Когда вмешалась жизнь - Джуэл Э. Энн
— Вообще-то, это не мое дело, но я не могу отделаться от мысли, что это немного странно… у Сабрины есть личный помощник-мужчина.
Гас оглянулся через плечо.
— Это немного сексистски, не находишь? — Он подошел к столу и уселся на старый деревянный стул, скрипнувший под его весом.
— Да, но я не про это. Просто удивлена, что ты не против того, что помощник твоей жены — мужчина, который находится с ней больше, чем ты, и повсюду с ней путешествует. Я так понимаю, ты не из ревнивых?
— Из ревнивых? Нет. И не из неуверенных.
— Тебя никогда не беспокоило, что она или они могут…
Гас откусил от сэндвича.
— Закрутить роман? — пробормотал он с набитым ртом.
Съёжившись, Паркер кивнула.
— Такое случается.
Гас пожал плечами.
— Не со всеми.
— Со многими, — прошептала она себе под нос.
— Со многими? — Гас наклонился вперед, повернув к ней ухо. — Это ты только что сказала?
Засунув кусочек в рот, она выиграла несколько дополнительных секунд, чтобы обдумать ответ.
— Да. — Она вытерла губы белой бумажной салфеткой.
Он изучал ее с суровым видом, затем кивнул.
— Полагаю, такое случается.
Паркер откинулась на спинку стула и забарабанила пальцами по бутылке пива.
— Как, по-твоему, почему люди изменяют?
Сочетание напряженных бровей и легкой ухмылки придало Гасу одновременно растерянное и веселое выражение.
— К чему такой взгляд?
Он с силой выдохнул через нос.
— Ни к чему. Просто… не ожидал, что ты спросишь меня об этом. Я не знаю, как на это ответить. Вероятно, существует более одного ответа.
— Да, вероятно. — Она медленно отпила пива, размышляя над вопросом, который не давал ей отпустить прошлое.
— Мой друг изменил своей первой жене.
Глаза Паркер встретились с его взглядом.
— Да? Ты узнал об этом раньше его жены?
Гас кивнул.
— Но ей не сказал?
— Неа. — Он откусил еще сэндвича.
— Почему?
— Это было не мое дело.
Паркер отшатнулась и выпрямилась на стуле.
— Почему не твое? Потому что он твой друг?
— Нет. — Гас вытер рот и сделал еще глоток пива. — Это не мой брак. Не мое дело.
— А что, если бы жена изменила твоему другу, и ты узнал бы об этом, ты бы сказал ему?
— Неа.
— Какого черта? Ты серьезно?
— Люди видят вещи, когда готовы их увидеть, когда же они не готовы иметь дело с реальностью, они слепы. Она не была готова к разводу. Не была готова бороться за свой брак. В противном случае, она бы признала отсутствие внимания с его стороны, часы отсутствия без всякой на то причины, и миллион других очевидных признаков.
Челюсть Паркер отвисла, она снова и снова медленно моргала. Ей хотелось прыгнуть через стол и задушить его за такие нелепые обвинения. Ее разум кричал: «Я не была глупой и слепой!» И все же несколькими минутами ранее она призналась ему в своей слепоте.
Тем не менее, оглядываясь назад, она не видела признаков. Сценарий «что я упустила» снова прокрутился в ее голове, как это происходило уже много раз за прошедшие годы.
Гас поморщился.
— Дерьмо. Тебе изменили.
Переведя внимание от прошлого на мужчину перед собой, она кивнула.
— Бл*ть. Прости.
— Не извиняйся. Я просто… — Она покачала головой. — Я просто пытаюсь увидеть правду в твоих словах, но безрезультатно. Думаю, я бы хотела, чтобы мне кто-нибудь рассказал.
— Изменило бы это результат?
— Я… я не…
— Как ты узнала?
Этот образ врезался ей в память, не истертый временем.
Отчетливый.
Душераздирающий.
Разрушительный.
Неописуемый.
— Я застала их в постели.
Гас с шипением втянул в себя воздух.
— Вот дерьмо.
— Ммм-хм.
— Неопровержимое доказательство.
Она склонила голову набок.
— Неопровержимое? Это было величайшее предательство.
— Да, но если бы кто-то тебе рассказал, некая маленькая часть тебя — та самая, которая делала тебя слепой ко всем знакам, — усомнилась бы. Но ты увидела все своими глазами. Неопровержимое доказательство.
Никто никогда не заставлял Паркер с такой точки зрения подходить к данному вопросу.
— Давай кое-что проясним. Если бы у твоей жены был роман, и кто-то узнал об этом раньше тебя, ты бы не хотел, чтобы тебе рассказывали?
— Нет, черт возьми. — Он сделал еще один глоток пива. — Это моя жена. Моя жизнь. Не чье-то чертово дело.
— Вау… просто… вау. Это безумие. Ты предпочитаешь выглядеть дураком в глазах окружающих.
— Если я услышу от кого-то, что жена мне изменяет, то я уже дурак. Это ничего не изменит. А что, если с ней что-нибудь произойдет, какой-нибудь ужасный несчастный случай, и люди будут знать, что я был в курсе ее романа? Меня упекут в тюрьму за убийство жены на почве измены. Нет, спасибо. Придерживаться незнания — это счастье, пока я самостоятельно до всего не докопаюсь.
Паркер рассмеялась.
— Боже мой, это самая нелепая вещь, которую я когда-либо слышала.
— Случалось и постраннее. — Он пристально посмотрел на нее.
— Ты — псих. — Она встала и отнесла тарелки в раковину. — Не думаю, что когда-нибудь пойму… измену. Если ты любишь кого-то, твое сердце всегда должно одерживать верх над физическим желанием.
— Мы часто причиняем боль тем, кого любим больше всего… или тем, кого должны любить больше всего.
Он понятия не имел, как точно его слова попали в цель, проникнув глубоко в душу, в то место, где она питала такую ненависть к человеку, которого любила больше всех с самого рождения. Все думали, что она винит Калеба. Но не он жил в ее душе; это особое место всегда было отведено Пайпер.
— Вышедшие из-под контроля гормоны — это не оправдание. — Она ополоснула тарелки и поставила их возле раковины.
— Желание — очень сильное чувство.
Паркер потянулась к ручке холодильника.
— Я на это не куплюсь.
Прежде чем она успела понять, что происходит, Гас развернул ее и пригвоздил к дверце холодильника, грудь к груди. Он уперся руками по обе стороны от ее головы, а она прижала ладони к дверце чуть ниже бедер.
Она попыталась заговорить, но его глаза лишили ее последней капли уверенности. Теплое дыхание Гаса коснулось ее губ, когда он облизнулся, зависнув на дюйм выше ее. Она открыла рот, чтобы запротестовать или закричать, но не издала ни звука.
— Паркер, — прошептал он глубоким хриплым голосом.
Стук в ее груди и тяжесть его тела мешали ей дышать. По телу Паркер разлилось тепло, но от звука — ощущения — ее имени, сорвавшегося с его губ, по коже побежали мурашки. Гас не двигался, но она чувствовала трепетание его пульса на каждом дюйме, где их тела соприкасались.
— Не думай, черт возьми… просто… — Он зажмурил
