Летиция Болдридж - Страсть и власть
Марийку удивила его прыть, но такой напор ей даже был симпатичен. С ней раньше подобного не случалось. Но она не должна выказывать свои чувства. Ее учили, что "хорошая девочка" не должна так сразу поддаваться на ухаживание мужчины. Она так привыкла контролировать свое поведение и чувства, что такое неприкрытое желание взбесило ее… хотя и было очень приятным.
Молодые люди, дети вашингтонской элиты, стали танцевать. Эви пригласила молодежный ирландский ансамбль "Кро-Магнумс", чья слишком громкая ритмичная музыка постепенно выжила из танцевального зала более солидных по возрасту гостей. Марийке и Джонатону также пришлось ретироваться.
Президент Франции и Эви решили не ударить в грязь лицом перед молодежью и станцевали быстрый фокстрот. Мак пригласил Аньес, и молодые люди, жаждущие удостоиться согласия молодой француженки на танец, были вынуждены ждать.
Марийка и Джонатон нашли тихое место в Зеленой комнате, где их разыскал президент. Он отвел Марийку в сторону.
— Мак, ты сделал сегодня больше для франко-американских отношений, чем кто-нибудь другой, устроив для Аньес такой праздник, — сказала Марийка.
— Знаю, — рассмеялся президент, — но это больше заслуга Эви, это ее идея. Она узнала, что Аньес очень любит музыку и танцы. У Эви блестящий вкус… — Неожиданно он стал очень серьезен. — Я думаю, ты понимаешь, насколько я благодарен тебе за то, что ты сделала сегодня для нас обоих, Марийка.
— О! Не преувеличивай!
— Нет, это много для меня значит. Ты дала нам возможность поговорить наедине. Я не думал, что ситуация стала настолько серьезной, что Эви так все воспринимает, так переживает.
— Она нуждается в твоем внимании, Мак, хотя бы в небольшом.
— Понимаю, я заставил ее сконцентрироваться исключительно на моих обязанностях, это было слишком эгоистично с моей стороны. Она никогда не просила ни о чем для себя, и я просто перестал ее понимать, считая, что такая жизнь ее устраивает. У нее сильный характер, и она молчала, как будто так и надо.
— У нее очень плотный график, эти постоянные обязанности ее угнетают.
— Да, теперь я это понимаю, до сегодняшнего разговора я просто игнорировал многие вещи. Теперь все изменится.
— Не позволь расстроиться вашему браку, Мак.
— Марийка, что ты говоришь?
— Об этом уже ходят разговоры у тебя за спиной. Пресса рыщет за слухами, что у вас разлад в семье.
Президент пришел в ярость.
— Это совершенно вне моего понимания!
— И моего тоже! Санд собирается написать грязную статейку в своем стиле. Она пыталась что-нибудь выведать у меня, но не на ту напала. Я видела, как она обедала с Грэтхен Шульц, надеясь приобрести осведомителей в дипломатических кругах.
— Все это ложь от начала до конца! С нашим браком все в порядке.
— Иногда Эви выглядит такой печальной, что начинает казаться, что все это правда.
— Я не верю! Что ты хочешь сказать? — Он немного успокоился и задумался.
— Никто другой так не любит вас обоих и никто другой тебе этого не сказал бы, но я должна была это сделать. Не сердись на меня.
Они поднялись с кресел и пошли обратно в Восточную комнату. Мак сжал руку Марийке и прошептал ей на ухо:
— Ты и Дейви всегда были нашими друзьями. Благодарение всевышнему, что хотя бы один из вас все еще с нами.
Мак пригласил Эви на танец, и фотографы сделали прекрасные фотографии. Они кружатся в танце, с любовью глядя друг на друга.
Марийка надеялась, что Мак сделал это не ради фотографов.
Сзади к ней подошел Джонатон.
— Могу я рассчитывать на ваше внимание после общения с президентом? Давайте сбежим отсюда!
— Мы не можем уйти с приема, пока оба президента еще здесь, — вполне серьезно заявила Марийка. — Это нарушение протокола.
— К черту протокол! Никто и не заметит, что мы ушли. — Джонатон взял Марийку под руку и повел ее из танцевального зала.
Они подошли к главному распорядителю.
— У меня срочное деловое свидание, — официальным тоном заявил Шер. — Миссис Вентворс любезно согласилась проконсультировать меня.
— Я понимаю, — ответил распорядитель, перехватив их обмен взглядами.
— Мы не хотели бы, чтобы кто-нибудь увидел, как мы уходим, — продолжал Джонатон Шер таким же серьезным тоном, — это может быть расценено как нарушение протокола.
— Конечно. Я провожу вас к специальному лифту, мистер Шер, вас никто не увидит.
Так они добрались до Восточных ворот, не вызвав никаких пересудов у гостей и хозяев.
Служащий подкатил к воротам белый лимузин. Марийка удивленно ойкнула. Позже уже, когда они оказались в баре одного закрытого бизнес-клуба, Джонатон объяснил:
— Я пользуюсь этим лимузином, когда бываю в Вашингтоне. Я часто бываю здесь.
— Да, — только и сказала Марийка.
— Вам это не понравилось?
— Я… я предпочитаю… не такой роскошный транспорт.
— Вы имеете в виду, что все это попахивает "новыми деньгами"?
Он, видимо, сразу отгадал ее мысли. Но, в конце концов, почему она должна скрывать свою реакцию?
— Да, деньги нувориша, обожающего внешний блеск и помпезность.
— О-ой! — Джонатон согнулся от мнимого удара в живот. — Вы знаете, куда ударить мужчину. Это удар ниже пояса!
Он рассмеялся и выпрямился.
Они долго просидели в баре, потягивая коньяк и болтая, взявшись за руки, не замечая ничего вокруг.
— Я нахожу вас совершенно очаровательной. Я чувствовал себя очень одиноким в последнее время. Но не думайте, что вы встретили типа, которого ненавидят все женщины, говорящего целую ночь о своем разводе в надежде вызвать у них сочувствие. — Он вынул из пачки сигарету, но тут же смял ее и бросил в пепельницу. — Мы с женой давно жили раздельно, но только недавно оформили развод. И за все эти годы я не встречал женщину, с которой мне было бы так хорошо. До сегодняшнего вечера…
— В мире достаточно женщин, готовых ублажить мужчину, — рассмеялась Марийка. — Вам нужно просто пошире раскрыть глаза, ваши, я готова вам в этом признаться, потрясающе голубые глаза, каких я не видела за всю свою жизнь. — Коньяк придал Марийке смелость.
— Вы не представляете, Зеленые Глазки, что я могу сделать после таких слов!
Они просидели молча минут пять, не замечая официанта, ожидающего со счетом. В баре они оставались уже единственными посетителями.
— А у вас был удачный брак? — неожиданно спросил Джонатон.
— Восхитительный, счастливый взаимной любовью.
— Такое редко повторяется.
— Да, вы правы.
— У вас было много мужчин… я имею в виду пытавшихся повторить?
— Нет, с тех пор, как Дейвид погиб, в моей жизни не было ни одного мужчины. Конечно, я встречала мужчин, которые могли бы мне понравиться, но они оказывались или гомосексуалистами, или плейбоями, или пустышками, или пьяницами — других не попадалось.
