Наташа Колесникова - Молочные реки
Над этим вот и раздумывал он, сидя в своем тесном, убогом с виду кабинетике. Мог бы солидный офис арендовать или даже построить, одно время было такое желание, но потом, видя уважение к своей персоне, решил остаться в этом. Приятно чувствовать, что хозяева роскошных офисов и «высоких» кабинетов побаиваются его, сидящего в этой комнатушке!
Догадывался, кто была эта женщина, против которой он затеял нечистую игру, на девяносто процентов уверен был после анализа гостей, присутствовавших на вечеринке. Но останавливаться на этом не стал. Роман, который должен был убрать «жучки» из квартиры Тамары, не только оставил их, но и установил новый «жучок» параллельно цепи телефонной линии, что позволяло прослушивать переговоры Бондарчук с домашнего телефона, а мобильник ее можно было прослушивать из лаборатории офиса.
После вчерашнего разговора Тамары с Еленой Сергиенко Пустельга уже на девяносто девять процентов был уверен, что последняя и есть его новый враг. Теперь и один процент сомнений исчез. У стола стоял Роман с распечаткой недавнего разговора Тамары с бывшим мужем. Прочитав текст, Пустельга поднял голову, посмотрел в глаза сотруднику:
— Теперь все ясно. Но этот хмырь каким образом оказался на вокзале в нужное время? Совпадений тут быть не может. Даже мы не знали, что она намеревается махнуть в Сочи.
— Наверное, следил за Сергиенко.
— Ему-то какое дело до нее? — сам себя спросил Пустельга. — Выходит, знал, что хозяйка молокозавода крупно поссорится с мужем?
— Я полагаю, что… — начал было Роман, но Пустельга властным жестом оборвал его:
— Тут и полагать нечего. Знал. Откуда? Тамара сказала. Почему следил? Тамара намекнула, что Сергиенко советовала ей бросить журналиста, может быть, даже за руку отвела к господину Пустельге. Потому и решил отыскать на нее компромат.
— Чтобы отомстить, — не выдержал Роман. — Может быть, даже кончить, если удобный случай подвернется.
— Согласен с тобой. — Пустельга не хотел второй раз обижать сотрудника, затыкать ему рот. — Мы знаем Тамару, можем представить, что она наговорила мужику в запале. От таких слов у кого угодно крыша поедет. И получается, дело более чем серьезное. Если он кончит ее, муж расскажет, что случилось, найдут нашу кассету…
— Да и Тамара молчать не станет, если припрут, она ж истеричка! — выпалил Роман.
— То-то и оно, — покачал головой Пустельга. — То-то и оно, Рома. Большие проблемы у нас начнутся. И это еще слишком мягко сказано. — Посмотрел на мускулистого парня и неожиданно жестко сказал: — Славу в машину — и смотреть за журналистом. Скорее всего он поехал в редакцию. Ты сам — на связи, если Пономарев решится…
— Я думаю, решится, — осмелился перебить шефа Роман. — Там ее достать проще.
— Поедешь следом. Деньги, спецтехнику и удостоверения получишь сейчас. С билетом решим вопрос за минуту.
— Понял, шеф! — отрапортовал Роман, довольный тем, что поедет в Сочи, но еще больше — что принимал участие в мыслительном процессе шефа, прямо-таки доктором Ватсоном себя почувствовал! Приятно.
Когда он вышел, чтобы немедленно отправить Славу следить за Пономаревым, Пустельга подпер щеку ладонью, злобно прищурил глаза.
Она что, совсем дура, эта Тамара? Вздумала использовать его в своих играх? Да нет, не дура, в свое время удачно воспользовалась связями своего первого мужа, конъюнктурой, раскрутила свой салон. Где надо, и тело свое использовала не задумываясь. Выходит, почувствовала себя крутой бабой. Решила, что все можно? Такую даму, как Сергиенко, спровоцировать на разрыв с мужем, своему, отставленному, намекнуть, что в его проблемах виновата досужая подруга и некий сыщик… «А не слишком ли много ты берешь на себя, уважаемая Тамара? Так ведь и обидеть человека можно!»
Через три часа Роман пришел с очередным докладом. Он уже получил из сейфа и со склада все, что было нужно на случай внезапной командировки.
— Виталий Максимович, после редакции городской телекомпании Пономарев недолго пробыл дома, собрался, поймал такси и направляется в сторону вокзала.
— Вот дурак! — в сердцах сказал Пустельга. — На свою жопу приключения ищет! Давай, Роман. Олег тебя доставит, о билете я уже позаботился, но не заказал. Постараюсь выяснить, на какой поезд сумел достать билет журналист, тебе будет на тот же, но в соседнем вагоне. Лишний раз на глаза ему не попадайся, но в Сочи из поля зрения не выпускай. Если что-то случится — звони немедленно. Если у нас тут возникнут проблемы — я тебе сообщу. Вопросы есть?
— Никак нет, шеф!
— Ну, с Богом!
Пустельга встал из-за стола, похлопал Романа по плечу, развернул его к двери и легонько толкнул в спину. Парень стремительно вышел из кабинета. А чего ж ему не спешить? Не в сложноподчиненную Адыгею едет, в Сочи!
А этот Пономарев и вправду дурак! Подкинул проблем, черт бы его побрал. Нужно просчитать, что конкретно может предпринять Елена Сергиенко против него, и попытаться смягчить удар. Вот кто действительно умная баба, и уважают ее в Плавнинске почти все, даже бандиты. Нужно, а тут этот телеидиот со своими комплексами вылез! Отвлекает внимание! Того и гляди совсем что-то ужасное сотворит.
Второй раз за время своей частной деятельности Виталий Максимович пожалел о содеянном. Первый раз — когда осрамил перед солидной бизнес-леди никчемного мужа, мелкого сотрудника городской администрации. Потом оказалось, что дама — только подставное лицо, а муж ее — большой человек в сфере теневого бизнеса, в котором участвовали очень высокие городские начальники. Дорого ему стоило тогда прощение! Теперь вот опять жалеет, что взялся выполнить пожелание Тамары Бондарчук.
Глава 12
Елена приехала в Сочи поздно вечером. Не такой уж далекий путь до главного курорта страны — семь часов на скором поезде. Она даже постельное белье не стала брать. В двухместном купе ее соседкой была глупая московская барышня с не менее глупым именем Анжелика, жена какого-то столичного бизнесмена. Уши прожужжала, что до Ростова с ней ехала какая-то жуткая старуха, ни поговорить, ни выпить, хорошо, что в Ростове сошла, до Плавнинска ехала совсем одна, немного выпила виски без содовой. Все дамы предпочитают ликер, но она не хочет быть похожей на всех, обожает виски «Джим Бим», темный. И теперь хочет угостить новую соседку, наконец-то вполне нормальную. Кстати, она едет в «Жемчужину». Елена ответила, что у нее номер в «Виктории», она там уже была — сервис не хуже, чем в «Жемчужине».
Выпили виски, закусили копченой курицей из припасов Анжелики (Елена не взяла с собой еды, ехать-то недолго, перекусить и в ресторане можно). Мало-помалу опорожнили наполовину бутылку виски, и Анжелика уже не казалась глупой болтушкой, как говорится, зацепились языками и не заметили, как желтые поля, огороженные ровными рядами посадок (Анжелика называла их лесополосами), сменились горными пейзажами, а там и рокот морских волн заплыл в отрытое окно купе. Елена и сама стала не менее глупой, разоткровенничалась с Анжеликой, а та лишь ахала да охала, но в конце концов сказала почти то же, что и сама Елена совсем недавно говорила Тамаре:
