим бунгало с обыкновенной верандой, дверями и окнами. На ступеньках, на корточках, сидел еще один вооруженный абориген. Хуссейн остановил джип прямо перед ним, и Дэн вышел из автомобиля.

— Конец путешествия, — объявил он. — Смотри, не оступись. И подготовься к выгрузке.

— Слава Богу, — устало произнесла я и выскользнула с заднего сиденья.

Делая вид, что помогает мне выйти, Дэн провел рукой по моему бедру, слегка задрав подол платья. Эта немудреная шутка, которая дома вызывает лишь смех, не доставляя обиды, здесь, в далекой неприветливой стране джунглей, в присутствии вытаращившегося на нас охранника, не показалась мне смешной. Я жестко посмотрела на Дэна. Но впустую — он уже принялся о чем-то расспрашивать туземца. Тот не говорил по-английски и только благодаря настойчивости Дэна в конце концов понял, что нам нужен хозяин по имени Керк. Он указал в направлении деревьев и медленно пошел в ту сторону.

— Думаю, он пошел искать старика, — сказал Дэн и уселся на верхнюю ступеньку. Присоединившись к нему, я взяла у него сигарету. Хуссейн продолжал сидеть в джипе, безучастный к тому, что произойдет дальше. Посмотрев вокруг, Дэн обронил:

— Сильно отличается от Беверли-Хилз. Я согласилась. В следующий раз, когда будет решаться вопрос о съемках в подобном месте, мою кандидатуру можно будет отбросить автоматически. Такие поездки никогда не вызывают радости, эта же превзошла все границы приемлемого. Было ощущение, что меня затащили сюда обманом.

— Интересно, в этих краях слышали что-нибудь о водопроводе?

— Вон там резервуар с водой, — Дэн показал на стоявшую неподалеку высокую решетчатую башню, которую увенчивала цистерна. — Так что не исключено, что у них здесь из кранов течет даже виски с содовой. Ты никогда не читала Сомерсета Моэма?

— Нет. И не вздумай говорить мне, будто ты его читал.

Тем не менее мое сердце начало понемногу оттаивать. Бунгало было довольно просторным и представляло собой двухэтажное сооружение из кирпича и дерева с покатой цинковой крышей, выступавшей над стенами по всему периметру. Территория вокруг дома была засажена цитронеллой для отпугивания москитов. Дорога, по которой мы приехали, уходила дальше, скрываясь среди каучуковых деревьев.

— Обрати внимание на прожектора, — тронул меня локтем Дэн. — Может, мы сыграем премьеру прямо здесь? Как тебе эта идея?

— Как и все твои идеи.

Прожектора были установлены на равном расстоянии вокруг дома на уровне первого этажа; еще четыре стояли на крыше, откуда они могли освещать каждый дюйм площадки перед домом и даже некоторое пространство около деревьев.

— Единственное, что я хотела бы сейчас, — это принять ванну. Я не очень элегантно выгляжу, как видишь.

— Ну почему же? От тебя исходит вполне здоровый женский аромат. Я застонала.

— Почему все твои разговоры в последнее время вертятся вокруг одного и того же?

— Это мое предложение на тот случай, если ты еще не поняла.

— Спасибо за подсказку.

— Вопрос заслуживает ответа, моя дорогая. Мы ведь сейчас в стороне от любопытных глаз, если тебя волнует именно это. Право, почему бы и нет?

У меня не было и тени сомнения относительно настроения Дэна. Он был порождением своей профессии, в которой юмор означает секс, секс означает развлечение, а любовь служит лишь сюжетным реквизитом. Он мог бы сколотить целое состояние как любовник, ибо знал все тонкости этого искусства, как, впрочем, и всего остального, что являлось законным и прибыльным. Он прекрасно адаптировался к окружающей обстановке. Его приветливое моложавое лицо, казавшееся неотъемлемым атрибутом любого киносюжета, настолько вписывалось в декорацию этих влажных джунглей, что жена каучукового плантатора (если она у него есть) несомненно сочтет его очаровательным. Женщины всегда так считали, хотя он был не слишком красив со своими вечно спутанными рыжими волосами и круглыми веснушчатыми щеками, как у Тома Сойера. Жесткость взгляда его голубых глаз смягчалась постоянным помаргиванием. Мне и самой он часто казался симпатичным. И тем не менее, я не собиралась сдаваться, поэтому вместо ответа посмотрела на часы.

— Через час стемнеет. Как ты думаешь, куда подевался грузовик?

— Не волнуйся, вскоре они подъедут. Сейчас меня больше интересует, где находится старина Керк.

Эти слова прозвучали как подсказка, настолько совершенным оказался ответ: на дороге появился человек. Он шел оттуда, куда указал охранник. Человек остановился на мгновение, посмотрел на нас и стал приближаться широкими целеустремленными шагами. Мы встали, чтобы поприветствовать его. Дэн спускался по ступенькам, протянув руку.

— Мистер Керк? — воскликнул он с энтузиазмом. — Надеюсь, мы не помешали. Мне пришлось немало потрудиться, прежде чем ваш человек понял, что нам нужно. Я — Дэн Лэндис, а это — мисс Роксана Пауэлл.

— Меня зовут Луэлин Керк, — представился мужчина на отрывистом английском. Он быстро пожал руку Дэна и сдержанно кивнул мне:

— Здравствуйте.

Иногда без всякой на то причины при встрече двух незнакомых людей между ними может возникнуть какая-то связь. Это может быть симпатия, любопытство или…. антагонизм. Между Луэлином Керком, каучуковым плантатором, и мною, киноактрисой, возникло последнее — мгновенная и яростная враждебность. Я была уверена, что Керк почувствовал то же самое: с первой минуты мы стали врагами. Мы разглядывали друг друга с холодной неприязнью.

Я знала, что именно он заметил, и злилась из-за того, что не смогла предстать в своем лучшем виде. Я была липкой, помятой, усталой. Успокаивало лишь то, что Керк выглядел не лучше. Дэн с легкостью окрестил его «стариной Керком», и он действительно не был юным. Об этом свидетельствовали и рано поседевшие, со скудными вкраплениями темных дорожек волосы, и до черноты загоревшая огрубевшая кожа. Керк производил впечатление человека лет тридцати пяти, но с впечатляющим видом выходца из преисподней. Он был некрупным, но мускулистым, жилистым мужчиной, обнаженные руки и ноги покрывала жесткая темная растительность. На нем была обычная рубашка цвета хаки, длинные шорты, столь принятые в этой местности, толстые носки-гольфы, подвернутые ниже колен, и тяжелые ботинки. Одежда была забрызгана грязью, из кармана Шортов торчала рукоятка кольта сорок пятого калибра. В левой руке Керк держал видавшую виды Библию.