Довод для прощения - Ария Тес
Посторонних в доме не осталось только через четыре долгих часа. Но я ничего против не имею. Мне даже на руку. Что ему сказать, я даже не знаю, а когда он открывает дверь и заходит ко мне — слов в принципе нет. Я просто вскакиваю с кровати и врезаюсь ему в грудь, на которой рыдаю еще три часа к ряду.
Сейчас
Причина всего этого безумия передо мной.
Влад Довод. Квинтэссенция моей ненависти. Так было? Так. Именно так! Потому что это правда. Я даже сказать ничего не могу, тупо смотрю на него, как немая, пока челюсть свело напрочь.
— У тебя дерзкий язык, девочка.
«Дерзкий язык» — проходится по позвоночнику очередной волной холодный воспоминаний.
— …Ну и? Теперь ты его проглотила? — хрипло тянет, а для меня это еще один удар под дых.
От его голоса в голову прилетает мощный удар. Ее как будто вообще сняли с плеч, хорошенько встряхнули или даже в футбол поиграли, а потом водрузили на законное место.
Я вообще ничего не понимаю.
Только пелена красная стягивается перед глазами, и я слышу, как из-за слоя колючей ваты, незнакомый смешок.
— Похоже, ты ей просто сильно понравился. Поэтому мне — хамство, а тебе горячие взгляды…
Это тот самый блондинчик, которого я обложила перед входом, но мне плевать. Я его мажу коротко, а потом возвращаюсь обратно к Доводу.
Чертов ублюдок!
Как так…можно? В голове не укладывается. После всего! Он просто сидит и смотрит на меня, словно ничего не произошло. Словно это нормально. Словно так и надо. Можно. Разве так можно?! С людьми…
Но, видимо, в его мире за милую душу.
То, что я делаю дальше — логике не поддается. Медленно наклоняюсь к столу, чтобы забрать у него сигарету и вижу, как его взгляд падает мне в декольте. Смотри, сука. Мне насрать.
Затягиваюсь. От вкуса его губ, оставшегося на фильтре — штырит. Наверно, это мазохизм? Наверно, да.
Они именно такие, как я помню. Сладковатые. Потому что ты любишь сладкое. И ты весь именно такой, как в эту секунду — холодный, циничный, бесчувственный ублюдок. Остальное я себе придумала. Не было никогда ни хорошего, ни мягкого, ни ласкового. Ты — кусок вонючего говна, и знаешь что?! Я тоже больше не та «малышка».
Усмехаюсь слегка, выпуская дым ему в лицо, а потом хрипло шепчу.
— Здесь нельзя курить.
— Мне можно все, — парирует, дернув кадыком, и я также плавно выпрямляюсь.
Не сомневаюсь, кусок мудака, ох…не сомневаюсь. Киваю пару раз, пока меня натурально кроет от желания вцепиться ему в морду когтями. Только это не вариант. Я знаю. Челяди нельзя касаться Божества. А причинить хоть какой-то вред так хочется…и ярость так велика…
Боюсь, я не смогу сдержаться.
Да. Не смогу.
Щелчком отбрасываю окурок ему в стакан, а потом беру коктейль, который он мне «купил» и выплескиваю прямо в ненавистную морду. Довод выдыхает и расставляет руки в стороны, а меня так греет, что я начинаю смеяться и со всей силы вдалбливаю тонкую ножку в его мобильный.
Знаю, что по-детски, а я обещала, что стала взрослой, но это единственное, как я могу хотя бы немного ему отомстить и подгадить, чтобы уйти со спокойной совестью.
Точнее сбежать.
Так надо сбежать... На воздух. Срочно!
Но руку обвивают знакомые пальцы выше локтя, и также знакомо дергают обратно…
— Ты, сучка бешенная, охрене…
БДЫЩ!
Да-а-а…знаете? Ева то была права. Я — дворняга. А пощечины? Они для королев. Поэтому я бью его не невинно «ладошкой», а хорошо поставленным «хуком» справа, вложив туда всю свою ярость и ненависть.
Влад тут же хватается за лицо. По его пальцам бежит кровь, а меня уже хватают охранники. Но я не теряюсь. Напоследок выплевываю:
— Я тебя презираю, гандон! Чтоб ты сдох!
Плюю ему под ботинки и смеюсь, пока меня уводят. Взгляда не отвожу. Лишь молюсь, чтобы его шандарахнуло когда-нибудь, как меня. Прямо в его мерзкую, напыщенную харю! Прямо в лоб бумерангом!
***
О своем импульсивном поступке жалею уже в такси. Что я натворила?! Зачем?! Надо было просто встать и уйти! Оставить этот чертов бокал на столике, а самой вызвать машину и свалить, как можно дальше! Но нет…не-е-ет, зачем?! Мы нарываться любим!
Что если он так просто это не оставит?! Что если…этот тупой поступок станет причиной, снова ко мне подобраться?! Что если…все начнется заново?
Сердце неприятно сжимается.
Я его перестала понимать давно. После всего, что произошло, оно все еще по нему скучает, все еще ждет, все еще любит. Вы представляете?! Какая дурость! Это ведь даже не смешно уже, но я чувствую…и сегодня почувствовала, как оно сорвалось и рвануло к Владу. Как потянуло…
Мне стыдно в этом признаться, но порой…когда эмоции становятся невыносимыми и прятать за агрессию, злость и безразличие уже не получается, я открываю секретную папку, в которой храню наши фотографии.
Я их все еще храню.
Она запрятана в самые недры моего компьютера, и я не позволяю себе даже мысленно построить к ней маршрут. Но иногда срываюсь…
Я пытаюсь понять. Все эти три года я все еще хочу найти причину…почему все так закончилось? Почему он меня бросил? Разве можно так притворяться? Разглядываю его лицо, улыбку, глаза. Клянусь, я в них себя вижу, и счастье вижу, и любовь тоже вижу! Неужели можно было так обмануть меня? Так ловко обвести вокруг пальца? Неужели я действительно просто тупая малолетка? Даже сейчас, когда уже, казалось бы, повзрослела?
Так. Ладно. Если я продолжу об этом думать — начну рыдать прямо в такси, а это позор. Прикрываю глаза, подставляю лицо под ветер из открытого окна и стараюсь прожить эти минуты до дома без мыслей.
С горем пополам выходит.
Когда я поднимаюсь в квартиру, папа еще не спит. Он посмеивается сам с собой на кухне, морщит нос, а потом активно нажимает на экран — переписывается. Понятно. Снова ему «не-моя-это-подружка!» пишет. Закатываю глаза и кладу сумочку на столик, а потом снимаю каблуки.
Даже не замечает! Не его это подружка, а то как же…
— Кхм, кхм.
Папа вздрагивает всем телом и смотрит на меня широко распахнутыми глазами, как будто вор, пойманный на горячем. Я это итожу улыбкой.
— Передай «не-твоей-подружке», что варенье малиновое у нее просто супер.
