Лиза Хендрикс - Заговор невест
– Многие парни уехали, – заметила Пег. – Поступили в университет.
– Или в Дублин на работу, – добавила другая женщина.
– Осталось тоже немало, – возразила Эйлин. – И я не говорю о мальчишках, я говорю о мужчинах, достаточно взрослых, чтобы жениться. Но никто из них не женится, потому что они такие же, как эти… – Она показала пальцем через плечо на мужчин у стойки. – Воображают себя Брайеном Ханраханом, но не имеют его денег. Кроме Питера Джури, не могу вспомнить ни одного парня из нашего класса, который продолжал бы жить в Килбули и женился. И из предыдущего выпуска тоже. А ты, Крисси?
Крисси не вспомнила, как и остальные женщины. Кто-то достал карандаш и старый конверт, и начал записывать имена всех неженатых мужчин старше тридцати, которые живут в деревне или в ее окрестностях. Начали с троицы у стойки бара. Они писали, кричали и спорили, отпуская шуточки в адрес мужчин. Больше всех имен и шуточек исходило от Мэри Доннели, которая, как жена трактирщика, знала о мужчинах Килбули больше, чем приличествует порядочной женщине.
Все это время Тара быстро записывала полученную информацию и тихонько хихикала вместе с женщинами. Она могла понять их озабоченность. Три или четыре года между свадьбами – это слишком долго, даже в такой деревне, как Килбули. Красивую каменную церковь на окраине следует использовать чаще.
Чем длиннее становился список холостяков, тем более едкими шуточками обменивались женщины, вгоняя в краску троицу у стойки. В конце концов мужчины уплатили по счету и выскользнули за дверь, ругая несносных женщин на чем свет стоит.
– Похоже, мы их спугнули, – засмеялась Эйлин. – Слишком уж увлеклись разговорами о женитьбе. Надеюсь, мы не навредили твоему бизнесу, Мэри?
– Только на этот вечер. Рори вряд ли начнет ходить в другое место, раз снимает комнату здесь, наверху, правда? – Мэри взяла три бокала и поставила их в мойку. – А если он будет здесь, то и те двое придут – куда им деваться? И сколько же их в этом списке?
После минуты подсчета было объявлено:
– Двадцать один.
– Так много? Ты уверена?
– Я умею считать.
– Готова побиться об заклад, что мы еще не всех вспомнили, – ухмыльнулась Мэри.
– Это не аллергия, – высказалась старуха, которая первой заметила появление Эйлин. – Это болезнь. И твой Томми не единственный, кто ею заразился.
– Болезнь Ханрахана, – сказала Эйлин.
– Вылечить их будет трудно, это точно, – протянула Крисси. – Посмотрите на него. Богат. Красив, как сам дьявол. Много путешествует. Каждый месяц под ручку с новой женщиной. Неудивительно, что мужчины хотят походить на него.
– Ну, им до него далеко, так что они могут с тем же успехом жениться и забыть о нем, – отрезала Эйлин. Она вдруг широко улыбнулась. – Вообразите себе Томми за рулем «мерседеса»!
Это вызвало новый взрыв смеха. Тара пожалела, что не знакома с Томми и не может понять смысла этой шутки.
– Интересно, сдадутся ли остальные, когда Брайен в конце концов женится? – проговорила Пег.
– Если он женится.
– Жаль, что мы не можем его заставить.
– Полагаю, мы могли бы устроить митинг протеста у ворот его особняка, – предложила Эйлин. – Нарисуем плакаты с требованием обязать состоятельных граждан вступать в законный брак.
Мэри принесла поднос с новой порцией пива.
– Он бы просто объехал нас стороной. – Крисси передала бокал Пег. – Нам бы найти гипнотизера, такого, какой выступал у Пэт Кенни в прошлую субботу. – Она покрутила пальцами перед лицом и произнесла низким, вибрирующим голосом: – «Когда зазвонит колокольчик, вас охватит неодолимое желание сделать предложение находящейся рядом женщине».
– И наверное, ты устроишь так, чтобы быть там и звонить в этот колокольчик?
– Нет уж, спасибо. Я уже отплясала свой круг с Брайеном, если помните, – возмутилась Крисси. – До того как он стал отдавать предпочтение городским девушкам.
– Он всегда отдавал предпочтение городским девушкам, – возразила черноволосая женщина, имени которой Тара так и не узнала. – А нас он использовал просто для разминки. Это так несправедливо! Сначала он разбил сердца половине девушек Килбули, а теперь дает парням возможность разбить сердца другой половине. Думаю, нам следует напоить его, погрузить на корабль и отправить в Амстердам. Пускай проснется женатым на какой-нибудь противной старой голландской шлюхе. Так ему и надо!
– Распущенность. Женская распущенность, – проворчала Эйлин, копируя Рори.
– Он это заслужил.
