Мой Февраль (СИ) - Ричмонд Беатрис

Теперь шуметь я не боялась. Я хотела посмотреть, кто эта женщина. А еще я хотела посмотреть в глаза Тони. Все еще в пальто, я прошла по коридору, и подойдя к двери в спальню резко ее открыла. Я знала, что увижу. Я думала, что была готова, но боль все равно пронзила мою душу. Пара, занимающаяся сексом на нашей кровати и наших простынях, подошла к кульминации. Женщина, сидящая сверху, выгнулась, художественно откинув рыжие волосы назад и приоткрыв рот, изображая оргазм, ну а Тони… Тони действительно кончал. Черт!

2

— Браво! — крикнула я. Это было неожиданно даже для меня, а что уж говорить о паре любовников. — Прекрасная сцена! Убедили! — я улыбалась, хотя мне хотелось реветь, рыдать, кричать. Мне хотелось выть. В мгновение ока я осознала всю грязь происходящего. Я поняла, что насколько обманывалась сама, на столько обманывал меня Тони, а с ним и знакомая мне женщина.

Это была Кассандра Оуэнс. «Секси Кэсси» — прозвали ее в офисе.» Секси». Это прозвище, как никакое другое, показывало ее сущность и подходило идеально. Она действительно излучала секс. От нее несло сексом, желанием и похотью. Даже в скафандре она бы привлекла взгляды мужчин — такой нужно родиться. Таким даром нужно было пользоваться во всю, что и делала Кассандра — она пробивала дорогу к вершине, благодаря такому качеству.

Как архитектор Кэсси не значила ничего. Она была ни-ка-ка-я, ее мышление не отличалось креативностью, так необходимой художнику, архитектору, дизайнеру. Мало того, она неоднократно делала ошибки в проектах, что грозило нашему босу колоссальными финансовыми потерями. Но Кэсси, взмахнув ресницами, отводила от себя гнев начальства, и ее ошибки шла исправлять «малышка Брук». Причем делать это мне часто приходилось в последний момент, и до поздней ночи. Мне ярко представилось, как я сижу за компьютером или чертежным столом, а Кассандра трахает моего бойфренда в моей квартире.

— Брукки, это совсем не то… — я не дала Тони договорить.

— Конечно совсем не то, — перебив его, сказала я. — Просто у вас завтра важная сцена в порно фильме, и вы решили порепетировать. Я все понимаю, милый, не волнуйся. — я несла бред, но мое лицо было абсолютно каменным. Я чувствовала, как мышцы на лице застыли в прямом смысле.

Кассандра, тем временем, обернувшись простыней, подобно древнему греку, надевшему хитон, встала с кровати. Она схватила первую вещь, которую заметила, и тут же, не думая ни секунды, натянула ее на свое тело. Вещью оказался мой практически новый халатик от VS, купленный всего две недели назад за огромные деньги. Тони очень он понравился, и он даже просил надевать его чаще. Полы халата с трудом сошлись на шикарных формах Кассандры, и ей ничего не оставалось делать, как держать их руками.

— Можешь забрать его себе, — сказала я, хватая ее за руку, когда она, пригнув голову, собиралась прошмыгнуть между мной и дверным проемом. — Я себе новый куплю, чистый.

Кассандра кивнула, и выбежала из комнаты. Тони так и остался сидеть на кровати спиной ко мне.

— Я тебя сегодня не ждал, — сказал он тихо. — Если бы ты приехала завтра, как собиралась, то ничего бы этого не было.

Стало еще противней. Он абсолютно спокойно сказал, что если бы я не приехала, то он продолжал бы мне изменять, и все продолжалось, как есть. И стало понятно, что раньше у него все проходило, и только мое внезапное появление стало причиной такой неприятной ситуации. Тони намеренно говорил так, чтобы я почувствовала себя виноватой.

— Приперлась! — зло крикнул Тони, и обернулся. В его глазах была злоба, а еще я увидела в них поражение. — Могла хотя бы позвонить!

Я смотрела на него, а в моих мечтах рушились хрустальные замки — башенка за башенкой, арка за аркой. Исчезали и дети, и собаки, и кресло-качалка на крыльце. Словно я попала в книгу «Лангольеры», только наоборот.

— Можешь проваливать, если я тебя не устраиваю, — Тони уже поднялся, и принялся натягивать трусы. Мне нравилось за ним наблюдать, когда он это делал. Мне казалось это очень интимным. Но сейчас это зрелище показалось мне просто невероятно отвратительным. — Тебя никто не держит. Собирай шмотки и вали.

