Патриция Линн - На пороге счастья
Когда они займутся любовью? Ей пришлось закрыть глаза от разлившегося по телу сладостного предвкушения. Вот и попробуй тут покривить душой, когда и так все ясно. Кэтлин хотела заниматься любовью с Коди. Издевательские слова Гэри по-прежнему четко звучали в памяти, но она решительно отбросила их. Коди был так непохож на ее бывшего мужа, что любое сравнение казалось чушью. Коди удалось затронуть ее душу всего одним поцелуем. Ей верилось, что и она так же действовала на него. Как хотелось, чтобы не она со своей ущербной сексуальностью была виновата в их жалкой супружеской жизни с Гэри. Она жаждала поверить, что не только ее следует винить во всем том, что привело к разводу.
– Мам!
Голос Холли вывел Кэтлин из состояния задумчивости. Она повернулась к дочери, ворвавшейся в дверь.
– Ты готова? – задыхаясь, спросила та. – Автобус почти полон. Дядя Джон сказал, что уже пора.
Кэтлин обвела прачечную внимательным взглядом и поняла, что напрасно потеряла время и не успела закончить работу. Теперь же придется довести все до конца после возвращения из города.
– Если хотите, можете закончить.
При звуке голоса Коди Холли и Кэтлин повернулись к двери. Вместо обычной рабочей одежды на нем сегодня были выглаженные джинсы и вишневая с темно-синими полосками рубашка. Он сменил свою пропылившуюся насквозь шляпу на абсолютно новую, без единого пятнышка. Начищенные туфли блестели как зеркало.
– Изредка я навожу лоск, – сухо заметил Коди. Кэтлин заморгала и резко отвернулась. Боже, снова она пялилась на него, словно узревший любимую рок-звезду подросток! И что только в нем такого, что постоянно выводит ее из состояния равновесия и покоя? Чтобы скрыть свое замешательство, она принялась усердно складывать полотенца.
– Мам, нам надо идти, – настаивала Холли.
– Ты иди, а мама может поехать со мной, – вдруг предложил Коди.
Холли повернулась к матери:
– Ты согласна?
Кэтлин заколебалась и нерешительно посмотрела на Коди.
– А разве обычно вы не едете вместе со всеми на автобусе?
– Нет. Когда мы устраиваем поездку на автобусе, кто-нибудь всегда едет на всякий случай следом на пикапе.
Кэтлин кивнула и повернулась к дочери:
– Ты поезжай. Передай Джону, что я приеду с Коди.
– Есть! – Холли стрелой вылетела из комнаты.
– Через несколько минут я тут закончу, – сказала Кэтлин и принялась складывать полотенца.
– Не торопитесь, у нас есть время, – ответил Коди, подходя к ней. – Наш автобус ползет так медленно, что мы шутя их догоним.
У Кэтлин все свело внутри, когда он встал рядом и протянул руку, чтобы снять полотенце с веревки. Она не поднимала головы, но через несколько минут расслабилась, восхищенно наблюдая за его непринужденными движениями. Поймав себя на этом, Кэтлин мысленно выругалась. Любой мужчина может сложить белье, и в этом нет ничего особенного! Так почему же уверенные движения его рук за столь обычной работой просто завораживают? Наверно, это имело какое-то отношение к тому, что ей приятно вспоминать об этих руках, касавшихся ее кожи?
– Если вы не расслабитесь, то рассыплетесь на миллион осколков, – спокойно заявил Коди.
– Со мной все в порядке. Я просто хочу все доделать.
– Вы и так все замечательно успеваете. Успокойтесь. Если бы это было возможно!
Вашингтон протянул руку и положил ладонь на ее затылок. Кэтлин мгновенно подняла на него глаза. Он улыбался, а в глазах светилось любопытство.
Она мгновенно напряглась. Открыла рот, собираясь что-то сказать, но так и не успела. Коди медленно склонялся над ней с вполне определенным намерением. Стоило ему лишь коснуться губами ее губ, как веки Кэтлин с готовностью закрылись. И тут он слегка отодвинулся от нее, и Кэтлин поняла, что если захочет, то всегда сможет прекратить это. Ситуация полностью зависела от нее самой. Все, что оставалось сделать, это шагнуть в сторону или отвернуться.
Его пальцы легонько поглаживали ее затылок. Вверх и вниз. Она подняла веки и всмотрелась в его глаза. Увидела в них вопрос и поняла, что Коди все еще ждет решения. Что бы ни случилось между ними, это будет ее выбором. Он не подталкивал и не настаивал. Он просто ждал.
– Вы заставляете меня чувствовать то, чего я никогда прежде не испытывала.
Коди засмеялся:
– Отлично. Потому что вы творите со мной то же самое.
Кэтлин внимательно вгляделась в его лицо, гадая, не шутит ли он с ней. Неужели это правда? Неужели она может будить в нем чувства, которые ей никогда не удавалось разжечь в Гэри?
– Поцелуйте меня, – тихо приказал он.
Кэти уставилась на него, широко раскрыв глаза. Шок буквально парализовал ее. Сначала она решила, что мужчина разыгрывает ее, но в его глазах не было насмешки. Он шагнул назад и больше не прикасался к ней. Просто с вызовом в зеленых глазах уставился на нее.
– Коди, я...
– Нет, – отрезал он. – Мне не нужны извинения. Просто поцелуйте меня так, как вам этого хочется.
– А когда это я говорила, что хочу поцеловать вас? – отрезала Кэтлин, пытаясь побороть панику.
– И не надо ничего говорить, я читаю это в ваших глазах каждый раз, когда вы смотрите на меня.
– Мне кажется, вам пора обзавестись очками. Кэтлин начала отворачиваться, но его следующие слова заставили ее застыть на месте.
– Он все еще держит вас на поводке, контролирует все поступки, а вы позволяете ему это. У вас было заведено, чтобы он был инициатором любой нежности между вами? Он как бы вел, а вы должны были идти следом?
Ее охватила безумная ярость. Ясновидящий, дьявол его побери! Неужели ее мысли и поступки так прозрачны для него?
– Гэри больше не имеет никакой власти надо мной! Но голос предательски дрогнул. Интересно, кого она пытается убедить: Коди или себя?
– Вы лжете. Но одно дело – врать мне, однако совершенно непростительно обманывать саму себя. Вы все еще слышите его команды в мозгу: что вам разрешается делать, а что нет. Он по-прежнему указывает, что вы можете хотеть, а что нет. И единственная причина в том, что вы ему это позволяете. Вы все еще его послушная марионетка, и сами понимаете это.
Пощечина прозвучала в тихой комнате просто оглушительно.
Зеленые глаза сощурились, а рот скривился в усмешке.
– Очень впечатляюще, – невозмутимо произнес он. – Но я бы предпочел поцелуй.
Кэтлин в ужасе уставилась на него, наблюдая, как на щеке запылал отпечаток ее руки.
– Не припоминаю, чтобы я просила вас высказать свое мнение о моей личной жизни, – глухо произнесла она.
– Прошу простить, – с преувеличенной вежливостью сказал Вашингтон. – Вы достаточно ясно выразили свое мнение по этому поводу.
Слегка поклонившись, он обошел ее.
