Натали Патрик - Больше собственной жизни
— Я не собираюсь воспитывать дочь в патриархальных традициях. — Она подняла девочку над собой и вздернула подбородок. — Я хочу, чтобы она знала, мы можем сами позаботиться о себе.
Джейси тоже задрала свой круглый подбородок.
Коб внимательно разглядывал свои руки: интересно, какое место он занимает в жизни этих двух женщин? Впрочем, ответ напрашивался сам собой: он на обочине, вне их семейного круга.
— Сейчас, если ты кончил завтракать, нам нужно договориться о некоторых встречах. — Алиса повернулась к двери.
— Да, мэм, — проворчал он с убийственным сарказмом, отодвигая тарелку с остывшей глазуньей.
— Я присесса. Он смешно.
Коб взглянул на Джейси. Она тянула к нему руки над плечом матери.
— По-моему, она хочет остаться со мной. — Коб отодвинул стул.
— Она просто капризничает, — отрезала Алиса.
— Малыш хочет присесса смешно.
— Позволь ей остаться. — Коб встал, и больное бедро отозвалось лишь легким уколом. — Я позволю ей даже есть самой. Никаких приказов хозяина-самодура. Обещаю. — Он улыбнулся и подмигнул малышке, тянувшейся к нему.
— Ну ладно. — Алиса вернулась и устроила девочку на высоком стульчике, даже не взглянув на него. — Я вернусь через полчаса и хочу, чтобы вы оба поели и убрали со стола и мы могли бы тотчас отправиться.
— Слушаю и повинуюсь, босс. — Он воздел руки в знак примирения.
Она подняла на него глаза. Темные ресницы забились, как крылья пойманной бабочки…
— Через полчаса вернусь.
— Мы будем готовы.
Алиса кивнула, стараясь скрыть вспыхнувшую улыбку, и вышла.
— Это игра воображения или я только что отыграл у нее несколько очков? — Он дал девочке ложку с хлопьями. Она засунула ее в рот и засмеялась. — Во всяком случае, я знаю, что нашел путь к тебе, моя радость. — Он провел рукой по пушистым кудряшкам дочери. — Сейчас нам надо протоптать тропинку к сердцу твоей мамы.
— Он присесса смешно. — Джейси ткнула в него пальцем.
— Да. Ну с этой-то проблемой мы как-нибудь разберемся.
— Алиса, дорогая, это твоя идея?
Ветер бросил в глаза прядь бледно-рыжих волос, но это не помешало Алисе увидеть удивленное выражение Коба.
— Моя. Чья же еще? Ведь я твой менеджер. Если только ты еще не надумал отказаться от моих услуг.
— Нет, — проворчал он.
Коб смотрел на вывеску, прикрепленную к пустому амбару, одиноко возвышавшемуся посреди небольшого участка земли, по соседству с ранчо Прайса Уэлмена. Утреннее солнце било Алисе в глаза, его же глаза оставались затененными верной шляпой.
— «Школа родео Коба Гудэкра», — прочел он на этот раз вслух.
— Ты прямо прилип к этой вывеске.
— Похоже, прилипла ты, точнее, прилипло к тебе… — Он опирался одной рукой на палку. — Знаешь, как на пастбище… Засмотришься по сторонам и попадешь ногой во что-то липкое, вонючее…
— Хочешь сказать, что моя идея дурно пахнет? Она тебе противна. — Собственно, ничего другого Алиса и не ожидала. Больше того, его возмущение было запланировано. Как же так, все устроила без его участия! Ей хотелось, чтобы он понял, как чувствует себя человек, возложивший ответственность за свою жизнь, за свои финансы, за свое будущее на партнера. Только тогда он оценит важность истинного партнерства.
— Ну я бы не сказал, что она мне противна…
— Валяй, не стесняйся, — подначила она. — Скажи, что моя идея — дрянь. Это не заденет меня. Честно.
— Ладно. Мне она не нравится, — вздохнув, сказал он.
— Ничего не поделаешь. Контракт уже заключен.
— Какой контракт? — Он сдвинул на затылок шляпу.
— Действуя как твой официальный представитель, я подписала договор. — Она скрестила на груди руки. Хорошо, что этот разговор у них происходит с глазу на глаз — Прайс и его жена взяли Джейси на короткую верховую прогулку по своему участку. — Конечно, на самых выгодных условиях. Как и полагается менеджеру, я блюду твои интересы, оберегая тебя от возможных ошибок и неправильных решений.
— Другими словами, я поймал тебя. — Он тоже скрестил на груди руки.
— Что ты имеешь в виду? — Она с самым невинным видом посмотрела на него.
— Как будто не знаешь? — усмехнулся он. — Думаешь, я не понял, что твои маленькие хитрости с поездкой сюда, на гребень каньона, имели определенную цель?
— Так как, будем считать, что она достигнута?
