Алиса Клевер - Два месяца и три дня
– Ты говоришь так, словно счастье и наслаждение – не одно и то же.
– Это совершенно разные вещи. Разве ты сама не видишь? Ты удивляешь меня, – покачал он головой.
Кларисса помолчала, сосредоточенно разглядывая что-то невидимое на белоснежном кафеле безупречно чистой ванной комнаты.
– Однажды ты появишься в очередной раз на моем пороге, посреди ночи, с этим вот беззаботным видом, а я буду замужем, – усмехнулась она, заворачиваясь в полотенце. Максим склонился к ней и провел ладонью по ее лицу.
– Думаешь, это тебя остановит?
– Господи, какое счастье, что я тебя не люблю! – Гибким движением рук Кларисса сбросила полотенце и вернулась в гостевую комнату, где оставила вещи.
Максим не стал ее догонять. Пройдя на кухню – пустую, просторную – и включив кофеварку, он достал из холодильника молоко – Кларисса любила ванильный латте.
В мыслях он уже прошел в самолет, занял сиденье в первом ряду в салоне бизнес-класса и улетал в Москву – да что там в Москву, он улетал дальше, в вечно манящий и непредсказуемый мираж под названием «завтрашний день».
2
Как известно, не бывает плохой погоды, а бывает неподходящая для этого дня одежда. Лучше всего это понимаешь, стоя посреди тротуара в тонком хлопковом, «под джинсу» платье без рукавов и с беспокойством наблюдая, как только что бескрайнее голубое небо внезапно и быстро покрывается стальными темными тучами и налетает холодный ветер. Будет гроза. Нужно было надеть другое платье, но все платья остались в шкафу, а шкаф – в комнате, где живет Нелли. А еще в комнате прямо сейчас – Сергей, один из любовников Нелли.
Один «из»… Арина напялила первое, что попалось под руку, домашнее, по сути, платье – удобное, но слишком открытое и короткое, не доходит и до колен. Сидит мешком, но это скорей хорошо. Под балахоном не видно, какая она неуклюжая и угловатая. Выдают только торчащие острыми углами локти ее длинных рук.
Один «из». Арина не хотела об этом думать, она просто застыла посреди тротуара и обхватила руками плечи. Кеды, платье и рюкзачок – вот и все, с чем она выбежала из дома. Люди обходили ее, как вода обтекает камень в горной реке. Арина невольно возвращалась мысленно к купюрам, лежавшим в комнате на журнальном столе. Две пятитысячные купюры оранжевого цвета – ни с чем не спутаешь. Десять тысяч рублей за одну ночь с одним «из»? Значит, Нелли продается за деньги.
Вся зарплата Арины в ветеринарном центре, где она подрабатывала по ночам, состояла из пяти таких бумажек. Три – в аванс, две – в получку. В июне тридцать дней, и, значит, выходит по 833 рубля в сутки. Одну купюру приходится отдавать Нелли за квартиру или, скорее, за кухню, в которой жила Арина. Еще одна уходила на погашение кредита за учебу – поступить на бюджетное место девочке из Владимира не удалось. Хорошо хоть на платный взяли. Отец помог оформить кредит. Мать просто охала и ахала, поражаясь странной и неожиданной «упертости» дочери, которая во что бы то ни стало решила стать ветеринаром.
Еще одна купюра как минимум уходила на еду, как ни старалась Арина сократить этот расход до минимума. Старания ее, впрочем, были налицо – одни локти чего стоили, торчали, как у жертвы анорексии, а ведь между тем Арина ни минуточки в своей жизни не голодала по доброй воле. Напротив, за год жизни в столице Арина успела узнать, где и как можно поесть «на халяву». Кришнаиты частенько кормили бесплатно, если немного попеть их песни, была в Москве и парочка социальных столовых, но там было очень уж неприятно, ждать приходилось долго, да к тому же – среди бомжей, алкашей и других маргиналов. Постояв там однажды с учебником в руках – скромная чистенькая девушка с выбившимися из конского хвоста черными волосами, – она пришла к выводу, что так экономить на себе нельзя. Себе дороже. Уж лучше питаться овсянкой дома, чем таскаться по таким местам, тратя время и силы.
Оставшиеся две купюры Арина пыталась сохранять любой ценой, откладывая на черный день, который мог в ее случае наступить в любой момент. Но получалось это у нее плохо: то проездной заканчивался и приходилось инвестировать в «транспортную составляющую», то окончательно рвались кеды. Ходить по городу босой было как-то не принято.
Десять тысяч рублей за одну неполную ночь. Сергей приехал только под утро, пьяный, веселый, с бутылкой вина в руке. Арина вспомнила – в последнее время Сергей «навещал» Нелли как минимум раз в неделю. А то и два. Арине пришлось подавить в себе порыв подсчитать путем умножения, сколько денег «вылежало» на журнальном столике в комнате Нелли.
– Что бы ты понимала! Он просто заботится обо мне.
– Хорошо, хорошо! – замотала головой Арина, лишь бы оборвать этот разговор.
– А тебя вообще никто не хочет, ты – как ёж, – вот что сказала Нелли.
Эти слова заставили ежа – Арину – буквально вылететь из квартиры в дурацком джинсовом платье мешком. Она не хотела это обсуждать. Не хотела знать, что именно Нелли думает обо всем этом, не хотела обогатиться какими-нибудь дополнительными подробностями интимной жизни Нелли. Для субботнего утра Арина и так знала больше, чем хотела бы знать. Она только не могла придумать, куда податься, чтобы как можно дольше не возвращаться в кухню на пятом этаже их съемной пятиэтажки. Ей бы только день простоять да ночь продержаться. Хотя бы день, потому что, конечно, рано или поздно все равно придется туда возвращаться.
– Я же не стою на Ленинградке в кожаной юбке, с кем ты меня сравниваешь, ты подумала?! Ты не смеешь меня осуждать!
Она и не осуждала. Поэтому и убежала, чтобы немного остыть, чтобы яркие вспышки погасли и воображение перестало рисовать острые, грубые картины из частной жизни Нелли Жарковой. Уйти пришлось, чтобы не сорваться, не начать задавать лишние, обидные вопросы.
В конце концов, разве ее это дело, с кем спит ее старшая подруга Нелли и что получает взамен?
Людские ручьи неторопливо текли мимо Арины, сгущаясь около входа в подземный переход. В метро, должно быть, теплее. В кошельке лежали студенческий билет, проездной по Москве и около тысячи двухсот рублей – все, что можно было расходовать до получки, которая будет только через… не стоит на этом зацикливаться.
Единственное, поняла вдруг Арина, отчего этот Сергей иногда посматривал на нее каким-то темным, сальным взглядом и нехорошо улыбался. Если он заботится о Нелли раз или два в неделю согласно тарифу и самой сути товарно-денежных отношений, то что он думает о самой Арине?! Они же живут с Нелли вместе, разве нет?
Арина решительно кивнула головой и зашагала к метро.
Никому не объяснишь, что ты просто снимаешь угол у знакомой, причем именно и буквально – угол на диванчике в кухне. На отдельную комнату, не говоря о квартире, ей не хватило бы ни при каких раскладах.
