Сарина Боуэн - Год наших падений
Дана задумчиво взялась за подбородок.
– Вообще я сама смотрю его редко… – Ее глаза вспыхнули. – Но тут могут быть кое-какие люди… которым, возможно, захочется, прийти в нашу комнату, чтобы посмотреть, скажем, какой-нибудь спорт.
Моя мать рассмеялась.
– Что еще за кое-какие люди?
– А вы еще не познакомились с нашим соседом? Он учится на предпоследнем курсе. – Глаза моей новой соседки стрельнули в сторону коридора.
– И тоже живет в комнате для инвалидов? – спросила я. Искать в таких местах горячих парней я бы не стала.
Она кивнула.
– Подожди. Скоро сама увидишь.
***
Вопреки моим надеждам, поездка в магазин затянулась надолго. Моя мать настояла на том, чтобы заплатить за постельное белье Даны, обосновав это тем, что проблема с большими кроватями возникла исключительно из-за нас. Дана выбрала ткань с большими красными цветами. Я выбрала ткань в горошек.
– Очень веселенько, – одобрительно произнесла моя мать. Моей маме всегда нравилось все веселенькое. Но в этом году она стала хвататься за веселенькое, как за спасательный круг. – Дамы, давайте купим вам наволочки в тон. И… – Она свернула в следующий проход. – По дополнительной подушке для каждой из вас.
– Она не обязана этого делать, – прошептала Дана.
– Просто не спорь, – сказала я. – Подожди… – Я поманила ее к себе, и Дана наклонилась, чтобы я могла шепнуть кое-что ей на ухо. – Иди взгляни на ковры. Если увидишь хороший, мы потом вернемся за ним.
Она нахмурилась.
– Но я думала…
Я закатила глаза.
– Она ненормальная.
Дана подмигнула мне и нырнула в проход с коврами.
***
Когда мы вернулись, мой отец стоял посреди пустой комнаты, переключая каналы на телевизоре, который он прикрутил нам на стену.
– Успех! – воскликнул он.
– Спасибо, пап.
Он улыбнулся усталой улыбкой.
– Без проблем.
Какой бы раздражающей ни стала казаться мне в последний год моя мать, мои отношения с папой осложнились даже сильнее. Мы с ним привыкли часами болтать о хоккее. То была наша общая страсть. Но теперь между нами повисло неловкое молчание. Его убивал тот факт, что я никогда больше не надену коньки. После несчастного случая он постарел лет на десять. Хотелось верить, что без меня дома у него получится снова вернуться в норму.
Пришло время выпроводить моих родителей в коридор и отправить их в путь.
– Ребят, на улице сейчас начнется барбекю для первокурсников. И мы с Даной пойдем туда. Очень скоро.
Моя мать всплеснула руками.
– Подожди. Я забыла установить у тебя ночник. – Она метнулась ко мне в спальню, а я подавила порыв сердито одернуть ее. Серьезно? У меня с семи лет не было ночника. Вот когда четыре года назад сюда уезжал мой брат Дэмьен, с ним никто не сюсюкался. Ему выдали только билет на самолет и хлопок по плечу.
– Она ничего не может с собой поделать, – увидев мое лицо, сказал папа. Потом поднял с пола набор с инструментами и пошел к двери.
– Ты же знаешь, у меня все будет нормально, – следуя за ним, проговорила я.
– Знаю, Кори. – Он положил мне на макушку ладонь и сразу убрал ее.
– Пап? Я надеюсь, у тебя будет отличный сезон.
Взгляд его глаз был тяжелым.
– Спасибо, милая. – При других обстоятельствах он пожелал бы то же самое мне. Он бы проверил мои щитки и нагрудник, и мы бы выбрали угол в комнате для моей сумки с экипировкой. Он бы забронировал билеты на самолет, чтобы прилететь на одну из моих игр.
Но теперь обо всем этом можно было забыть.
Мы молча выбрались в коридор. А там меня выбил из задумчивости вид на парня, который вешал около своей двери доску для объявлений. Первым делом я увидела очень упругий зад и мускулистые руки. Он пытался, не уронив костыли, вбить в стену гвоздь.
– Черт, – буркнул он себе под нос, когда один костыль все-таки грохнулся на пол.
А потом он обернулся, и это было как солнце, выглянувшее после дождя.
Начать с того, что у него было красивое, как у кинозвезды, лицо, сверкающие карие глаза и густые ресницы. Его волнистые каштановые волосы находились в некотором беспорядке, словно он только что запускал в них пальцы. Он был высоким и сильным на вид, и хоть у него не было перекаченного тела лайнбекера, он определенно являлся спортсменом.
Определенно.
И вау.
– Привет, – сказал он, обнаружив ямочку на щеке.
Привет-привет, красавчик, ответил мой мозг. А рот, увы, ничего не сказал. Через секунду до меня дошло, что я пялюсь на его красивый рот, замерев при этом, как Бэмби в лесу.
– Привет, – через силу пискнула я.
Мой отец наклонился, чтобы поднять костыль, который уронило это прекрасное существо.
– Ничего себе, сколько на тебе гипса, сынок.
Я посмотрела вниз и почувствовала, как заливаюсь краской. Потому что посмотреть на гипс значило позволить глазам пропутешествовать по его телу. В конце моего медленного осмотра мне открылась одна мускулистая нога и одна нога в белом гипсе.
– Красотища, да? – В его голосе была мужественная хрипотца, от которой у меня в груди возник трепет. – Сломал в двух местах. – Он протянул моему отцу руку. – Я Адам Хартли.
– Ауч, мистер Хартли, – сказал отец, пожимая ему руку. – Фрэнк Каллахан.
Адам Хартли опустил глаза на свою ногу.
– Ну, мистер Каллахан, видели бы вы, что стало с моим противником. – Мой отец заметно напрягся, и лицо моего нового соседа расплылось в еще одной большущей усмешке. – Не волнуйтесь, сэр. Хулиганы рядом с вашей дочерью не живут. На самом деле я просто упал.
На лице у папы отразилось такое уморительное облегчение, что я, выйдя наконец из ступора, рассмеялась. Мой роскошный новый сосед протянул руку и мне, и я подъехала поближе, чтобы пожать ее.
– Неплохо разыграно, – сказала я. – Я Кори Каллахан.
– Приятно познакомиться, – начал он, своей большой рукой сжимая мою ладонь. Заглянув в маячившие передо мной светло-карие глаза, я заметила, что каждая радужка обведена кольцом более темного цвета. От того, как он наклонился, чтобы пожать мою руку, на меня напала внезапная робость. И почему здесь стало так жарко?
А потом момент нарушил вырвавшийся из его комнаты пронзительный женский вопль.
– Хартли-и-и! Мне надо, чтобы ты повесил на стену мою фотографию! Так ты не забудешь меня, пока я буду во Франции. Но я не могу решить, на какую!
Хартли едва заметно закатил глаза.
– Детка, так повесь для верности на каждую по одной! – крикнул он.
Мой отец усмехнулся и подал Хартли его костыль.
