Роз Бейли - Тусовка инкорпорейтед
– Это то, что тебе нужно! Как будто написано специально для тебя и о тебе! – уверял Мел Лански, ее агент. – Разбитые сердца, социальная несправедливость и освобождение – некий синтез мюзикла в исполнении бродячей труппы и «Волос».
Интересно, что это значит?
– Класс! – ответила она тогда, напомнив, что играла Эйба Линкольна в европейских гастролях мюзикла «Волосы». Видимо, Мышка была самым маленьким и самым темнокожим Линкольном в истории театра, но таков был замысел режиссера шоу, выступавшего против стереотипов.
Продолжая размышлять о проблемах театра, Мышка ослепительно улыбнулась одному из администраторов и зарегистрировалась.
– У вас есть рекомендации? – спросил парень.
Мышка вытащила из сумочки голубой конверт.
– Две рекомендации и моя репутация. А как идут сегодня дела?
– Как обычно. Присаживайтесь. Вас вызовут через несколько минут.
Стараясь не встречаться взглядом с еще двумя кандидатами, Мышка уселась в кресло и вынула ноты песен, которые подготовила для прослушивания, – одна из «Регтайма» и еще одна из «Порги и Бесс». Краем глаза она заметила, как в носу у темнокожей девушки неподалеку блеснула бусина. Пирсинг. Может нарушить движение потока воздуха и стать причиной инфекций. Другая девица все время сучила ногами, задевая при этом Мышку. Она это назло или просто от природы такая?
– Извините, – выдавила девица, и Мышка широко улыбнулась ей. – Не волнуйтесь, я вам не соперница.
Актеры. Самые эгоистичные существа на планете. «Слава Богу, я не такая», – подумала Мышка.
Дверь распахнулась, и на пороге появилась девица в пятнистом облегающем костюме. Ее пышные груди выпирали из-под ткани. «Может, тебе лучше податься в стриптизерши, крошка?»
«О Господи Иисусе, пожалуйста, не одаривай ее милостями за это бездарное представление, – взмолилась Мышка, старясь не обращать ни на что внимания. – Боже, ты же знаешь, сколько я пахала ради этого, ты ведь не позволишь мне провалиться. Я так верю в тебя».
В ожидании вызова Мышка то молилась, то повторяла свой репертуар. Наконец ее пригласили. Она попыталась разглядеть в зале Эли Грея, но его там не было. В действие вступал «план Б» – определить, кто здесь главный. За столом сидели трое: седой чернокожий мужчина, дама в очках, похожая на учительницу, и мужик с явно скандинавской внешностью.
«Училка» уставилась прямо на нее, и Мышка торопливо улыбнулась, вообразив, что от ее улыбки распускаются цветы и раскрываются сердца. Этот нехитрый прием должен был очаровать продюсеров.
– Как вас зовут? – спросил «скандинав», когда Мышка подавала аккомпаниатору свои ноты.
– Мариэль Гриффин, и я хотела бы поздравить вас – шоу уже так популярно, – быстро проговорила она, стремясь оставить о себе самое лучшее впечатление. Кроме того, люди падки на лесть, даже знаменитые продюсеры. – Все только о нем и говорят.
«Седовласый» улыбнулся. «Училка» заглянула в свои записи. «Скандинав» склонил голову набок.
– И что именно говорят? – спросил он.
«О черт, думай скорее!» Мышка вовсе не рассчитывала на то, что ее будут расспрашивать.
– Что это… это глубокое исследование городской культуры и проблем свободы. – Сердце у нее бешено колотилось, она судорожно пыталась припомнить, что там еще говорил этот чертов Мел. – Что это некий синтез представлений бродячей труппы и «Волос»… Знаете, я была на гастролях в Европе как раз с этим мюзиклом. Это потрясающее шоу.
– «Волосы»? – «Скандинав» почесал в затылке и вопросительно взглянул на «Седого». Тот недоуменно пожал плечами.
«Вот дерьмо! Я ляпнула что-то не то». Мышка уже хотела поправиться, но тут «училка» сделала знак пианисту, и тот заиграл вступление к «Летней поре».
Она должна петь! «О Господи Иисусе, осени меня своим светом!» Вскинув голову, расправив плечи и вытянувшись в струнку, Мышка глубоко вдохнула, и чарующая мелодия полилась из ее уст.
«Училка» отметила что-то в своих бумагах. Что ж, по крайней мере, голос Мышку не подвел. Чистый, звонкий, сильный голос бережно озвучивал ноту за нотой, а тело мягко покачивалось в ритме мелодии. Как только Мышка «кончила, ей тут же предложили спеть песню из «Регтайма», и она сумела приковать к себе внимание и на этот раз. Уж в этом-то Мышка была абсолютно уверена.
– Благодарю вас за то, что уделили мне время, – сказала она по окончании прослушивания, подходя к столу и по очереди пожимая руку продюсерам. Взглянув в глаза каждому, Мышка попыталась произвести нужное впечатление: показать, как хрупок баланс между уверенностью и скромностью. Именно такое сочетание – редкость в бизнесе больших эгоистов и еще больших идиотов.
– Я понимаю, вам предстоит прослушать немало актеров, но должна сказать, что чувствую я создана для этой роли и страстно желаю поработать с продюсерами вашего класса, поучиться у вас, припасть к источнику вашего таланта. Благодарю вас за все.
Голос звучал так проникновенно, так искренне. Мышка попрощалась и уверенно вышла за дверь.
«Я – лучшая, Господи, и ты знаешь это. Ну пожалуйста, сделай так, чтобы они тоже все поняли».
«Лучше всех, лучше всех, лучше всех…» – повторяла Мышка, шагая в ритме этих слов через Таймс-сквер. И уже стоя на платформе метро, она продолжала повторять эти слова, как мантру.
«Лучше всех, я лучше всех, лучше всех. О Боже, умоляю, сделай так, чтобы они выбрали меня».
14
– Мне не дали роль, – без предисловий заявила Мышка, как только Зоя взяла телефонную трубку.
Сама Зоя в этот момент сидела в центре огромной кровати Скай. Мысли ее были в иной реальности: она сострадала парню, который потерял свой саксофон во время страшной метели, на чем и закончилась его карьера музыканта, а ни на что другое он был не годен.
– Кто это? – растерянно заморгала Зоя. – И который сейчас час?
– Это я, – еще раз мрачно сказала Мышка. – И меня не взяли в мюзикл «Метро».
– Не говори так. – Зоя слишком часто повторяла эти слова за последние несколько дней. – Может, пока не принято окончательное решение. Если они еще не позвонили, это вовсе не значит…
– Они взяли одну девицу, которую представлял мой агент. Он как-то ухитрился добыть полный список, меня в нем вообще нет. Он попросил своего ассистента позвонить мне, представляешь? Он даже не нашел времени, чтобы поговорить со мной.
Зоя вытерла о джинсы внезапно вспотевшие ладони.
– Мышка, мне очень жаль. Черт, это так несправедливо! Не представляю, как ты вообще сумела уцелеть в этом чудовищном бизнесе. Ты такая сильная.
– Сейчас я такая злобная! Эти люди совершили ошибку, и они за это поплатятся, впрочем, как и я. Ты знаешь много ролей для худенькой, субтильной афроамериканки?
