Красивый. Родной. (не)Мой (СИ) - Милоградская Галина Luchien.
— Прости, Рит, но у меня обед заканчивается, давай потом поговорим.
Она слишком покладисто сворачивает разговор, а в следующую минуту мессенджер взрывается загружающимися фотографиями и видео. Одна за другой — Максим. Стоит у незнакомой дорогой машины, садится за руль. Фото в обратном порядке — последнее сделано первым. Рядом с ним эффектная блондинка в белом платье с красным поясом. Держит за руку девочку лет семи. Вот Максим берёт её на руки и помогает сесть на заднее сиденье. Вот открывает дверь перед блондинкой. Внутри всё бунтует: мало ли, когда были сделаны фотографии и мало ли, кого он там подвозил. Но потом загружается видео…
— Смотри, смотри, ну, кобелина же! — с восторгом говорит Ритка и приближает камеру. Цепенею — он коротко целует блондинку, они о чём-то говорят и отъезжают.
Всё равно не верю. Это может быть что угодно, кто угодно. Но… выходит, Максим уже вернулся. Тогда почему он в Краснодаре, а не здесь, со своей семьёй?..
Глава 2
Регина
Со вздохом откладываю в сторону сандалии — Аделька выросла из них, даже не надев ни разу. Ростом явно в папу пошла, как на дрожжах вытягивается. Подозреваю, что к первому сентября надо будет закупаться в конце августа, раньше смысла нет.
— Ну, что, вы готовы? — Максим давно стоит в дверях и демонстративно смотрит на часы. Мы должны быть у моих родителей к семи. Папа ненавидит, когда опаздывают.
— Сейчас, переоденемся и выйдем.
— Серьёзно? Регин, ты уже два раза переодевалась, может, хватит?
— Не я — у Адели босоножек нет. Я же не поведу её в платье и кроссовках! Придётся надеть шорты и майку.
Максим закатывает глаза, что-то бормочет и выходит. Равнодушно пожимаю плечами и переглядываюсь с дочкой. Он присутствует в нашей жизни так редко, что можно не обращать внимания на раздражение.
Я любила его с детства — наши семьи тесно дружили. Максим всегда был для меня самым-самым: остроумным, красивым, умным. Он же в упор меня не замечал. Когда стали подростками, вокруг всегда вились девушки, одна другой краше. Я же носила брекеты и очки, ещё и волосы были гадкого мышиного цвета. Только к выпускному мама разрешила, наконец, покраситься в блондинку. Брекеты сняли, очки заменили линзы, и длинное платье с разрезом сделало визуально выше, но… Максим лишь улыбнулся, сказал, что мне очень идёт, и весь вечер не обращал внимания.
От обиды хотелось сбежать, но я терпела. Весь вечер танцевала с одноклассниками, которые засыпали комплиментами, и смотрела, как Максим целуется с Нинкой Востриковой. Я слышала, что они встречались, но не придавала значения слухам, теперь сердце сжималось от боли. Когда мы пошли к морю встречать рассвет, рука Максима лежала на Нинкиной талии. Они ушли вдвоём, я вернулась домой реветь в подушку.
После школы Максим поступил в мореходку, я — на дизайнерский факультет. Пути разошлись. Честно пыталась его забыть, заводила отношения с одногруппниками, лишилась девственности на первой же вечеринке, встречалась, расставалась, искала… И снова нашла его через пять лет. В ослепительно белой форме, в фуражке и перчатках, он стоял на набережной в строю выпускников — участников парада Победы. Я только недавно вернулась домой из Москвы, где уже год работала на побегушках в крупной дизайнерской фирме. Было горько признать, но талантом не блистала, как бы ни хотела, до вершины не доберусь. Либо оставаться в столице и жить кое-как, «зато в Москве», либо вернуться домой и пойти работать в мамин бизнес. Она давно звала занять место её помощника, чтобы потом возглавить небольшую, но стабильно приносящую прибыль сеть ателье. Если и были какие-то сомнения, то при виде Максима они моментально развеялись.
За годы уверенности во мне прибавилось в разы, да и фигура наконец округлилась в нужных местах. После парада я сперва потеряла его из виду, но быстро нашла. Он над чем-то смеялся, окружённый друзьями. Покачивая бёдрами, чувствуя себя неотразимой, подошла к нему с улыбкой.
— Ну, привет, выпускник. Поздравляю.
— Регина? — Он недоверчиво моргнул, прищурился. Друзья тактично отошли. — Отлично выглядишь! Только я ещё не выпускник, выпуск в июне.
