Мари Луизе Фишер - Поздняя любовь
— Если мне не изменяет память, — возразила Доната, — не ты, а он настоял на разводе.
— Да, но только потому, что я тогда непрерывно устраивала ему сцены. Если бы я прикусила язык…
— Ты отлично знаешь, что именно это я тебе не раз советовала! — прервала ее Доната.
— У меня была как раз дурная полоса. Мне надо было бы проявить терпение. В конце концов, Лео не такой уж плохой мужик.
— Что бы там ни было, все это уже позади. — Доната прижала к пепельнице лишь чуть надкуренную сигарету. — Нет никакого смысла сейчас заново раздумывать об этом. Он, наверное, не столь несчастен, как тебе это кажется.
— А я говорю тебе, что несчастен! У Крошки Сильви, когда она в последний раз была у него, создалось именно такое впечатление.
«Это ты из нее вытянула, потому что тебе хочется такое услышать», — подумала Доната и промолвила:
— Если бы это было действительно так, кто помешал бы ему прийти к тебе? Он ведь знает, где тебя искать.
— Это все его гордость! Мужчине нелегко признать свою ошибку.
— Тогда почему бы тебе ему не позвонить? Договорись с ним о встрече! Тогда и увидишь, как обстоит дело в действительности.
— На это я пойти не могу, Доната, ведь это выглядело бы так, будто я за ним гоняюсь.
Доната была уверена, что Сильвия фантазирует. Бывший муж, конечно же, не имел ни малейшего желания встретиться с ней. Но знала Доната и то, что слышать это Сильвия не желает.
— Ну а что, если я приглашу его сюда на следующее воскресенье вместе с детьми? Я-то ведь при этом свое достоинство уж никак не уроню.
— А где будет Надина?
— Ее я, конечно, тоже приглашу. На поистине прекрасное торжество семейного примирения! При этом создам ему и тебе возможность переговорить наедине. Тут уж вы сможете наговориться сколько душе угодно.
Сильвия не знала, что ответить. Она закурила очередную сигарету.
— Ну, как тебе кажется? — настаивала Доната. — Я охотно все это устрою.
— Я не знаю.
— Ох, Сильвия, ты же отлично знаешь, что на самом деле вовсе этого не хочешь. Признайся!
— Ну, конечно, могут быть осложнения.
— А ими-то ты сыта по горло. Вполне понятно. Тогда перестань сходить с ума. Все уже пережито. Будь этому рада.
— Но я же чувствую… — Сильвия театральным жестом приложила к груди левую руку. — …Я чувствую, вот здесь, сердцем, что он раскаивается.
Доната сомневалась в правильности такой интуиции, но спорить не стала.
— Может, и раскаивается, — заметила она, — но ведь и поделом ему, черт бы его побрал, правда?
— Как же ты бессердечна!
Доната рассмеялась.
— Если Надина ему действительно стоит поперек горла, если он хочет развестись, он ведь может это сделать. Кто ему помешает? Один раз он уже развелся, не слишком много при этом потеряв, и я держу пари, что сможет сделать это еще раз. Так что нет никаких причин его жалеть, даже если Надина ежедневно обрабатывает его скалкой.
— Доната!
Прекрати наконец все эти раздумья о нем! Тебе от них легче не станет. Лучше поразмысли над тем, как будешь жить дальше!
— Да, как?
— Мне кажется, я уже давала тебе достаточно советов. Но ты ведь меня не слушаешь. Может, это и правильно. Идея должна, видимо, исходить от тебя самой.
— Чем может заниматься одинокая женщина?
— Ты не одинока. У тебя есть я и твои дети.
— Ты этого не испытала. На разведенную женщину смотрят искоса. Каждому известно, что Лео меня бросил… И потому все считают, что я ни на что не гожусь.
— Тогда, быть может, — заметила Доната, не вникая особенно в смысл своих слов, — тебе следовало бы уехать жить в другое место. — Она сразу же пожалела, что произнесла эти слова.
Сильвию передернуло.
— Значит, ты хочешь от меня избавиться?
— Нет, конечно же, нет! Сильвия, прошу тебя…
— Значит, я уже и тебе действую на нервы!
— Нет, нет, Сильвия, нет, я не это имела в виду. Просто тебе могла бы быть полезной смена обстановки. Ну, представь себе: ты живешь в отеле. По утрам идешь на теннис, в середине дня — в бассейн, вечером — в бар…
— Если хочешь, я могу хоть сейчас, ночью, перебраться в гостиницу!
Доната глубоко вздохнула. Случилось именно то, чего она весь вечер старалась избежать: вспыхнула ссора. Разумеется, Сильвия, как и всегда, пойдет на примирение. Но это будет стоить сил, которые Доната могла бы применить с куда большей пользой в другом месте. Доната любила сестру и охотно давала ей приют, но всем сердцем хотела, чтобы Сильвия перестала наконец копаться в своем прошлом. Сильвию занимала прежде всего расстроившаяся семейная жизнь, а еще и их совместное детство, когда старшие, по мнению Сильвии, постоянно отдавали предпочтение Донате, которая была любимицей отца и предметом сердечной привязанности матери. Сильвию же всегда отодвигали на второе место. На эту тему она распространялась тоже весьма охотно, и Донате ни разу не удалось убедить ее в том, что это бесполезно.
«Я ведь вовсе не требую, чтобы она интересовалась моими делами, — думала Доната, — лишь бы повернулась наконец лицом не к прошлому, а к настоящему и будущему!»
Днем в офисе, за чертежной доской, в разговорах с клиентами и предпринимателями домашние неурядицы были вскоре забыты; если они и вспоминались, то лишь мимоходом, и казались Донате не слишком важными.
Дел было много.
Однако в последующие вечера, даже не осознавая этого до конца, она избегала разговоров с сестрой. Сильвия же предполагала, что Доната намеренно ее сторонится, и при следующей встрече повела себя с меньшей эгоцентричностью. Ничто не казалось ей менее желательным, чем такое положение, которое вынудило бы ее отказаться от удобной жизни в доме сестры.
Доната, правда, заметила, что Сильвия стала меньше причитать, но особого внимания на это не обратила. Куда важнее было для нее все связанное с работой. А то, что и сама она из-за этого вела себя не самым лучшим образом по отношению к Сильвии, ей и в голову не приходило.
В офисе атмосфера стала более оживленной, чем обычно. Входили и уходили женщины и мужчины, которых Доната не знала. Она представляла себе, что это, наверное, новые кадры, желающие устроиться к ней на работу, но в детали не вдавалась. Заинтересовалась она ими лишь тогда, когда Артур Штольце отобрал группу кандидатов на зачисление в штат.
Была принята молодая чертежница, умевшая работать с компьютером и выразившая готовность принять на себя соответствующие достаточно скучные обязанности. Пришел также архитектор, обладавший большим опытом, но оставшийся без работы после краха одной фирмы. Доната приняла его не без сомнений. Для специалиста, оторвавшегося от дела на девять месяцев, будет не очень-то просто вновь привыкать к строгому распорядку дня. Но поскольку он произвел хорошее впечатление на Штольце, Доната решила не лишать его возможности доказать свою пригодность. Он и действительно трудился изо всех сил.
