Рут Харрис - Любовь и деньги
Место, которое он занимает в обществе, твердили ему неустанно, – на самом верху общественной иерархии. А также на самом верху фирмы «Ланком и Дален». Сознавая привилегии, дарованные ему при рождении, Трип блестяще соответствовал той роли, которую уготовила ему жизнь. У него было правильное произношение, правильные манеры и правильные друзья. Он был членом только тех клубов, занимался только теми видами спорта, читал только те газеты, которые соответствовали его положению в обществе. Он голосовал за республиканцев, был прихожанином епископальной церкви, никогда не превышал дозволенной скорости и почитал старших. Однако, несмотря на патрицианские манеры и выдающуюся родословную, Трип гораздо более походил на Слэша, чем можно было предположить.
И Слэш, и Трип – оба, но по разным причинам – чувствовали, что правила существуют не для них. Слэш – потому, что ему нечего было терять. Трип – потому, что считал себя выше правил. Несмотря на безупречные манеры и отточенный многими поколениями стиль поведения, Трип считал себя человеком, который должен получить все, что хочет. А он хотел стать еще богаче и влиятельнее, и не только потому, что волей случая родился у кормила общества, но благодаря своей проницательности, ловкости и напористости. Его неуемная энергия и честолюбие, прикрытые такими приятными на вид манерами, проявлялись в редких вспышках злобы и его всегдашней страсти к грубым играм и кровавым видам спорта.
– Самый момент убийства, тот момент, когда пуля поражает цель и птица падает на землю, – рассказывал он Диди, когда вернулся после ежегодной охоты на куропаток из семейного поместья в Северной Каролине, и глаза его при этом блестели от возбуждения, – это самый захватывающий момент в жизни.
– До тех пор, пока это птицы, а не люди, – ответила, вздрогнув, Диди. Она была не способна попять, как это вообще возможно испытывать приятное возбуждение убивая. Даже если это убийство было чрезвычайно элегантно, совершалось из модных короткоствольных ружей марки «парди» и происходило в роскошном уединении собственного поместья величиной в три тысячи акров.
Трип, как внушил ему отец, родился не только богатым, но и очень счастливым. Совершенно так же, как Далены доказывали Диди все преимущества брачного союза Ланком – Дален, Младший Ланком живописал эти преимущества Трипу.
– Ужасно говорить такие вещи, но тебе чертовски повезло, что маленький Лютер умер, – в тысячный раз повторял Младший Ланком сыну. – Однажды Диди унаследует всю даленовскую половину фирмы. Если ты на ней женишься, вся фирма будет твоей, – подчеркивал Младший, опасаясь, что Трип этого недопонимает.
– Нина удовольствуется тем, что ты ей уделишь, – прибавлял Младший, полагая, что Нина, разумеется, будет сговорчива в финансовых делах. – И партнер никогда не будет ставить тебе палки в колеса, как всю жизнь мне ставят Лютер и Рассел. – Необходимость иметь дело с Лютером, который был достаточно стар, чтобы годиться ему в отцы, и считал, что все, касающееся дел на Уолл-стрите, он знает досконально, всегда держала Младшего в напряжении. Рассел, который полжизни проводил в неосуществимых мечтах, тоже был нелегким бременем и все усложняющейся проблемой. Но если Трип женится на Диди, то ему никто не будет мешать и он сможет управлять делами фирмы, как ему заблагорассудится, без всяких посторонних одергиваний и назиданий. Младший никогда себе в том не признавался, но он завидовал блестящему будущему, которое ожидало сына.
– Настанет день, – твердил он ему, – и фирма «Ланком и Дален» будет твоей. Всецело твоей.
И так же как Далены считали Трипа совершенством, так и Ланкомы решили, что Диди просто идеальное существо, хотя ей и свойственно чересчур привлекать к себе внимание. Младший и Банни относились к Диди почти как к своей, а Нина была ее ближайшей подругой со школы. Трип и Диди знали друг друга с детства, и все, и они в том числе, считали, что когда они вырастут, то обязательно поженятся.
Трип учил Диди ездить на велосипеде, когда ей было восемь, поцеловал ее в десять и подарил, в знак их дружбы, золотое колечко с жемчугом, когда ей исполнилось пятнадцать. Они встречались все время учебы в колледже, и хотя Диди не считала себя безнравственной, она спала с Трипом, романтически полагая, что в их случае секс – проявление любви и предназначенности друг другу.
Когда Диди исполнилось восемнадцать, через две недели после приема в Локаст Вэлли по случаю ее совершеннолетия, Трип подарил ей обручальное кольцо с бриллиантом в три карата, когда-то принадлежавшее его бабушке. Люди, подобные Ланкомам, бриллиантов не покупали. Они у них были.
– Теперь наш союз скреплен официально, – сказал Трип, надевая кольцо на палец Диди с чувством облегчения и торжества. Диди не только была богата и pacполагала нужными связями, она еще была и очень популярна в обществе, и помолвка с ней льстила самолюбию Трипа, она означала очень желанную победу. Трип говорил себе, что любил Диди, но рассматривал ее и как ценное приобретение. Она будет превосходной женой для могущественного и влиятельного человека, а он был уверен, что однажды станет таким. – Мы поженимся, и ты будешь моей супругой.
– Миссис Хэмилтон Ланком Третья, – вздохнула Диди в радостном волнении. – Миссис Хэмилтон, супруга Ланкома Третьего! – она была уверена, что это произведет впечатление даже на Лютера.
– Я люблю тебя и всегда любил. Мы рождены друг для друга, – сказал Трип и поцеловал ее крепко и торжественно, тем самым давая понять, что не только любит, но и уважает ее.
Самое большое счастье для Трипа было в сознании, что он делает то, что от него ждут другие и он сам. Его ценности были традиционны и консервативны, и он ими чрезвычайно гордился.
Как все обрученные девушки, Диди грезила об идеальном союзе и неомраченном счастье. Она видела себя в мечтах прекрасной невестой, безупречной женой, отличной хозяйкой и прежде всего любящей матерью целого выводка детей.
Диди обожала детей и хотела, чтобы у нее их было много. Уж обязательно больше двух, может быть, даже четверо. Будут мальчики и девочки. У братьев будут сестры. У сестер – братья. Никому из ее детей не придется нести бремя единственности.
Она не позволит, чтобы ее дети росли в доме, где стоит тишина, в окружении строгих гувернанток и отчужденных, явно несчастных взрослых. Ее мальчики не будут страдать под бременем непосильной тяжкой ответственности, которую всю жизнь нес ее отец из-за того, что был единственным наследником мужского пола семейной фирмы, которая существует несколько поколений. И ни одной из ее девочек не надо будет, как это обязательно для нее, Диди, вступать в единственно возможный, хотя и потрясающе замечательный союз. У ее детей все будет иначе. Ее дети будут свободно следовать своим талантам и склонностям. Ее детям не надо будет подчинять свою жизнь интересам компании, которая управляет жизнью семьи вот уже три поколения. Ее детям не придется страдать от несчастливого брака родителей и их натянутых отношений. Ее дети будут счастливы, хотя, и это совершенно понятно, по крайней мере, один из ее сыновей продолжит семейную традицию и станет главой фирмы «Ланком и Дален».
