Школьный бунтарь (ЛП) - Харт Калли
Взимают ли отдельную плату похоронного дела мастера за сшивание огнестрельных ран при подготовке к похоронам? Если да, то брат Гэри из Миннесоты - скупердяй, зажопил деньги на дополнительную дорогостоящую услугу. Я никогда не встречал его брата. За все три года, что я жил под крышей его двухсекционного дома, я слышал голос его брата лишь по телефону, и даже тогда я знал, что мне не понравится ублюдок.
— Должен был убедиться, Гэр, — говорю я. — Должен был увидеть своими собственными глазами. Теперь, приятель, куда же ты его припрятал, мм? — Я похлопываю по карманам его дешевых штанов, тщательно ощупывая...
Я приехал сюда только за тем, чтобы убедиться, что Гэри Куинси был мертв, хотя большая часть моих интересов была сосредоточенная на том, что я сейчас делаю. Проведя последние несколько часов, откидывая гребанную грязь, надрываясь и раскапывая могилу, потому что у него есть что-то, что принадлежит мне, что-то, что он украл у меня, и я хочу это обратно.
Его карманы оказываются пустыми. Прооостооо, вели-мать-его-лепно. Я приподнимаю его голову только для того, проверяя горло, чтобы окончательно убедиться. Но там так же нет ничего.
— Ты что его проглотил, Гэри? — спрашиваю я, посматривая на нож, который положил на край гроба. — Я бы не исключал такой возможности, зная тебя, ты, еб*нный психопат. — Я беру нож, и ужас пронзает меня, когда оглядываю его вогнутый живот, задаваясь вопросом, даже если найду камни, смогу ли я воплотить в жизнь такую ненормальную идею? Вскрыть Гэри, распрямить его кишечник, в это же время ощущать его внутренности, что будут повсюду окружать кишечник; это не то, что я смогу с легкостью забыть. Подобные вещи меняют человека, и, я держу пари, что не горю огромным желанием подвергнуться такого рода переменам прямо сейчас. Мне нравится спасть по ночам.
«Dorme, Passerotto».
(прим. пер. с ит. Ш-ш-ш. Пришло время идти в кровать.)
Блядь, только не здесь. Только не сейчас. Я отталкиваю голос в сторону, вздрагивая от успокаивающего тепла, которым он укрывал меня, но теперь меня вновь окружает холод, в то время как ледяной, яростный кулак сжимает мое сердце.
— Черт бы тебя побрал, Гэри, — рычу я себе под нос. — Это не принадлежало тебе. Тебе должно быть известно, что я не позволю тебе сохранить это. — Принуждая себя успокоиться, я поднимаю нож и опускаю сверкающее остриё, замирая в сантиметре от живота Гэри. Я готов. Я могу сделать это. Я вспорю его от глотки до пуза, если это означает, что заберу обратно то, что принадлежит мне по праву.
Нож касается кожи Гэри, и...
Лунный свет становится на мгновение ярче, и затем надгробия вновь появляются, и я замечаю краем глаза неожиданный золотой отблеск. Резкий порыв ветра проносится с воем между ветками деревьев, и тогда я замираю на месте.
Вот... в правой руке Гэри.
— Мудак, - шиплю я. — Я знал это. Ты не мог просто это оставить мне, ведь так? Ты должен был убедиться, что я никогда не найду его.
У меня занимает чертову кучу времени, чтобы разомкнуть пальцы Гэри. Я даже не вздрагиваю, когда чувствую хруст его среднего пальца, который сигнализирует о том, что он сломан. На самом деле, борюсь с отчаянным желанием не переломать ему, как можно больше костей, когда с силой достаю из его цепкой хватки мертвых пальцев крошечный золотой медальон на золотой цепочке, что обернут вокруг его ладони, и оборачиваю вокруг своей.
Внезапно, мне вновь пять лет, и я смотрю огромными глазами на женщину, с золотистыми волосами подобными солнцу, которая целует крошечный медальон и прячет его под рубашку.
«— Святой Христофор – покровитель странников, защитит и обеспечит мне безопасное путешествие». (прим. пер. Святой Христофор – один из 14 святых помощников и святой патрон путешественников).
