Дэни Коллинз - Пикантная история
Сорча чувствовала себя не в своей тарелке. Она объяснила Цезарю, что для нее звонить по его просьбе стюардессе, с которой он провел прошлую ночь, или модели, которую он подцепил на отдыхе, – это одно, и совершенно другое – оказаться между мужем и женой. Потенциальной невестой в данном случае. Зачем Цезарь сообщил Дайеге, что она не нравится Сорче? Как неприятно!
– Впрочем, что бы вы тогда ни сказали, сути это не меняет. – Дайега сочувственно вздохнула.
– Что вы имеете в виду? – спросила Сорча, но один взгляд на улыбку Дайеги, полную жалости, объяснил ей все. – Это не так, – пробормотала молодая женщина.
Ее сердце ухнуло вниз. Она считала, что значила для Цезаря больше, чем очередная любовница.
Сорча надеялась, что они поженятся и будут жить счастливо до самой смерти. Их занятия любовью были импульсивными, но в чем-то неизбежными. Она уступила своим желаниям, которые начали обуревать ее с первого дня работы у Цезаря. Но почему она вообразила, что их единственная ночь – начало чего-то серьезного? В глубине души Сорча знала, что она не из тех женщин, на которых женятся мужчины, подобные Цезарю.
– Вы – легенда в среде его сотрудников, знаете ли, – сказала Дайега. – Личная помощница, которая ухитрилась проработать с ним целых три года. – Она говорила так, словно это была шутка.
А Сорча этим гордилась. Она поджала губы, расстроившись, что за ее спиной ходят сплетни, хотя в том, как она вела себя, не было ничего постыдного.
– Честно говоря, я не уволила бы вас после нашей свадьбы, – не унималась Дайега. – Вы могли бы сделать успешную карьеру. Но конечно, теперь ничего изменить нельзя. Мне очень жаль, что дошло до этого.
«Лгунья», – подумала Сорча. Потом изумилась: а до чего дошло?
– Его терзали угрызения совести. Ему было стыдно, что он сделал это накануне оглашения нашей помолвки. Жалко. Он уважал вас, а теперь вы стали для него просто последней победой.
Цезарь больше ее не уважает? Сердце Сорчи остановилось, в ушах шумело так, что она едва слышала Дайегу. Ее затошнило. К горлу подступила желчь.
– Им овладела похоть, Сорча. Вы же знаете, какой он. А вы выглядели так, что нельзя было вами не воспользоваться. Это грустно, не правда ли?
Значит, они с Цезарем как друзья обсуждали жалкое поведение той, что стоит на социальной лестнице ниже их?
– Он поклялся, что будет верен мне, как только мы поженимся, но он хотел, чтобы я все знала.
«Я не собираюсь ее обманывать», – сказал Цезарь в тот день в своем офисе, говоря о Дайеге.
Может, он действительно рассматривал Сорчу как свой последний шанс насладиться свободой?
– Вы не единственное его мимолетное увлечение, – продолжала Дайега. – Он принял правильное решение, все рассказав мне. Но, признаюсь, тогда я была возмущена и выставила его вон. Если бы Цезарь не был вынужден уехать домой, столкновения с грузовиком не было бы…
Сорча покачала головой.
– Мы с ним говорили в тот день. – начала она, не желая сдаваться без борьбы, однако остановила себя.
Она никогда никому не рассказывала о тех вещах, в которые ее посвящал Цезарь.
– О его сомнениях? – перехватила инициативу Дайега. – Он был холостяком, который мог передумать и который хотел убедить вас переспать с ним. Я не придавала бы особого значения словам, что произносятся в подобных обстоятельствах.
Да, Цезарь действительно мог передумать, но было кое-что еще.
«Мне нравится, как ты говоришь о своей семье. Наша семья держится исключительно на бизнесе. Меня это устраивает, но иногда я пытаюсь представить, каково это – быть близкими людьми», – задумчиво произнес Цезарь.
Слияние его семьи с семьей Фуэнтес было очередным большим бизнес-проектом. Такого рода сделки нередки, но.
– Самое лучшее, что вы можете сделать, – сказала Дайега, словно предлагала пошаговую инструкцию, как следует поступить любовнице, о которой стало известно жене, – это уйти. Я поговорю с Хавьеро и позабочусь, чтобы вам дали самые лучшие рекомендации. Учитывая состояние Цезаря, никто из нас не хочет скандала. Ему предстоит долгое, трудное выздоровление. Ведь вы не хотите стать для него тормозом? Мне кажется, он вам небезразличен.
«Я беременна», – думала Сорча, в то время как волны унижения накатывали на нее.
Неужели она действительно была мимолетным увлечением? Сорча не могла в это поверить. Цезарь казался таким настоящим в тот день. Не плейбоем, о котором говорила Дайега, но мужчиной, способным размышлять о своем месте в жизни и решать, кто и что он на самом деле.
