По острию любви - Оксана Волконская
— Угу, это единственный плюс, — мрачно проговорила Василина. Видимо, паника схватила ее за горло черными щупальцами и не хотела отпускать.
Спасением для Инги стало появление Глеба, брата невесты, который сообщил, что приехал Кирилл. Драгоценный момент был утерян. Поржав над яростным желанием Инги поиздеваться над братом на выкупе, он велел Лине:
— Систер, ты тут оставайся. Мы пошли твоего муженька грабить.
Оставшийся вечер пролетел как один миг. В память запали лишь отдельные сцены. Восторженные глаза брата, когда он увидел свою Линку в элегантном свадебном платье, трогательная церемония, ход которой сладкая парочка благополучно поломала*. И еще взгляд свидетеля, казалось, проникающий до самой глубины души.
Инга знала его всю жизнь. Довольно серьезный и спокойный Ярослав Строганов каким-то чудом умудрился подружиться с шебутным Кириллом еще в школе, классе в третьем. И маленькая Инга хвостиком ходила за ними, когда Ярик приходил в гости. И подстраивала всякие гадости. Ждала, что он разозлится. Но мальчик лишь смеялся и изредка читал ей нотации.
А она все не могла успокоиться. Ни тогда, много лет назад, ни сейчас, когда мальчик вырос и превратился в высокого темноволосого парня с пронзительно-синими глазами и флегматичным характером. Слишком наблюдательного, когда дело касалось других, и весьма слепого, если речь шла о нем. Странного. Парадоксального. И притягивающего к себе.
И когда он успел стать ей нужен? Инга не знала. Сидя на ступеньках лестницы шикарного ресторана, где ее братец окончательно лишал свободы ее лучшую подругу, она как-то машинально прихлебывала прихваченный с собой бокал вина. Мысль о том, что светлое мятное платье может испачкаться, мелькнула где-то на грани сознания и пропала. Это все ерунда. С собственными чувствами разобраться было гораздо сложнее.
— Инга, хватит киснуть, — рядом приземлился Глеб Левицкий — абсолютно сумасшедший парень, который каким-то чудом стал одним из самых близких ее друзей. Они были слишком похожи характерами — язвительные, решительные, совершенно не признающие тормозов. Видимо, в этом и был секрет их дружбы. И настроение друг друга они могли угадывать по полуслову. И почему только ее не тянет к Глебу?
— Думаешь, я не вижу, как ты на него смотришь? — продолжал тем временем слишком внимательный друг.
— И что с того? — тут же напряглась девушка. Она не любила оправдываться, лучшей защитой для нее всегда было нападение. Даже когда необходимости в самообороне не было.
— А то! Хватит уже страдать, пошли бороться! Мы его еще с ума сведем, крошка! — подмигнул ей Глеб.
— Мы?! — хмыкнула Инга, расставляя акценты. — Родной, ты случайно не начал на парней заглядываться? Ты же у нас рокстар, кто знает, что у вас в башке творится? — с деланным страхом покосилась на друга она. Вот только испуг в глазах собеседника был почти настоящим.
— Фу, Лаврецкая, за что так со мной? Доведешь меня когда-нибудь, буду доказывать свою нормальность на деле, — не выдержал и заржал он. При этом он использовал свой коронный смех, в котором фронтмэн местной группы частенько заходился на сцене. Проходящая мимо пожилая родственница Инги отшатнулась.
— Не пугай людей, а то психушку тебе вызовут, — заботливо предупредила Инга. — Так что значит мы, если ты не решил сменить лагерь?
— Конечно, мы! — даже не смутился парень. — Разве я могу избежать такой авантюры?
— Почему сразу авантюры? — тут же возмутилась Лаврецкая. Глеб шутливо дернул ее за искусно завитый локон.
— Потому что ты и наш образцово-показательный Яр — авантюра авантюр, — не щадя ее самолюбия, заявил он. — Я просто не имею право пропустить такой цирк и тем более упустить возможность в нем поучаствовать.
Музыкант снова рассмеялся, глядя на загоревшиеся какой-то холодной злостью графитово-серые глаза подруги. Холодная — первое слово, которое приходило на ум при виде нее. Абсолютно прямые светлые волосы, белая, почти прозрачная кожа, аристократичные черты лица, словно прикрытые маской, и серые темные глаза, в которых сквозили эмоции, которые ей редко не удавалось скрыть. И при этом абсолютно не вяжущийся с ее внешностью бешеный, поистине ведьминский характер.
— Левицкий, ты мне надоел, — лениво обронила она. — Бесишь.
— Неправда, солнце, ты меня обожаешь, — еще сильнее заржал Глеб. — И вообще, не гони, дай слово молвить. У меня идея есть.
— Какая? — тут же плюхнулась обратно на ступеньку вставшая было Инга. И он поделился своим планом. Сперва девушка круглыми глазами на него посмотрела, потом что-то ответила, рассмеялась. Да, план определенно пришелся по вкусу. Может, он и не принесет особых плодов, но попытаться среди всего прочего стоит.
— Только ты понимаешь, что, пока живешь в Питере, это не прокатит? — озвучил весьма важный нюанс Глеб.
— Я уволилась, — коротко обронила Инга, не глядя ему в глаза. Она не любила признаваться в своих слабостях, от которых была способна перевернуть всю жизнь с ног на голову. Вот как сейчас, уйдя с престижной работы в культурной столице страны.
— Как все серьезно, оказывается, — протянул друг. — Детка, ты, надеюсь, понимаешь, что он после своей бывшей вообще никому не верит? А вы трое у него вообще из разряда мегаопекаемых. Тяжело придется в любом случае.
— Глеб! — предупреждающе посмотрела она. И, видимо, в этом взгляде было что-то такое, что парень сразу понял ответ.
— Решила, значит, решила, — улыбнулся он и протянул руку ладонью вверх. — Играем?
— До победного! — ударила по руке Лаврецкая. Она себя не обманывала, тяжело будет в любом случае. С этим мужчиной точно. Из разряда младшей сестренки лучшего друга в статус желанной девушки перейти сложно. Но она попытается. Иначе будет жалеть. Всю жизнь или пару дней — не важно. Да и слишком пафосно это звучало. Главное, что будет.
В зал они вернулись повеселевшие и, чего уж скрывать, весьма подвыпившие. И сразу отправились на танцпол. Мелодия за мелодией, они отдавали себя танцу, живя ритмом и идеально подстраиваясь друг под друга. Иначе и быть не могло — слишком много общались и часто зажигали вместе в клубах. Отдыхали душой. Как сейчас.
А потом Глеб устремился к выходу из зала. И тут заиграла она — пронзительная мелодия любимой Ингой рок-исполнительницы, которая по темпу больше походила на медляк. Девушка на секунду застыла, обвела взглядом зал и, недолго думая, направилась к Ярославу, что-то активно рассказывающему какой-то ее дальней родственнице.
— Ярик! — бесцеремонно вторглась Инга в их уединение. — Пойдем танцевать? — сделала она просительные глазки. — Моя любимая песня!
— Инга, — попытался откреститься Строганов, но девушка была неумолимо. Перехватила его руку и потянула к себе и добавила нежным голоском:
— Пожалуйста, очень тебя прошу. Я обязана под нее танцевать!
Не устоял. Вздохнул,
