(не) Моя доярушка - Анастасия Боровик
О да, милая, я бы сейчас с удовольствием слизал все капельки молока, которые попали на тебя. Марко, возьми себя в руки и собери слюни. Толик вон какой галантный, взял её нежно за руку.
— Это мой друг Марко, мы у него гостим, — говорит друг с какой-то неприязнью.
— Привет, Белла дона! — подмигиваю я девушке, надеясь, что мой итальянский язык ее впечатлит, и сразу же представляю, как хочу засунуть его в огромный рот. И не только язык. Член снова встает, палиться не хочется, но не получается, физиология берет свое.
— Так я не Белла, а Машка, — говорит она с осторожностью, вытирая руки о свое платье. — Ну что, молоко будете брать? Только Буренку надоила, теплое, свеженькое.
— Я буду, — отвечаю я. — Обожаю коров и молоко, а ещё мне нравится, как их доят за сиськи, — продолжаю я, запинаясь. Кажется, я смущаю Толика больше, чем девушку, которая смеётся и говорит:
— Толик, твой друг кудрявый какой-то странненький, не нашинский, сразу видно. Заморский.
— Да, итальянец, что с него взять. Принеси-ка, Машуль, молочка, — просит Толик, а я чувствую, как снова опускаю слюну. Теперь точно подумает, что я идиот.
— Да, неси молочка, — кричу я вслед девчонке и Толику, которые уже направляются к её дому. Вижу, что Толик держит за спиной фак. Ну, выйдем, я опущу тебя в канаву, дружок.
Толик несёт стеклянную банку с молоком, и моя бомбита улыбается этому дрыщу худосочному покушанному. Все злит, и тупость моя, и их милые разговорчики.
— Благодарю, Мария, — говорит Толик. — Ещё увидимся, может, как-нибудь прогуляемся? — предлагает он.
— Да, приходи к нам вечером, ребята приедут, повеселимся. Выпьем чаю, — говорю я, забирая у Толика банку и чуть не опрокидывая её — она оказалась тяжёлой.
Маша смотрит на меня с неодобрением. Видимо, эта банка ей очень важна.
— Руки крюки, держи банку крепче, Буренка ведь старалась, — говорит она.
— Так ты придёшь? — спрашивает Толик, и моя пышка снова улыбается ему.
— Да, я спрошу у деда, и если он разрешит, то приду, — говорит она, смущаясь перед Толиком и накручивая платок на палец.
— Мы будем ждать, — радостно отвечаю я, но она лишь бросает на меня пренебрежительный взгляд, словно я слепень, который сел не на то место. Ах, как бы я хотел оказаться на этом теле!
— Идите, а то ещё свиней кормить, — говорит девчонка и уходит.
Ко мне подходит Толик и щёлкает меня по носу.
— Закрой рот, подтяни челюсть, моя будет, ты для неё не далекий, — ржёт он и идёт вперёд, а я за ним, поникнув головой.
— Посмотрим ещё, кто первый ей под цветочек залезет, — говорю я, собираясь выложиться по полной.
Глава 2
Хоп-хей, нам на даче веселей.
Наливай, залпом запивай.
Хоп-хей, вместе зажигай.
Уууууууууууууу Ааааааа
Мы с пацанами весело кричим, обнявшись в кольцо и подпрыгивая. Я задеваю локтем Толика, извиняюсь, но внутри меня всё сладко замирает. До сих пор не могу отойти от его усмешек в мою сторону.
Серёжка, как всегда, сидит в окружении девчонок, которые по нему сохнут. Только эта рыбка на ваш крючок не попадется. Мама не для вас ягодку растила. Думаю про себя, посмеиваясь. Толик явно недоволен. Ему не нравится, что все заглядываются на нашего спортсмена. Я бы и сам был рад, чтобы кто-нибудь обратил внимание на Толика, даже пытался его пару раз «пристроить». Глядишь, за Машкой бы больше не ухлестывал.
Ах, моя доярушка… Где же она? Уже темнеет, шашлыки готовы, девчонки с Серёжей сделали салаты. А её всё нет.
Я специально банку молока помыл, чтобы показать себя хозяйственным парнем. Так долго её отмывал, тряпкой вытер насухо, даже думал бантик повязать. Чтобы прям в сердце бомбиты залезть, а потом еще и в трусики. Судя по всему, моей пышечке эта банка очень дорога. Интересно, что же она задерживается?
Ко мне подходит Алинка. Давно на мне виснет, или не на мне, а на Италии? Любит там актёров разных, пересмотрела фильм «Три метра над уровнем неба» и всё мне рассказывает, какие мы там страстные. И пофиг, что главный герой испанец, видимо, тоже хочет, чтобы по ней прошлись пожестче.
Нет, я эту хрень не смотрел, так, одним глазком с сестричкой Бэлой поглядывал. Вот откуда у девушек такая тяга к абьюзу? Может, и Маша тоже так хочет. Представил, как заваливаюсь в кожанке к моей доярушке и как хлопаю кулаком по столу: «Молока давай! Хочу не могу!» — ржу про себя, а потом смотрю вперёд и вижу два удивлённых глаза Алинки.
— Марко, ты чего сам с собой смеёшься? Я тебе сказала, что у меня кошка умерла, редкой породы была, — говорит она.
— Дай угадаю, итальянской? — предполагаю я и почему-то улыбаюсь. Чёрный юморок, но что-то вылез, видимо, на нервах. Алинке, видимо, мои слова не нравятся, крутит у веска.
Где же бомбита? Снова нервничаю я, разглядывая недовольную худосочную Алинку. Вот блин, кости одни, ключица так вообще выпирает, как у скелета. Шея тонкая. Вообще странно, раньше я об этом не задумывался. То ли дело у Машеньки. Такую шею и не обхватишь, на её фоне я, наверно, дохлик какой-то.
Надо пойти поесть, массы что ли набрать. Вообще не зря я на Машку запал. Она, видно, сразу горячая, как итальянская женщина. Я когда с дядей своим Матео в Италии общался, он всегда говорит, что балдеет от пышных женщин с хорошими формами. Есть что ухватить. Одну вот и ухватил, жена его Джульетта. Так она по размеру как два дяди Матео разом. Так та, помимо пышности, вспыльчивая, как спичка, постоянно выходит на балкон и с соседкой обсуждает, как Матео сковородкой охреначила. Он ее попросил тут блинчики пожарить, так она орала ему: «ВаффанкУло! Vaffanculo! Иди в жопу!» Дядька ей в ответ крикнет ругательное про дерьмо: «Мерда! Cazzo, merda, bastarda!» — и радуется дальше, какая у него знойная красотка. Вот и меня, видимо, гены не обошли стороной, я бы от Машки и удар банкой принял. Если бы потом залечивала меня своими пухлыми губами.
За рассуждениями опять забыл про Алинку, которая, кажется, думает, что со мной что-то не так.
— Ты что, курил что-то? Ты какой-то неадекват сегодня, — фыркает она и отходит, косясь на меня, а я продолжаю улыбаться, как дурак.
Вкурил, Алинка. И не отпускает…
— Марко, а где у вас тёплая одежда? Твоя сестра совсем раздетая, заболеет
