Укрощение рыжего чудовища - Дарья Волкова
– Убери руки, бесстыжий! – Зоя Анатольевна, кипя праведным гневом, уже стояла за Вариным плечом. – Да что же это творится!
– Тин, ты чего! – подоспела помощь с другой стороны в виде товарища «бесстыжего». – Тиныч, это же доктор! Она тебе морду зашивает. Тин, убери лапы, добром прошу!
– Не могу, – честно ответил человек со странным именем, а, впрочем, наверное, прозвищем – Тин. – Они же так и просятся потискать.
Пальцы сжались сильнее. Возмущение в голове и тепло внизу живота заставило Варю зашипеть. Нет, это уже просто ни в какие ворота не лезет! Она, врач, человек с высшим образованием, позволяет какому-то упырю лапать себя в процессе оказания медицинской помощи!
– Руки убрал быстро! – Получилось почему-то шёпотом.
– Не-а. – Он помотал головой и попытался улыбнуться. И того, и другого делать с распоротой щекой не стоило.
– Не смейся и головой не мотай! – Варя мигом забыла о том, где находятся его руки. – Рана разойдётся!
– Так, всё, я звоню Даниле Григорьевичу! И охранника сейчас позову. – Медсестра решительно обернулась к двери. – Если по-хорошему не понимает!
– Не надо никому звонить! – всполошился друг неугомонного Тина. – Сейчас я его уговорю. Тиныч… Тишка… прекрати дурака валять. Это же доктор. Так же нельзя. Давай, убери руки.
Попытка отвести руку силой провалилась. Мужчина на кушетке дёрнул плечом и рыкнул:
– Славян, не лезь!
– Я за охранником, Варвара Глебовна! – уже от двери крикнула медсестра. – Сейчас быстро ему объяснят, что к чему и как себя вести надо в медучреждении.
– Не надо, охранника, Зоя Анатольевна. Сама справлюсь.
Ей ведь говорили. Ее ведь предупреждали. Что будет непросто. Что хирургия – дело не женское. Она никого не стала слушать. Так что теперь обязана справляться сама. Без охранника, без Данькиной помощи и, по возможности, без скандала. Навык пресекать хамство пациентов тоже необходимо приобретать. И – самой. Никто не научит. Она сама в это ввязалась.
– Так, слушай, ты. Тин или как там тебя. Если ты сию же секунду не уберёшь руки, я зашью тебе рот. Понял меня?
Хорошо бы еще в глаза сурово посмотреть. Но его глаза заплыли и вряд ли он ими что-то разглядит.
– Ну что, будем рот зашивать?
– Что ж ты злая такая, лапушка? – вздохнул он. Погладил еще раз, самыми кончикам пальцев – и тепло снова вспыхнуло неуместными искрами. А потом руки все-таки убрал. – За задницу хоть можно подержаться?
– И нос зашью.
– Понял. – Он опустил руки на кушетку. – Тебя величать-то как, сердитая?
Варвара промолчала. Зато мысленно поздравила себя с победой над пьяным хамом. Так держать.
– Варвара Глебовна, охранника звать? – поинтересовалась Зоя Анатольевна.
– Не надо. Так договорились, – Варя снова принялась за работу. Пока они препиралась, накровило преизрядно. Пришлось менять марлевую турунду.
– Значит, Варвара? – не унимался ее горе-пациент. – Не идёт тебе это имя.
– Помолчи, а? Ты мне шить мешаешь, – Варвара поняла, что церемониться смысла уже нет.
– А я шёпотом, – просипел он.
Варя невольно улыбнулась – вышло у него это забавно.
– Ты замужем?
– Нет.
– Почему?
– Принца жду.
– А… Чего, не торопится пока принц?
– Да не видно что-то.
– Капризная, – почему-то весело хмыкнул тип.
– Мы, блондинки, все такие. Слушай, серьёзно тебе говорю – помолчи. А то шов кривой будет. Ты и так не красавец.
