Мотылёк над жемчужным пламенем - Кэрри Прай
– Всем по местам! – гремит классная, проходя в кабинет. У нее новое платье-рубашка, но старая прическа. Недавно ее бросил муж, поэтому из макияжа на лице женщины только мешки под глазами. – Тишина, одиннадцатый «Б»!
Ее не слышат. Она им не указ. Она пустое место.
В доску летит бутерброд, что так старательно прятал от стервятников Сысоев – староста класса, но так и не сумел уберечь. Ломтик хлеба падает на пол, а вот молочная колбаса задерживается на доске между темой урока и неразобранным предложением, но в итоге тоже шмякается на пол.
Дерзкая выходка выводит учителя из себя.
– Заткнулись все! – она ударяет указкой по столу и краснеет в лице.
Глотая смешки, ученики рассаживаются по местам, а я улыбаюсь.
– Каникулы еще не начались, – злостно подмечает учитель. – Мне ничего не стоит переставить часы пересдачи на праздники.
Ей ничего не стоит – еще бы! Ее бросил муж, детей нет, а старая кошка Маргоша не самая лучшая компания за новогодним столом, да и шерсти много. Хотя на ее месте я не была бы столь консервативна. Как же это здорово, что я не на ее месте.
– Познакомьтесь, это Витя Звягин. Он будет учиться с вами, – смягчившись, говорит Мария Анатольевна. – Очень надеюсь на ваше гостеприимство.
Класс утихает. Все мы смотрим на дверной проем – там никого.
– Витя? – недоумевает учитель, и тогда черный ботинок касается порога.
Новичок неохотно передвигает ногами, но так и не доходит до учительского стола, он останавливается. Даже на фоне аспидно-серой доски он выделяется черным пятном. А его руки, они белоснежные. Ненормально красивые.
Кто начинает шептаться, кто-то оценивать его обувь, кто-то возвращается в телефонную игру, а я перестаю улыбаться. Кому только в голову взбрело перевестись в выпускном классе, да в середине года?
– Думаю, программа не сильно разнится, – говорит Мария Анатольевна. – На чем вы остановились в прошлой школе? Тропы? Синтаксис?
Звягин Витя смотрит в пол. Молчит. Я не вижу его лица, потому что он спрятался его под плотным черным капюшоном. Он прячет себя сознательно, отчего разжигает во мне большее любопытство. Его губы сложены в тонкую полоску. Он не здесь. Не с нами. Но где? Там интересно?
– Две серебряные по математике? – вслух удивляется классная, держа в руках характеристику парня. – Похвально. Ты будешь первым и единственным медалистом класса. Олимпиада региональная?
Он молчит. Смотрит в пол и молчит. Мне жутко хочется узнать цвет его глаз. Какой он? Агатовый? Кофейный? Янтарь?
Его игнор бьет обухом по самолюбию Марии.
– Не потерплю головных уборов в своем присутствии, – замечает она. – Можно попросить тебя?
– Я здесь гость, не нужно петиций, – неожиданно отвечает парень и нервно срывает капюшон. Поднимает светловолосую голову. Смотрит сквозь. Редко дышит.
Льдинки. Его глаза – мутные льдинки.
Стало холодно. Я поежилась, но продолжала пялиться на немногословного новичка. Меня не интересовала его личность, только образ. Загадочный, отрешенный, даже болезненный, но невероятно увлекательный. В чем его секрет? Хандра? Казалось, будто сама депрессия поцеловала его, оставив эстетичный след. Этот парень поистине восхитительный предмет вдохновения.
– Можешь выбрать любое свободное место, Виктор, – предлагает учитель и новичок осматривается.
Сердце дернулось в груди. Нижняя губа заныла в зубах. Захотелось покурить. Что он выберет? Кого он выберет?
– Ну же, Витя, не робей, - подбадривает его Мария, и получает гневный взор в ответ.
Третий ряд, пятая парта. Третий ряд, пятая парта. Третий ряд, пятая парта. Ну почему он выбрал первый? «Камчатка» – верное решение, но почему первый? Почему?
Новичок бросает портфель на стул. Садится. Скрещивает пальцы. Утыкается губами в костяшки. Редко дышит. Почему ты выбрал первый, парень? Почему?
– Записываем тему урока и выполняем первое задание самостоятельно.
Послышались усталые вздохи. Зашелестели страницы. Ребята нависли над своими тетрадями, кто-то лег спать. Витя не шевельнулся. Я тоже.
– Кто будет готов ответить, прошу к доске.
Почему ты выбрал первый? Я хочу услышать твой запах. Какой он? Сладкий? Горький? Больничный? Можно описать тебя в стихах?
– Сысоев! – кричит учитель, отчего я вздрагиваю. – Немедленно убери свой завтрак с пола или это сделает директор!
Под хохот учеников Сысоев подбирает ломти хлеба и бросает их в мусорку. Тем временем я выдыхаю и мысленно благодарю учителя за то, что выдернула меня из наркотического транса. Я на секунды стала одержимой.
– Разговоры! – предупредительно кричит Мария. – Всем за работу!
Во мне бурлят эмоции. Голова наполнена розовым туманом. Все еще подумываю о сигарете, хотя никогда не курила. До краев переполненная эмоциями, я тянусь к блокноту и пытаюсь записать четверостишье. Пишу и тут же зачеркиваю. Кусаю губы. Пишу и зачеркиваю. В голове буря ассоциаций, тысячи слов вертятся на языке, но я не могу определится и снова зачеркиваю.
Большая часть урока пролетает незаметно.
– И так, кто-нибудь готов ответить? – все голоса отошли на второй план. Я будто бы в банке. На лбу выступают испарины. Сейчас мне легче раскрасить фотобумагу флитчарт-фломастером, чем написать одно слово. Одно гребаное слово…
– Я не слышу. Никто? Значит, пойдем по журналу…
– Тарасова хочет, Мария Анатольевна. Не нужно по журналу.
– Тарасова?
С мучением вывожу две первые строчки, но снова спотыкаюсь. Держу карандаш над заглавной буквой, практически вдавливаю его в бумагу.
– Тарасова!
Ломаю стержень.
– Что? – поднимаю голову и удивленно моргаю. Глаза режет яркий свет, будто я выбралась из подземелья. На меня обрушаются взгляды всего класса. Он тоже смотрит. Смотрит так, что я невольно чувствую себя виноватой. Но за что?
– Тарасова, ты произвела разбор предложения? – с вымогающей интонацией спрашивает Мария Анатольевна. – Ну? – учитель буквально берет меня за глотку.
Откашлявшись, я начинаю хвататься за тетради и листать учебник; точилка и ластик падают на пол; ладони становятся влажными; меня лихорадит. Он видит это.
– У тебя все в порядке, Варя? – недоумевает учитель.
– Да… все хорошо.
Мне помогает Светка Верещагина, что сидит впереди, она хватает мой блокнот и язвительно читает:
– Ты как мираж в снегах зыбучих, как пламя ледяной свечи… Что за дерьмо?
Класс