— Тебе очень идёт форма.
— Спасибо, я знаю.
Не изменился. Та же улыбка, тот же прищур голубых глаз, только голос стал гуще, а плечи — шире раза в полтора. Если в двадцать три он выглядит, как греческий бог, что будет дальше? Поняла, что хочу его. Хочу целиком, чтобы только мой был. Хочу просыпаться рядом, хочу родить ему ребёнка. И сделаю всё, чтобы этого добиться!
Мы обменялись телефонами, но Максим не писал и не звонил. Пришлось сделать первый шаг самой, но если цель поставлена, я с неё не сверну! Позвала попить кофе, небрежно поинтересовалась о наличии личной жизни.
— Какая личная жизнь, Регин, — рассмеялся Максим. У меня от этого смеха кожа мурашками покрылась. — Я ж без пяти минут моряк дальнего плавания!
— И что? — спросила спокойно. Подумала: его бы ждала до конца жизни. Пусть даже два месяца в году, но он был бы только мой!
— Я не верю в лебединую верность. Какая женщина станет ждать по несколько месяцев? Какой муж поверит, что всё это время она не изменяет?
— Я бы тебя ждала.
Сказала, задержала дыхание… А он вдруг весело усмехнулся и потрепал по волосам, как маленькую.
— Конечно, ты бы ждала! Ты же мой самый верный друг!
Друг. Что ж, сначала я снова стала его другом, а потом… Напросилась прийти на выпуск. Девушки у Максима правда не было, поэтому он с лёгкостью согласился. Выпил тогда немало, еле уговорила его пойти ночевать ко мне, а не к кому-то из друзей. Когда он вырубился, едва коснувшись подушки, я раздела его, разделась сама, плеснула в презерватив воду с крахмалом, завязала и приготовилась ждать. Пусть этой ночью у нас ничего не будет, но впереди много других ночей, уж я постараюсь, чтобы так было!
Когда он проснулся и посмотрел мутным взглядом, сердце забилось быстрее: какой же милый, когда сонный!
— Доброе утро, — ответила я с улыбкой. — Голова болит? Я сейчас принесу таблетку.
Эффектно встала, не стесняясь наготы, принесла из кухни приготовленные с ночи таблетку и воду. Максим уже сидел и с силой тёр лицо. Посмотрел на меня коротко, отвернулся, взял воду.
— У нас что-то было? — спросил и тут же усмехнулся. — Конечно, было. Прости за тупой вопрос.
— Как ты себя чувствуешь? — Я присела на кровать, подогнула одну ногу под себя и пропустила его волосы сквозь пальцы. — Не тошнит, голова не болит?
— Бля, нихуя не помню, — пробормотал он, поморщившись. — Прости за мат, но у меня пока в голове только он.
— Сейчас вспомнишь, — пообещала и нырнула под одеяло. Как бы ни делал вид, что всё равно, но член привстал явно не просто так. Прошлась по всей длине, Максим выдохнул.
— Регин, может…
— Я тоже мало что помню, — протянула я, подаваясь к нему и мягко целуя. Сердце колотилось в горле, когда вслепую убрала стакан и поставила на тумбочку. Когда легла сверху, целуя без перерыва, не давая опомниться. Максим наконец начал отвечать, и я от восторга буквально задохнулась. Единственный, всегда любимый, целовал с нарастающей жадностью, с силой сжимая ягодицы. Я буквально растеклась по нему, расплавилась, растворилась в сильных движениях рук, бёдер.
— Подожди, — он оторвался от губ. — Презервативы…
— Я верю, что ты ничем меня не заразишь, — едва не зарычала от разочарования — вспомнил в самый неподходящий момент!
— Разве что ребёнком, — хмыкнул Максим и взглянул на пол. — Раз есть один, где-то ещё два должны были заваляться.
Пришлось спрятать досаду и достать из тумбочки квадратик фольги. Секс превзошёл самые смелые фантазии — просто знать, что это он, было достаточно, чтобы каждое движение приносило наслаждение. Я не кончила, но и до этого никогда не кончала, зато сам процесс напрочь снёс крышу.
У Максима впереди был месяц отпуска, я пока тоже могла позволить себе отдохнуть. Он сразу сказал, что это — временно, но меня это категорически не устраивало. Каждый раз после секса под предлогом выбросить презервативы я спешила в ванную, доставала шприц и пыталась впрыснуть его сперму как можно глубже. Понимала, как наивно это выглядит, но под конец отпуска то ли мой метод дал плоды, то ли само небо решило наградить за усилия — я сдала мочу и узнала, что беременна.