– Это лучше, чем ждать, пока парни поумнеют.
– Правда. – Эйлин снова откинула назад волосы. – Вся эта история напоминает мне прежние времена, о которых любила вспоминать моя мама, когда мужчины ждали до сорока – пятидесяти лет, чтобы жениться, и женщинам приходилось ждать вместе с ними, засыхая словно черствый хлеб. Я думала, мы покончили со всем этим.
– Томми так долго ждать не будет! – пообещала Пег. – Я его выставлю за дверь коленкой под зад. Вместе с его грязным бельем.
– Не уверена, что приму его, если ему жена нужна только для того, чтобы стирать белье, – проворчала Эйлин.
– Мама всегда говорит: «Тоскливо стирать, если среди белья нет мужской рубашки», – вмешалась Крисси. – В любом случае это будет всего лишь толчком. В конце концов, он же тебя любит.
– Говорит, что любит.
– Вот видишь? – Крисси повернулась к матери Томми. – Почему бы тебе не сделать это, Пег? Вышвырни его из дома, и посмотрим, не появится ли у него внезапного желания жениться. – Крисси была в восторге от этой идеи, и широкая улыбка осветила ее лицо. – Может быть, нам следует устроить так, чтобы всех холостяков выставили за дверь? Попросим матерей, сестер и домохозяек, которые их кормят и обстирывают, захлопнуть перед ними двери.
– Тогда они просто станут жить где-нибудь в другом месте и отдавать свои рубашки в стирку, – вздохнула Эйлин. – И Томми, наверное, тоже.
– Ох! – Крисси нахмурилась, но потом улыбка снова озарила ее лицо. – А что, если им это не удастся?
– Что ты имеешь в виду? Удастся. Полно сдается комнат прямо здесь, в Килбули.
– Но если их никто не пустит, что тогда? – Женщины непонимающе смотрели на Крисси.
– Неужели вы не понимаете? – удивилась она. – Бойкот. – Последовало минутное молчание, потом взрыв смеха.
– Вот это идея!
– Что за мысль!
– Всех разом?
– Мы не можем.
– Почему? – удивилась Эйлин. – Возможно, Крисси в чем-то права. Дадим им от ворот поворот. Никакой стирки, никакой горячей еды, никакого домашнего уюта, никаких нежностей. Даже дружеской улыбки. Совсем ничего. Если они так не любят женщин, что даже не хотят жениться, то они нас вообще не получат.
– Ты говоришь глупости, – возразила Пег, но наморщила лоб, обдумывая эту мысль. – Как мы привлечем на свою сторону всю деревню?
– Нам пока не нужна вся деревня. Только женщины. Нет такой женщины в Килбули, которая бы отказалась нам помочь.
– Мужчины этого не потерпят. Они просто пойдут в Гленмор или в Килмихил и получат то, что им надо. Или в Эннис.
– Мы с их женщинами тоже свяжемся. У всех есть знакомые в соседних деревнях. Они нам помогут. А если они хотят ехать в Эннис – пусть. Скоро им надоест ездить так далеко за каждой мелочью.
В комнате нарастало возбуждение, от которого волосы на затылке Тары встали дыбом.
Они намерены это сделать, поняла она. В течение одной минуты этот бойкот превратился из идеи, брошенной походя, в законченный план действий. Женщины достали еще бумаги и ручек и стали подсчитывать «ресурсы».
Таре вдруг захотелось сделать репортаж об этой истории, заодно с передачей о Брайене. Бойкот незамужних девиц Килбули будет классным добавлением к истории о Ханрахане! Нет, это будет просто потрясающий репортаж! И она уже знала, под каким углом зрения подаст материал.
Тут до Тары дошло, что она совершила ужасную ошибку. Увлекшись разворачивающимися вокруг нее событиями, она перестала притворяться равнодушной и подалась вперед, к центральному столу. И теперь Пег Ахерн уставилась на нее с подозрением, и все женщины, одна за другой, повернулись к ней.
Посторонняя. Тара чувствовала это клеймо, словно оно было выжжено у нее на лбу. Ей надо стереть эту метку, и как можно скорее.
Она захлопнула свой блокнот, набрала в грудь воздуха и начала вдохновенно декламировать ирландские стихи.
Все находящиеся в комнате закивали, заулыбались – все знали эпическую поэму Брайена Мерримена, ведь он писал ее неподалеку отсюда, в Фикле.
Но они знали бы ее даже в том случае, если бы он не был из графства Клэр. Первые несколько строчек «Полуночного суда», как называлась поэма по-английски, целые поколения школьников заучивали наизусть по-ирландски. Это была легенда о мифическом суде, на котором женщины-судьи признают закоренелого холостяка виновным во всех преступлениях мужского населения Ирландии: что мужчины поздно женятся, и таким образом женщины либо остаются сексуально неудовлетворенными, либо растят незаконнорожденных детей.
