Отец для двоих - Адалин Черно

Фото я получаю через минуту. Шокированно рассматриваю мальчика. У него такой же редкий цвет глаз, как у меня. Умно, конечно, приписать мне...

Замираю, потому что вижу последнюю фотографию. Вижу ее. Оля держит на руках того же мальчика и улыбается. Это как удар под дых. Вышибает из груди воздух сразу же и получить очередную порцию воздуха становится невероятно сложно. Практически невозможно.

— Объясните, почему вы не участвуете в воспитании второго сына?

— Без комментариев.

Я умею отбиваться от них. Пришлось научиться после того, как мои фото сразу после освобождения заполнили интернет-издания и газеты. Меня не полоскали разве что мои довольные клиенты, уверенные на все сто в том, что я действительно умею оперировать. Тогда я этого не знал, отвечал на вопросы неумело, как врач. Потом пришлось нанять юриста и меня всему научили.

Я расталкиваю журналистов и иду к машине. Самые настойчивые бьют по стеклу и крыше авто, требуя ответа. У меня его нет, потому что ребенка на фотографии я вижу впервые. Олю, конечно же, узнал…

— Что случилось? — ошарашенно спрашивает Ира. — На тебе лица нет, ты побледнел. Что за фотографии?

Ира пытается забрать их у меня из рук, но я их выдираю, держу крепко и не отдаю. Там Оля и мальчик с моим цветом глаз. Какова вероятность, что это просто совпадение? Вдруг после нашего расставания она нашла мужчину с таким же цветом, как у меня? Разве невозможно? Я уверен, что такое может быть, но все равно внутри что-то сжимается.

— Что они сказали? — допытывается Ира, которая сейчас почему-то раздражает.

— Помолчи! — рявкаю резко и уже мягче добавляю. — Мне нужно подумать.

Если Ира и обижается, то виду не подает. Хмуро отворачивается и дает команду Лёше ехать. Личный водитель у меня, кстати, тоже появился не так давно. Вообще ощущение, что я живу не своей жизнью. Моя была обычной, понятной и спокойной. По утрам я просыпался, собирал сына в сад и шел в больницу. Оперировал до вечера и забирал сына, играл с ним, готовил ужин и укладывал спать. Когда меня вызывали по ночам, приходилось звонить матери. Та уже потом звонила Жанне и привозила ее с собой.

“— У ребенка должна быть мать! — тараторила она. — Дай ей шанс.

— Где эта мать была, когда ему нужно было молоко? — зло отвечал я. — Когда он делал первые шаги?” 

Шанса Жанне я давать не собирался. Дал в самом начале, когда узнал о беременности. Прикрываю глаза. Головная боль снова возвращается. Воспоминания давят, вскрывают мою черепную коробку. Жанна ребенка не хотела, это я потом понял. Даже избавиться от него пыталась.

Я сам все похерил. Не знаю, как так вышло, что мы с Жанной проснулись в одной постели. Помню, поссорились с Олей в очередной раз. Она ткнула в то, что я не принимаю помощь ее отца и не хочу идти к нему на работу. Я, сцепив зубы, сказал, что лучше буду подметать дороги, но работать к нему не пойду.

Оля разозлилась, я вспылил. Дома оказалась мама с бутылкой. Я до того дня не пил никогда, но тогда захотелось хотя бы попробовать. Понять, что люди находят в алкоголе. Неужели и правда можно забыться и станет легче?

Я тогда забылся настолько, что не помнил ничего. Проснулся в одной постели с Жанной, которая смотрела на меня с преданной улыбкой. Возненавидел себя, потому что Жанна мне никогда не нравилась, как девушка. Я видел в ней соседку, подругу, может быть даже сестру, но не более. 

Переспать с ней было верхом глупости, но я пошел дальше — попросил ее скрыть, что между нами что-то было. Думал, пронесет. Не пронесло, конечно. Через месяц Жанна сообщила о беременности, и я бросил Олю. Ушел, ничего не сказав. Решил, что это лучше правды. Хотя оглядываясь на шесть лет назад понимаю, что просто струсил. Олю любил очень сильно и просто не смог ей признаться в предательстве. Духу не хватило.

— Макар, — Ира аккуратно касается моего плеча.

Возвращает в реальность и смотрит обеспокоенно.

Я же быстро делаю снимки на телефон и отправляю своему помощнику со словами:

— Лебедева Ольга. Найти. Срочно!

Егор работает на меня вместе с Ирой. Его я дергаю в крайних случаях, в таких, где ей ни за что не справиться. Егор отвечает почти сразу, не заставляя себя ждать. 

— Понял, принял. Дай мне сутки.

Глава 3

Ирина демонстративно молчит и что-то печатает в телефоне. Обиделась. Я немного прихожу в себя от новостей и отдаю Лёше новое распоряжение:

— Везем Иру домой и едем за Степаном.

Ира поджимает губы, но спорить не пытается. Привыкла уже к тому, что мои указания возражениям не подвергаются. Едем молча, каждый думая о своем. У дома Иры останавливаемся. Она медлит, что-то хочет сказать, но затем лишь протягивает мне упаковку с таблетками и покидает автомобиль.

Я кручу пачку в руках, но пить новую таблетку не решаюсь, хотя голова снова болит. Воспоминания давят, хочется вернуться назад и все изменить. Легко видеть свои косяки спустя годы и твердо знать, как нужно было сделать. А тогда казалось, что правильно. Отпустить, отойти в сторону, последовать совету отца Оли и дать девочке шанс встретить нормального мужика, а не нищеброда.

Я сжимаю зубы до хруста и снова смотрю на фотографию. Оля держит на руках сына, улыбается, когда его целует. Глаза мальчика светятся счастьем. Я уже знаю, что это мой сын. Не сомневаюсь даже, хотя знаю, что Оля бы не скрыла. Даже после того, как я молча исчез. Нашла бы способ рассказать о беременности, если только… 

Ее отец. Нетрудно убедить беременную брошенную девочку в том, что не стоит ничего рассказывать тому, кто тебя бросил. Он недостоин знать о скором отцовстве. Нельзя, говорят, говорить о мертвых плохо,