Господи Иисусе, сегодня прошлое обрушивается на меня с особенной силой. Словно моя близость к умершему телу Гэри открывает все виды дверей, что ведут в потусторонний мир, и я больше, бл*дь, не могу находиться здесь ни минутой дольше. Стоя без движения в течение некоторого времени, с холодом, сковывающим мое тело, с потом, остывшим на нем, я развожу ноги шире в стороны, стоя над гробом Гэри, и расстегиваю молнию на ширинке.
— Прости, Гэри. Но и тебе и мне известно, что ты заслужил это.
Пар поднимается из гроба, когда струя моей мочи ударяет в грудь Гэри. Я ждал этого на протяжении долгого времени. Это ощущается... Черт возьми, это ощущается чертовски...
— Стой, где стоишь, парень. И прекрати делать то, что ты делаешь.
Ох, да ладно вам.
Я напрягаюсь, замирая на месте, каждая часть моего тела цепенеет.
Женский голос позади меня живой и наполнен яростью, когда он повторяет свою команду.
— Я сказала, прекрати делать то, что ты делаешь, ублюдок.
Я неуверенно бросаю взгляд через плечо, и мой желудок ухает вниз, когда я вижу форму. Значок. Пистолет, направленный в мой затылок.
— Если, вы, говорите о том, чтобы я прекратил мочиться, офицер, то, к сожалению, я тут ничем не могу вам помочь. Останавливаться на пол пути, когда ты мочишься – плохо для простаты. — Я улыбаюсь про себя, зная, что ни хрена не улучшаю ситуацию. И если меня запихнут в тюрьму за это, то будь я проклят, что не закончу начатое.
— Парень, если ты не прекратишь прямо сейчас и не уберешь свой член в штаны, то я применю тазер. Ты понимаешь меня? (прим. пер. Тазер - электрошоковое оружие нелетального действия).
Ах. Тазер, а не настоящая пушка. Ну что ж, это уже что-то. Издаю долгий, покорный вздох, но не прекращаю мочиться.
— Последний шанс остановиться, придурок.
В жизни существуют намного более ужасные вещи, чем быть упрямым и сосредоточенным на правом деле. И давайте посмотрим правде в глаза... эта возможность никогда не представиться мне вновь. Я подготавливаю себя, даже несмотря на то, что готовиться бесполезно, и покорно ожидаю боли.
Когда она обрушивается на мое тело, пронзая спину, ударяя, как молния в руки, и распространяется по ногам, я стараюсь сохранить достаточный контроль над телом, чтобы повалиться набок, в могилу Гэри, а не вперед.
После всего, что произошло, последнее, что мне нужно, в довершение к такой длинной и «удачной» ночи, обнаружить себя упавшим на тело усопшего, который многократно избивал меня, в то время как я буду лежать в луже собственной мочи.
Каким-то образом через мои стиснутые зубы, напряженные мышцы, и ослепляющий шар боли, который врезался в спину, у меня получается выдавить единственный горький смешок. Звук которого разносится, подобно выстрелу, над озером Кушман.
Глава 1.
Сильвер Париси, вероятнее всего, отсосет вам член за доллар.
Я смотрю на кусочек бумаги, который лежит на столе, смятый и испачканный чем-то, что подозрительно напоминает горчицу, и моя ярость взмывает до небес. Все это грязное долбанное вранье. Я привыкла оставаться после уроков в виде наказания – это обычное дело, я привыкла к работе, которую нам задают, но эти слова в выпускном альбоме, оказались довольно жестокой и необычно изощренной формой наказания. Потому что это не то же самое, что очищать стирательной резинкой надписи в женском туалете, это чертовски личное.
Сильвер Париси, вероятнее всего, больна сифилисом.
Сильвер Париси, вероятнее всего, подсела на сосание члена как на мет.
Сильвер Париси, вероятнее всего, трахается с вашим парнем за вашей спиной.
Предположения красочные и разнообразные. Я уже знаю, кто стоит за обидными, наполненными ненавистью высказываниями: футбольная команда, команда черлидерш, и овцы, которые следуют за элитой школы Роли Хай, избаловано задирают носы и суют их в задницы крутым деткам с огромными трастовыми фондами. Должна признать, что оскорбительные номинации, нацарапанные на листке, не имеют ни конца ни края, но я пересчитала их, и прекрасно знаю, сколько всего. И из всех двадцати трех ненавистных оскорблений, которые были написаны в мою честь, одно является бесспорным победителем.
