Маргарет Уэй - Потерять и обрести
Время от времени она утешала себя мыслью о том, что, возможно, Мартин, повзрослев, перестал бы все время противопоставлять себя своему очень успешному отцу, Гордону, стал бы более ответственным по отношению к семье и деньгам.
К сожалению, надежды Шарлотты и Гордона Прескотта не оправдались, а сама она оказалась лицом к лицу с неутешительными фактами. Разве муж не оставил ей в наследство чувство вины? Она никогда не любила Мартина. Она была сильно привязана к нему с детства, но романтических чувств не испытывала. Она знала, что такое платоническая любовь. Она знала, что такое страсть — опасная и бесконечно искушающая. В интересах безопасности ей следовало сторониться подобной бури, но она всецело ей отдалась.
Спустя столько лет ее сердце по–прежнему помнит этого человека.
Роан.
Вдруг Шарлотта услышала голос сына — он показался ей обеспокоенным:
— Мамочка, ты готова? Дедушка хочет выходить.
Мгновение спустя Кристофер, поразительно красивый мальчик, одетый в ярко–голубую рубашку с перламутровыми пуговицами и серые брюки с большими карманами, ворвался в комнату.
— Пошли, пошли, — подгонял он ее, протягивая руку. — Он топает по вестибюлю, и у него краснеет лицо. Это значит, что поднимается кровяное давление, так?
— Не о чем волноваться, любимый, — спокойно ответила Шарлотта. — У дедушки отличное здоровье. Он топает ногами, чтобы привлечь внимание. В любом случае мы не опаздываем, — добавила она.
После гибели Мартина она по настоянию отца переехала вместе с Кристофером в коттедж. Старик совсем погряз в печали и одиночестве, ему было трудно справиться с серьезными потерями в жизни. Шарлотта знала, что обязана жить для себя и сына. Но где? Из долины она уехать не могла, Кристоферу здесь нравилось. Здесь его дом, семья, друзья, школа. Нельзя исключать и материальные трудности.
Мартин оставил ей мало денег. Они жили с его родителями в огромном поместье Большая Дубрава, ни в чем не нуждаясь, ибо все расходы оплачивались. Но отец Мартина, зная склонности сына, держал его на коротком поводке. Его вдова, по всеобщему мнению членов семьи Прескотт, не заслуживала содержания.
— У дедушки свое расписание, — говорил Кристофер, качая белокурой головой и сверкая ярко–синими глазами–алмазами. — Ты очень мило выглядишь в этом платье, мамочка, — прибавил он, переполняясь любовью к матери и гордостью из–за ее красоты. — Пожалуйста, не грусти сегодня. Жаль, что мне не семнадцать, а семь, — пожаловался он. — Я еще ребенок. Но я вырасту и добьюсь большого успеха. Я буду о тебе заботиться.
— Мой рыцарь в сияющих доспехах! — Она наклонилась и крепко обняла сына, затем взяла его за руку и стала раскачивать ее туда–сюда, словно маршируя. — Вперед, христиане–солдаты!
— Что это? — Он заинтересованно посмотрел на нее.
— Английский гимн, — объяснила Шарлотта. Дедушка не научил ему своего внука. — Это означает, что мы должны идти вперед и стараться изо всех сил. Мы выстоим. Это был любимый гимн сэра Уинстона Черчилля. Ты знаешь, кто это?
— Конечно! — Кристофер усмехнулся. — Великий английский премьер–министр времен Второй мировой войны. Страна дала ему огромные деньги за службу своему народу, затем забрала большую их часть на налоги. Мне так дедушка сказал.
Шарлотта рассмеялась. Будучи начитанным человеком, ее отец взял на себя обязательство «давать образование» Кристоферу. Мальчик вот уже несколько лет ходил в лучшую школу долины, но его дед с гордостью и восторгом обрушивал на внука поток общих, исторических и географических вопросов, на которые тот должен был искать ответы. Кристофер уже прекрасно владел компьютером, в отличие от деда, от чего Вивиан приходил в ярость. Он настаивал на том, чтобы внук учился по книгам в большой семейной библиотеке. Кристофер никогда не обманывал. Он всегда находил наилучшее решение, потому что был очень умным.
Как его отец.
Торжественный прием в саду был уже в разгаре, когда они завершили свою прогулку по извилистой дороге. Шарлотта подумала, что это поместье никогда еще не выглядело так красиво, хотя ее сердце пронзала боль потери. Дом, с тех пор как отсюда съехали Марсдоны, был отремонтирован. Теперь он находился в отличном состоянии, в нем жила домработница, ее муж — нечто вроде мажордома — и несколько слуг, поддерживающих некогда знаменитые сады в великолепном состоянии. Из Сиднея время от времени приезжала симпатичная молодая женщина, чтобы проверить дела в поместье. Шарлотта однажды встретилась с ней совершенно случайно…
Молодая женщина припарковала свой «мерседес» за пределами усыпанной гравием дороги, поэтому хорошо разглядела коттедж между кронами старых деревьев. Шарлотта возилась с розами, когда появилась незваная гостья — кареглазая брюнетка в шикарном черном деловом костюме, белоснежной гофрированной блузке и туфлях на очень высоких каблуках.
— О, добрый день! Надеюсь, я вас не испугала, — произнесла она громко и очень отчетливо.
«Ну что–то вроде того», — подумала Шарлотта.
— Совсем чуть–чуть, — мягко ответила она. Ей не понравился тон женщины. Она разговаривала с ней, будто с наемной работницей, за которой следует проследить. — Чем могу вам помочь?
Незнакомка сделала несколько шагов по лужайке с густой травой, и шпильки ее дорогих туфель увязли в грунте.
— Не думаю, что вы можете мне помочь. Кстати, меня зовут Диана Роджерс.
— Что ж, здравствуйте, Диана Роджерс. — Шарлотта улыбнулась.
Мисс Роджерс одарила ее решительным взглядом:
— Новый владелец Излучины Реки приказал мне проверить, как здесь идут дела. Я просто решила взглянуть на коттедж, раз уж я здесь.
— Вы агент по недвижимости? — Шарлотта отлично знала, что женщина таковой не является, но не могла не отреагировать на ее властный тон.
— Конечно нет! — Мисс Роджерс выглядела оскорбленной.
— Я просто проверяю. Коттедж является частной собственностью, мисс Роджерс. Но я уверена, что вам об этом известно.
— Неужели вы против того, чтобы я на него взглянула? — Вопрос сопровождался явной издевкой. — В конце концов, я ведь здесь не инспектирую.
— Что было бы совсем неприемлемо, — отрезала Шарлотта.
— Простите? — Мисс Роджерс выгнула черные брови.
— Никаких обид, но это частная собственность.
Мисс Роджерс об этом уже знала, но Шарлотте было наплевать: если бы она сразу повела себя по–дружески, все вышло бы иначе.
Но Диана Роджерс явно упивалась своей властью. Она недоверчиво рассмеялась и тряхнула головой с глянцевыми волосами:
— Не зазнавайтесь! Хотя ваше поведение можно понять. Вы не хотите смириться с тем, что переехали из особняка, верно? Вы дочь бывшего владельца. Ома произнесла это в утвердительной форме.