— Ни в коем случае. — (Ну разумеется! Неужели она надеялась, что ей удастся вразумить этого упрямца, твердолобого как бык?) — Это тот случай, дорогая, когда амбар заперли после того, как мул уже ушел.
— И кто же в нашем случае мул? — Она вскинула брови.
— Я, конечно.
— Коб, не знаю, что и сказать…
— Я был не прав, когда принимал решения за нас обоих. Я обязан тебе, Алиса, ты многому меня научила за последние несколько недель. И я понял, что обманывал тебя, обманывал нас обоих.
Он в самом деле так думает? Нет, нельзя надеяться на столь большую и скорую перемену. Признать, что ты был не прав, — это одно, а измениться — совсем другое. И ведь ни слова о том, какое будущее он видит для них двоих.
— Значит, ты теперь понимаешь, каково это, когда кто-то другой управляет твоей жизнью. Тогда скажи, что нам делать дальше? — спросила она, напряженно ожидая ответа.
— Нет, дорогая, я не попадусь в этот капкан. — Он поднял руки, словно собираясь сдаваться.
— В какой капкан? — В висках тревожно застучало.
— Хочешь, чтобы я снова решал за нас обоих? Нет уж, спасибо!
— Ага, по-моему, ты наконец понял. — Она откинула взъерошенные ветром волосы.
— Стрела попала точно в цель.
— Но как нам удастся достигнуть чего-нибудь разумного в бизнесе… — Она разглядывала лепестки осыпавшихся желтых цветов. — Ведь мы оба не можем говорить о том, чего хотим и на что надеемся.
— Разумно. — Он кашлянул в кулак. — Тогда, может быть, ты начнешь с того, что расскажешь, насколько серьезен этот проект со школой родео.
— Вообще-то, никакого проекта нет. Только идея. Участок по соседству с Прайсом заявлен для продажи. Я знаю, что для тебя это хорошее вложение капитала, а для твоего друга — хорошее подспорье.
— Да, но почему школа родео?
— А чему еще, Коб, ты можешь учить? Вязать салфетки?
Он засмеялся.
— Кроме того, ты что, не знаешь присказку о ковбоях родео? — Алиса засунула руки в карманы жакета. Высокая трава щекотала ноги под брюками.
— Присказку? — Он поднял одну бровь.
Не спрашивай ковбоя о размере его участка?
— Спроси у десяти ковбоев, что они собираются делать, когда уйдут из родео, и получишь десять одинаковых ответов…
— Открыть школу родео?
— Купить ранчо.
— Что-то не очень этот сарай похож на ранчо. — Он подошел к ней ближе, уставился на нее горячим, поддразнивающим взглядом и прошептал: — Конечно, если ты не планируешь разводить здесь маленьких ковбоев.
Она опустила глаза и постаралась, чтобы голос звучал насмешливо и независимо.
— И полагаю, ты, ковбой, безвозмездно займешься племенным заводом?
— На вывеске мое имя, дорогая, — усмехнулся он.
— Похоже, у тебя уже целая конюшня породистых кобыл, сгорающих от нетерпения… оказать тебе услугу. — Теперь в ее голосе слышалась горечь.
— Если хочешь спросить, — он переступил с ноги на ногу, джинсы, облегающие словно вторая кожа, тихо прошуршали по голенищам сапог, — спал ли я с женщинами последние три года, ответ будет: «нет».
— Я вовсе не… — Хотя, если быть до конца честной, надо признать: этот вопрос снова и снова возникал в сознании. Боль от того, что у Коба были другие женщины, много женщин, не утихала. — Не мое дело, чем ты занимался, пока мы жили врозь. К тому же, Коб, ты думал, что наш брак расторгнут, и имел полное право…
— Я им не воспользовался, — спокойно сказал он и слегка придвинулся к ней.
— Конечно, — она повернулась к нему спиной, не в силах заставить себя уйти, — у тебя же была травма.
— Травма? — Он громко фыркнул. — У меня было разбито бедро, девушка, а не то, что интересует женщин. С этим у меня все в порядке.
Он приблизился к ней вплотную. Сквозь тонкую ткань брюк она почувствовала его грубые джинсы. Да, с этим у него, действительно, все в порядке.
— Не… травмы удерживали меня от полуночных родео с охотницами на чемпионов, — шепнул он ей на ухо, — а ты.
— Не понимаю, что ты имеешь в виду.
— Еще как понимаешь!
— Выходит, все три года ты жил как монах. — Она дернула головой и, сощурившись, стрельнула в него взглядом.
— Ну, если быть точным, то почти три. В то утро я выскочил из постели и, поцеловав на прощание жену, уехал. Я не хотел заниматься любовью до тех пор, пока снова не окажусь в объятиях жены.
Спиной она ощущала, как бьется его сердце. Мускулистые бедра прижимались к ее округлым ягодицам.