«Кэсси — секси», снова в голове пронеслось прозвище любовницы моего бывшего бойфренда, когда я услышала, как щелкнул замок на входной двери. Мое прозвище звучало приблизительно, как «Малышка Брук», «Зануда Брук». Меня никто не видит и не слышит в агентстве, даже боссы. Не помогает и то, что я лучший архитектор за все существование фирмы, за плечами у которого не один конкурс, и далеко не одна победа. Просто мне не повезло. Я выгляжу лет на восемнадцать, что иногда смущает заказчиков. Мое отражение в зеркале мне всегда нравилось. Иногда мне казалось оно слишком милым и хорошеньким. Я могла бы быть как Кэсси, но я воспитывалась в семье южан. Мои бабушка и прабабушка были настоящими южанками, леди до мозга костей, и их гены и воспитание сделали свое дело. Я выросла скромной мышкой, не привлекающей к себе внимание. Это портило мне жизнь.

— Милый, — я призвала все силы, чтобы дать отпор моему бывшему бойфренду, — шмотки свои соберешь ТЫ, и свалишь отсюда тоже Ты. У тебя, наверное, провал в памяти, потому что ты забыл, что это, — я обвела рукой спальню, — моя квартира, моя кровать, мое постельное белье. И ели вы мою еду! — По сравнению со мной, Тони зарабатывал крохи, и весь его доход мы тратили на одежду ему же. Все остальное, включая подарки, оплачивала я.

— Но, куда… — в глазах Тони зажглось понимание. Он тут же понял, что сделал непоправимую ошибку, начав мне грубить, и сразу же, просчитав все ходы, изменил тактику. — Брукки, я сделал ошибку, и…

— Может пойдешь к Кассандре? — я поняла, что он хотел сказать сначала. — Вы же так любите друг друга, — мой сарказм на всемирном конкурсе сарказмов, если такой существует, занял бы первое место. А если добавить презрительную улыбочку, сопровождающую слова, то взял бы Гран-При. У меня тряслась каждая клеточка, а тело было натянутое, как струна, но я заставляла себя держаться.

— У Кэс есть муж, — сказал Тони, забыв от переживаний, что мы работаем в одном офисе. У Кэс есть не только муж, но и дети. И старше она и меня и Тони.

— Ну вас же это не сдерживало минут двадцать назад, — я пожала плечами. — Знаешь, здесь душно, пойду пройдусь. Вернусь через час, и хочу найти свою квартиру в полном порядке и без лишних жильцов.

Развернувшись на каблуках, я вышла из спальни не оглядываясь. Рухнул белый штакетник — последнее, что осталось от моего воздушного замка.

Только выйдя на улицу, я смогла вдохнуть полной грудью и у меня закружилась голова. Мне пришлось постоять несколько секунд, пока я пришла в себя. Напротив дома была круглосуточная кофейня. Туда я и пошла. На улице сгущался туман, обещая к утру превратиться в молочно-белое марево. Точно так же, в моей душе обломки моей будущей счастливой жизни обволакивались туманом, навсегда скрываясь от меня. Болела душа, кричало сердце. Банальность. Обычно дело. Такое случается. Ни ты первая, ни ты последняя. Уверена, что именно эти слова скажет Эй Джей, когда я ей позвоню. А потом примчится и будет обнимать меня, открывая все новые упаковки салфеток.

Тони вышел через сорок пять минут. Он вынес три сумки и чемодан. В мою квартиру он переехал с двумя сумками. Смешно. Он явно взял лишнее, но мне было все равно. Я думала, что моя любовь к нему никогда не умрет. Но сидя в кафе, грея руки об огромную чашку с кофе, я поняла, что она умерла. Умерла в тот момент, когда я видела лужу, вокруг ведерка со льдом.

3

— Даже не думай об этом! — моя подруга Эй Джей была очень категорична. Она сидела на диване, поджав ноги, и наблюдала за мной. Я без остановки ходила перед ней, чтобы хоть немного успокоится. Мы выпили полбутылки вина, и было похоже, что на этом остановиться не получится. — Какого хрена ты творишь?

— Я собираюсь уволиться, и уже поговорила с боссом, — пожав плечами, и сникнув, сказала я, глядя на рисунок на ковре, и повторяя его контуры большим пальцем ноги. Но толи от алкоголя в крови, толи от отсутствия идеального чувства равновесия, я то и дело шаталась и хваталась за спинку стула, чтобы не упасть.