Люси Эллис - Королева моих грез
– Нет, не ладно, Джиджи. – Он остановился и обернулся назад. – Они подразумевают, что между нами сексуальные отношения.
Джиджи покачнулась. Черт! Ладно, с этим она справится. Другие девушки захотят ее линчевать, но это еще не конец света! Или конец?
– Полагаю, тебе не стоит выходить на сцену в следующие несколько вечеров.
– Это невозможно!
– Очень даже возможно. Тебе надо притаиться, хотя после сегодняшних событий это вряд ли реально.
– Ну и как это понимать?
– Милая, ты сейчас просто ходячий газетный заголовок.
– Прошу прощения! На Елисейских Полях мы были вдвоем, и внимание привлек ты! Я только за тебя заступилась.
– Да, заступилась. А если бы держала свой рот на замке, то осталась бы просто милой безымянной девушкой, которую случайно сфотографировали вместе со мной, когда я бегал. Но ты танцовщица из «Синей птицы», о чем объявила на весь мир.
Он посмотрел наверх через плечо Джиджи. Она тоже обернулась и увидела стоящую на ступеньках Лулу. Джиджи закатила глаза и быстро прошла к выходу. На улице Лулу точно не сможет за ними шпионить. Халед преградил ей путь.
– Показываться в публичном месте вдвоем – не самый умный ход, – сказал он со спокойной уверенностью.
– Это не публичное место, это моя улица!
– Тем не менее там могут быть папарацци, останемся здесь.
– Прекрасно! – Она скрестила на груди руки и отвернулась.
Уголки его губ слегка дернулись, словно он сдерживал улыбку. Он провел ладонью по ее волосам, и этот жест показался ему более интимным, чем поцелуй.
– Больше не подкарауливай мужчин в лобби отелей, милая.
Джиджи закусила губу, борясь с желанием придвинуться ближе. Он отпустил ее волосы, будто только что осознал, что делает.
– В следующий раз возьми телефон и запишись на прием.
Джиджи кивнула, хотя прекрасно понимала, что никакого следующего раза не будет. Он занятой человек и привык, что люди безропотно выполняют его приказы. Ее приводил в смятение тот факт, что она совсем недавно целовала его, но одновременно ей это льстило. Это не ее разыгравшееся воображение! Всего несколько минут назад он терял самоконтроль в ее объятиях.
– Значит, ты подумаешь над тем, что я тебе показала?
Халед с трудом оторвал взгляд от ее груди. Джиджи выжидающе смотрела на него, однако никакого сексуального подтекста в ее взгляде не было. Она все еще думает об этом чертовом кабаре!
Он посмотрел на нее и почти сказал ей правду: он продаст кабаре, она пришла не к тому человеку. Но в ту же минуту он понял, что когда весь Париж узнает об этом, очередь из потенциальных покупателей испарится. Однако он хотел что-то для нее сделать, прежде чем уедет.
– Ты не думала о карьерном росте?
– В каком смысле?
– В Париже полно развлекательных заведений. В «Лидо» до сих пор хорошо идут дела?
– Почему ты говоришь о «Лидо»? Мне туда никогда не попасть.
– Я мог бы замолвить словечко…
– Я не за этим к тебе пришла. – Джиджи упрямо сжала губы. – Мне не нужна милостыня, я пришла ради кабаре.
– Это не милостыня, Джиджи, а протекция. Так все делают.
– Я не люблю закулисные игрища.
– Как ты получила работу в «Синей птице»?
– Как все, пришла на прослушивание.
– Ты упоминала свою мать? Это тоже своего рода протекция.
Джиджи уперла руки в бока.
– Чтобы ты знал, я лучшая из их танцовщиц и получила место только благодаря таланту!
Халед изо всех сил старался не улыбаться. Он хотел сказать, что основной ее талант находится в бюстгальтере, но не стал. Она явно гордилась своей работой.
– Тогда у тебя не будет проблем в «Лидо».
Джиджи тихо рыкнула от раздражения. Они ходят по кругу, и он признавал, что они говорят на разных языках. Ее сердце принадлежало «Синей птице». Халед подозревал, что она ослеплена фотографией матери и ее историями о кабаре.
Халед всегда смотрел фактам в лицо. Мальчишка-сирота превратился в мужчину, который понимал, что нельзя рассчитывать на человеческие отношения. Можно рассчитывать только на деньги и вещи, сделанные собственными руками. Но, глядя на Джиджи, ее страсть и решимость, он засомневался.
Она излучала такое мощное сексуальное притяжение, что он едва не уступил своему животному инстинкту – просто перекинуть ее через плечо и увезти из Парижа. Только она этого вряд ли хочет. Она явно была здесь счастлива, но то, чего она желает, невозможно. Даже если он вложит деньги в кабаре, есть еще немало проблем, которые нужно решить.
Когда Халед был моложе, он считал, что деньги могут сделать жизнь проще, изменить некоторые вещи. Да, его всегда ждали свежевыглаженная одежда и дорогой автомобиль, но жизненные испытания никуда не делись. Проблем стало больше, а иногда они достигали совершенно невообразимых размеров, как здесь, в Париже. Его ненавидели за то, что он богат, успешен, и за то, что он иностранец.
Но нельзя просто взять и изменить людское мнение о себе. Он знал это, как никто другой. Именно с этим он сейчас сражался, чтобы наконец построить дорогу на юг.
Халед тяжело вздохнул. По правде говоря, он совсем не возражал бы провести недельку с Джиджи в этой крохотной квартирке на Монмартре. Сплавить куда-нибудь ее подружку и все напоминания о кабаре и предаваться этой всеобъемлющей страсти до тех пор, пока они не упадут без сил. Или до тех пор, пока ему это не наскучит.
Его взгляд пробежал по ее молочно-белой коже с россыпью веснушек, красивому очертанию полных губ, румянцу на щеках.
– Не выходи сегодня на сцену, – попросил он. – Сделай это ради меня.
Джиджи пробормотала что-то о зарплате и о том, что Париж – очень дорогой город. Ему хотелось как следует встряхнуть ее. Но еще больше ему хотелось снова обвить руками ее талию, почувствовать, как она прижимается к нему своей грудью, терзать ее губы поцелуями до тех пор, пока она не начнет сладко постанывать. Он готов был поклясться, что ее стоны станут в десять раз громче, когда он окажется в ней.
Вместо этого он сказал:
– Я замолвлю за тебя слово. Когда тебя позовут на прослушивание, не отказывайся.
Глава 10
Халед был прав, прося Джиджи не выходить сегодня на сцену, она поняла это в тот же момент, когда в гримерке на нее смотрели двадцать две пары разгневанных глаз.
– Ты продала нас, – прошипела Леа.
Они только что прошли за кулисы, и Джиджи оказалась в окружении разъяренных девиц.
– Не ты ли твердила, что он враг?
– Да она просто сама хотела его заполучить! – сказала Адель.
– Все тихони так делают, – сказала Соланж, прищурив свои зеленые глаза.
Девушки согласно переговаривались.
– Неправда! – Джиджи скрестила руки на груди.
– Помолчи, Валенте. У тебя большие неприятности, – сказала Сюзи. – Мы все знаем, в каком положении находится кабаре, а завтрашние заголовки будут совсем не о нашем шоу. Это будут подробные рассказы о том, как танцовщицы «Синей птицы» оказываются в постелях миллионеров.