– Он ничего не помнит, Сорча, – чуть ли не с нежностью сказала Дайега. – А я собираюсь забыть об этом… инциденте. И мы поженимся, – добавила она. – Мы все знаем, какую жизнь он ведет и какая жена ему нужна.
Сорча перестала дышать, вспомнив, что в тот день она поделилась с Цезарем тайной своего рождения. Упомянул ли он об этом, признаваясь Дайеге в измене?
– Я не буду утверждать, что он не ценит вашу работу, однако, надеюсь, вам не пришло в голову вообразить, что он в вас влюблен.
Сорча взглянула на свои обкусанные ногти – о маникюре было забыто в эти наполненные стрессом недели.
«Я беременна», – подумала она снова.
Что теперь будет? Цезарь будет отрицать, что такое возможно, его родители будут думать, что это с ее стороны шантаж с целью прибрать к рукам его богатство. Последует тест на определение отцовства. Начнутся намеки на ее происхождение, чтобы дискредитировать ее.
Она не может поступить так со своей матерью.
Но даже если ей удастся доказать, что она говорит правду, это ничего не изменит. Вряд ли Цезарь женится на ней и заявит права на ребенка.
Самое большее, чего она может добиться, – это договор о совместной опеке. Однако судьба ее и сестер доказывает, что, став отцами и вроде бы любя своих детей, богатые мужчины не всегда обеспечивают их.
Ее мать утверждала, что отец любил их. Но Цезарь не признавался Сорче в любви.
Он вполне мог использовать ее. Так сказать, она стала последней его победой.
Неужели она в самом деле готова пройти через все это ради того, чтобы раз в месяц получать почтовый перевод, чувствуя себя шлюхой? Ее мать сумела поднять детей без чьей-либо помощи, и Сорча предпочитала избежать унижения, нежели просить подачку.
– Вы планировали уволиться, – продолжала Дайега. – Сделайте это, пока ничего не узнал его отец.
«А я обязательно расскажу ему», – говорил ее взгляд.
Глаза Сорчи защипало.
– Я хочу увидеть его, – прошептала она.
– Пожалуйста, Сорча. Я гораздо более терпима, чем вы могли ожидать. Докажите мне, у вас достаточно совести, достаточно класса, чтобы не ухудшить ситуацию.
Класс. Ого! Возможно, Дайега действительно знает, откуда она родом.
«Я ненавижу вас», – мысленно произнесла Сорча, вздернув подбородок. За окнами купалась в солнечных лучах Валенсия.
– У него есть мой номер, – сказала она.
Негромкое фырканье дало ей понять, что под присмотром Дайеги Цезарь никогда не наберет ее номер.
Сорча не протянула Дайеге руку. Она была убеждена, что Цезарь найдет способ связаться с ней. Он должен. Она не опозорит себя, как ее мать, умолявшая о помощи семью отца своих детей и выброшенная за порог. Но если Цезарь действительно не помнит, как и почему они занимались любовью, она останется для него той, которую изобразила Дайега: еще одной женщиной, подпавшей под его чары.
А сейчас ей остается только одно: вернуться домой и признаться матери, что она повторила ее ошибку.
Глава 1
Сорча закончила говорить по телефону и схватила бумажную салфетку, так как позволила слезам скатиться из глаз. О, она скучала по дому и была полна жалости к себе, однако не хотела, чтобы мама поняла это.
Мама, возможно, делала то же самое. Они обе притворялись, что срочное кесарево сечение в Лондоне – на самом деле не катастрофа. Но ситуация не могла сложиться хуже.
Сорча очень хотела вернуться домой до родов. Она могла бы найти там приличную новую работу. Ирландии принадлежало ее сердце. Если ее сын не будет признан испанцем, Сорча надеялась, что он по крайней мере родится на ирландской земле.
Не случилось.
Медсестра Ханна привезла кресло-каталку и предложила отвезти ее на встречу с сыном. Наконец-то!
Это вернуло улыбку на лицо Сорчи. Может быть, она и одинока, но теперь у нее есть ребенок. Она проведет в больнице всего несколько дней, заверила ее Ханна. Мать и сын здоровы, и задерживать их здесь никто не собирается.
И паром доставит их на землю, на которой они будут окружены любящими людьми.
Ее семья будет обожать ее сына. То, что он незаконнорожденный, сделает его еще больше похожим на них.
Ханна спросила, как она себя чувствует, а Сорча начала рассказывать, что хотела родить естественным путем, но, к сожалению, потребовалась срочная операция.
Сорча умолкла, как только они оказались в детской палате, где плакали младенцы. Там же находились женщина, тоже родившая прошлой ночью, и, по всей видимости, ее муж.
