Морин Мартелла - Девушка хочет повеселиться
— Больше ничего с ними поделать нельзя, — говорила она. Сука!
Нет, не миссис Бичем. Та была леди с головы до пят. Слышавшая слово «сука» разве что на собачьей выставке в Дублинском королевском обществе.
Даже глаза у нее были накрашены стильно. Незаметно и тонко; ничего лишнего. Цвет туши идеально соответствовал цвету помады, тюбик которой наверняка стоил фунтов пятьдесят, потому что ее губы выглядели великолепно и при этом не блестели.
А я стояла наверху и напоминала убежавшую из сумасшедшего дома пациентку, потому что всю ночь проворочалась в постели, не в силах дождаться встречи со своей родной матерью.
Я сама не знала, чего ждала. Может быть, усовершенствованного варианта моей приемной матери. С тремя рядами настоящих жемчугов на шее вместо золотого крестика на цепочке. В кашемировом джемпере вместо блузки на размер больше, чем тебе нужно, потому что ткань садится, а ничего более приличного за такие деньги не купишь.
Может быть, я ожидала увидеть кого-то вроде матери Фионы, которая когда-то была очень хороша собой. Правда, давно.
Но миссис Бичем не была похожа на чью-то мать. Она напоминала одну из тех вечно девственных прима-балерин, о которых пишут в колонках светских сплетен. Которые ложатся с кем-нибудь в постель только после того, как разобьют сердца всех членов труппы. И мужчин, и женщин.
Неужели это действительно моя мать?
Я с ужасом ждала решающего момента. Сейчас она поднимет глаза, увидит меня и изумленно ахнет…
— Привет, Пеппа. Ты скучала по мне, милая? — Рука в белой перчатке поднялась и потянулась к голове припавшей на брюхо Пеппер.
Внезапно рядом очутился Джейми и поставил у ног матери чемодан крокодиловой кожи.
— Энни? — Он кивнул мне.
Я сделала глубокий вдох и буквально скатилась с лестницы.
— Мама, это Энни. Она останется с тобой.
Ее голова повернулась на долю сантиметра. Не больше.
— Как поживаете, Энни? Вы не поможете мне раздеться? — Она послала улыбку в моем направлении и сбросила с плеч тонкое кашемировое пальто.
Джейми подхватил его, не дав упасть на пол. Миссис Бичем величаво проплыла в библиотеку; преданная Пеппер рысью побежала следом. Так это моя мать?
— Энни! Энни! — Джейми дернул меня за руку. — Вы не возьмете это? — Он протянул мне пальто.
— Джейми, иди сюда! — прозвучал королевский приказ.
Она ушла. И он тоже. Дверь библиотеки закрылась. И только тогда мое сердце, трепыхавшееся где-то у горла, вернулось на свое место.
Планом было предусмотрено, что миссис Бичем сначала вздремнет у себя в комнате, потом спустится к ленчу, и мы сможем познакомиться с нею во время неторопливой трапезы. Пенелопа считала, что лучшего начала наших отношений не придумаешь. Если говорить начистоту, то она тщательно расписала весь этот день.
А я была рада выполнять ее указания.
Но у миссис Бичем были другие представления. Миссис Бичем была сама себе указ. Это выяснилось очень быстро.
Она закрылась с Джейми и Пеппер в библиотеке, а я маялась у дверей и ждала приглашения войти. Но когда дверь наконец открылась, пригласили не меня, а Рози. Чтобы обсудить меню ленча.
Похоже, меня звать не собирались.
Миссис Бичем распорядилась принести ей легкий ленч в библиотеку. Для нее и Джейми. Не знаю, может быть, и для Пеппер.
Я ела на кухне с Рози, которая весело болтала, не видя в случившемся ничего странного. Ее единственной заботой было здоровье миссис Бичем.
— Должна сказать, ей нужно последить за собой. В ее возрасте сломанные кости срастаются не так быстро. В отличие от молодых. Ей следует быть очень осторожной. Особенно теперь, когда ей прописали новые таблетки от давления. Мой двоюродный брат не принимал их и месяца, а потом умер.
— Вы хотите сказать, что эти таблетки убили его? — испугалась я.
— Нет! Он забывал их принимать! О чем я и толкую. Теперь ей придется самой следить, чтобы не перепутать их с таблетками от головной боли или простуды. Это ведь пара пустяков… Энни, вы ужасно выглядите. — Она наклонилась ко мне вплотную. — У вас что, месячные?
— Нет, — злобно ответила я.
— Знаете, я чувствую такие вещи. Дар свыше. У моей матери это тоже было.
— Что, месячные? — сварливо спросила я.
— Ох, Энни, перестаньте! — Она хихикнула, но внезапно снова стала серьезной. — Мне кажется, ей неважно.
— Кому? — Уследить за мыслью Рози было нелегко.
— Миссис Бичем. — А…
— Судя по тому, как она держит руку. Как-то неловко.
— Рози, это лубок. Но она так искусно прикрыла его шелковым шарфом, что я не сразу заметила.
— Я говорю про другую руку.
— Рози, у меня немного болит голова. — Я потрогала висок.
— А что я говорила! У вас действительно месячные. Милочка, сейчас я дам вам аспирин.
— Спасибо.
Она высыпала мне на ладонь несколько таблеток.
— Примите сразу три. Две не помогают. Что бы ни было написано на коробочке.
Рози протянула мне стакан воды.
— Так о чем я? Ах, да. Ее врач просто помешан на лекарствах. Таблетки от того, от этого, от всего на свете. А она никогда не жалуется. Эта женщина — настоящая святая. Куда там матери Терезе, упокой господь ее душу. Миссис Бичем даст фору любой монахине. Но, конечно, одевается она с большим вкусом. Видите мое платье? Это она отдала. И мое лучшее пальто. Которое было на мне в то утро, когда я ждала ее приезда. Нет, она действительно святая. Я не хочу сказать, что его честь ее не заслуживал. В конце концов, он был судьей Верховного суда и все прочее, но эту женщину следовало бы канонизировать.
— Канонизировать человека можно только после его смерти. — Голова у меня начинала болеть по-настоящему.
— Что? Ну да, знаю… И все же повторяю: эта женщина святая.
Она продолжала твердить это, пока тушила говядину с овощами и пекла шоколадное печенье в честь возвращения миссис Бичем. Печенье, которое не было предусмотрено меню ленча, утвержденным в библиотеке.
Три таблетки нисколько не уменьшили мою головную боль.
Когда я была готова заткнуть ей рот солонкой, в кухне появился Джейми.
— Энни… — Он небрежно положил руку на спинку моего стула, не догадываясь, что от этого жеста у меня вздыбились волосы на затылке. — Вы не могли бы позаботиться о маме? Доктор Моран сегодня утром прилетал из Лондона, чтобы осмотреть ее. Сказал, что она чувствует себя неплохо, иначе он не дал бы согласия на выписку. Но она еще не оправилась после падения. Хотя и ни на что не жалуется, как положено матери семейства.
— Она никогда не жалуется, — подтвердила Рози. — И не жаловалась. Святая, вот она кто. Настоящая святая. Мы только что говорили — правда, Энни? — что вашу мать следовало бы канонизировать.