Он едва слышно фыркнул. А Варя почувствовала, как ноги коснулись его пальцы. Провёл вверх. Потом вниз, до колена. Да шут уже с ним, за ногу пусть лапает, всё равно два стежка осталось. Лишь бы не мешал!
Но вот наконец последний узелок завязан, повязка наложена, листок с рекомендациями вручён в руки сопровождающего лица, которое рассыпалось в благодарностях, выводя своего подопечного из кабинета. Перед дверью ее бедовый пациент обернулся.
– До завтра, красавица. Я завтра забегу.
– Забегай. На перевязку. Трезвый.
Дверь закрылась. И она с медсестрой остались в кабинете одни.
– Зоя Анатольевна, посмотрите, там еще есть кто?
– Пусто! – довольно отрапортовала медсестра, выглянув за дверь. – Чай пьём?
– Пьём, – согласно кивнула Варя, садясь на место. И тут заметила на углу стола красную бумажку. Пять тысяч рублей. – Это они оставили?
– А кто же еще? – пожала дородными плечами Зоя Анатольевна. – Хоть какое-то понятие о совести есть, если денег оставили за всё, что тут натворили.
– Заберите себе, – прозвучал резко голос Вари.
– И не подумаю, – отмахнулась медсестра. – И вы эти ваши привычки бросайте, Варвара Глебовна. Считайте это компенсацией за потраченные нервы.
Но Варю не оставляло ощущение, что эти деньги – плата за возможность полапать ее. Однако, пришлось взять – переупрямить Зою Анатольевну невозможно. Убрав купюру в стол, Варя сняла трубку с телефонного аппарата для местной связи.
– Данила Григорьевич, привет.
– О, разговариваешь? Хороший признак. Давай, Вареничек, поднимайся, чайник как раз вскипел.
Варя вздохнула. За то, что любимый братец растрезвонил всем общим друзьям ее домашнее прозвище, которым называл ее отец, Варвара была готова Николеньку придушить. Да что толку от той готовности? Мечтать, как говорится, не вредно. Опять же, грех не рождённую еще племянницу безотцовщиной оставлять.
– Леськины слойки с сыром не все умял?
– Самую маленькую и чёрствую тебе оставил, – рассмеялся в трубку Данила Шаповалов, сокурсник ее дорогого брата и Варин нынешний коллега. – Давай, шевели ластами, Вареник.
– Я в отделении чаю попью. – Трубка глухо звякнула о рычаг.
– И то верно, – кивнула медсестра. – Поди за эти полчаса никто к нам под дверь помирать не приползёт.
– Тьфу-тьфу-тьфу, – демонстративно сплюнула через левое плечо Варвара. И уже от входа вдруг обернулась. – А этого, последнего, как зовут? Товарищ его Тином называл. Как полное имя?
– Да всё у этого упыря не как у людей! – фыркнула Зоя Анатольевна. – Тихон его имя.
– Тихон? – Варя удивилась. Имя редкое.
– Тихон! – подтвердила медсестра. – Так мало того, что Тихон. Так он же еще и Аристархович! Да еще и Тихий.
– В каком смысле – тихий? Что-то я не заметила, что он особо тихий.
– Фамилия его – Тихий. Тихий Тихон Аристархович. Вот же дал господь и родители имя-отчество.
Насчёт господа Варя не была уверена, а вот родители у гражданина Тихого явно люди со странным чувством юмора. Тихон Тихий. Трудно подобрать имя и фамилию, которые так ему не подходили. Да еще и Аристархович. Чудной.
Позже, после чаепития в обществе Шаповалова и слоек с сыром, испечённых хозяйственной Данькиной супругой, уже проваливаясь в долгожданный сон, Варя вдруг подумала, что такие странные типы, как Тихон Тихий – неизбежная часть работы хирурга. В травмпункте еще и не такое увидишь. Хотя после особо тяжёлых дежурств, таких, как сегодня, ей начинало казаться, что весь мир состоит из таких придурков,
