Не прощай мне измену (СИ) - Анна Май
— Там квартира, машина…, — Тим смягчает свой низкий голос.
И меня осеняет, что у нас же ещё мой мини был куплен в кредит. То есть теперь у меня. До конца этого года.
— Так вот, всё останется как раньше, — он имеет в виду, что деньги по кредитам и дальше будут списываться с него, — не надо никуда съезжать. Живи дома, Сим?
Нервно дёргаю кулиску на парке и машу головой из стороны в сторону.
— Не обсуждается, — я так хорошо знаю этот тон, дальше дискуссия бесполезна.
Очередной порыв ветра заставляет слезиться глаза. Я не понимаю, как он представляет себе “всё как раньше”, без него? Вообще ничего не понимаю. Разворачиваюсь и быстрым шагом покидаю поле боя. В другой раз поговорим.
Окрик в спину:
— Сима!
Ускоряюсь.
Ещё один:
— Сима, съёмка.
Точно! Девочки ждут.
Разворот на сто восемьдесят градусов и быстро пробежать мимо мужа, пряча в капюшоне мокрые щёки.
Глава 26
Закрываюсь в санузле башни, открываю кран и подставляю руки под воду. Спрашиваю саму себя в зеркало, что могло между нами так глобально сломаться, если семь лет мы отлично понимали друг друга без слов, а теперь даже со словами не выходит?
Хотя нет, на первом настоящем свидании мы говорили об отношениях. И много.
После того как с Тима смыли аквагрим, я ожидала самое романтическое свидание в мире — столько обещания было в его глазах, но мы приехали в паб пить пиво. Говорила же, что у Тима свои представления о романтике?
Небольшой уютный зал со старой кирпичной кладкой и сводчатыми потолками, деревянная мебель, светлое нефильтрованное и много слов ни о чём и обо всём одновременно. Как будто те долгие телефонные разговоры были с совсем другим человеком. И ты каждый раз с удивлением понимаешь, что знаешь ответ на вопрос, который хочешь задать — вы это уже обсуждали.
Как бы мы ни горели во время съёмки, Тим не тронул меня и пальцем, но разговор то и дело уползал на опасную территорию, а слова приобретали прекрасную двусмысленность. Слегка пьяненькая Сима вовсю улыбалась и кокетничала, наслаждалась бархатом низкого голоса и грелась в лучах мужского внимания.
Когда обычные анкетные любишь — не любишь вновь свернули в сторону чувств, речь зашла об измене. Не знаю, как вышло, что я смело изложила свою версию этого явления. И только в конце мысленно ойкнула, а потом в ожидании реакции Тима успела раз тридцать пожалеть, что разоткровенничалась о личном.
Мои представления о том, как всё должно быть устроено между близкими людьми, до сих пор надёжно охраняли покой моего сердца. Лада ворчала, что с такими запросами моё счастье сможет составить только какой-нибудь рыжий кот. Тим стал исключением. Это было какое-то наваждение, потому что рядом с ним я не задумывалась вообще ни о чём, просто кайфовала от процесса.
— Что для тебя измена Сим-Сим?
— О не-е-ет, это сложно, — хитро поглядываю на него поверх кружки.
— Расскажи, мне правда интересно, — набирает фисташек в ладонь и чистит в блюдце.
— Ну… Измена начинается не снаружи, а внутри… — он кивает, приподняв брови, мол, говорю очевидное, — отношений, внутри самого человека. Это не кто-то что-то засунул в кого-то чужого, — Тим улыбается с умилением, потому что мне такие разговоры несвойственны, и я смущаюсь.
— Измена — это не заботиться и забивать, не прийти со своей бедой и бросить в беде другого, это пренебрежение и предательство, желание унизить, причинить боль, ранить, — я загибаю пальцы, будто пунктов конечное число. — И если измена происходит внутри, то вопрос времени, когда она произойдёт снаружи, — мой пыл уже погас, но всё равно добавляю:
— Потому что изменив себе, можно изменить кому угодно.
Умолкаю и чувствую жар на щеках. Утыкаюсь в кружку. Здравствуй, неловкая ситуация, давно не виделись. Тим молчит, а меня кусают сомнения, поймёт ли, как раньше? Или планирует попросить счёт?
Была не была, поднимаю глаза… и теряю связь с реальностью. Это позже Тим будет ласково целовать и топить в теплоте взгляда, а сейчас там тёмная бездна силы и власти. Столько не получилось вытащить даже в студии. Но она не пугает, не давит, а завораживает и манит. Лечу.
— Сим-Сим, это дорога с двусторонним движением? Или просто требования к…, — выразительно двигает бровями.
Меня накрывает облегчением. Понял! Всё правильно понял.
Часто киваю:
— Конечно, по-другому не работает.
Смотрит. Уже успеваю заскучать по лёгкости разговора, которую спугнула своими откровениями, но Тим сам её возвращает, выключая бездну во взгляде. Двигает ко мне блюдечко с очищенными фисташками и с улыбкой произносит:
— Я на тебе женюсь.
Картинно смотрю на несуществующие часы на запястье:
— Сегодня уже не успеешь.
В дверь санузла тревожно скребутся девчонки.
— Сима, вы в порядке? Нужна помощь?
Это мой детский сад, как называет Боречка группу волонтёров, которые подрабатывают у нас за еду, вернее, за возможность учиться на практике. Несколько часов в неделю они ассистирую мне на интересных объектах, а я подробно комментирую процесс, учу подбирать и настраивать технику, даю им самим поработать. Потом разбираем полёты, как у кого получилось.
Закрываю вентиль, инкрустированный стразами сваровски, и бумажным полотенцам стираю капли с раковины из оникса. Да, Сима, умеешь ты эпично поплакать. Клининг вылизал апартаменты к съёмке, возвращаю безупречный вид. Промакиваю лицо салфетками и выхожу.
На телефоне три пропущенных от Тима. Подробно высказываю всё, что об этом думаю. Мысленно. Крошкам такое слышать не стоит. Начинаем работать. Снова звонит телефон, беру не глядя:
— Симуля! — голос, полный трагизма, оглашает всю башню даже с выключенным динамиком. Я такая же Симуля, как и Серафима, но мама мужа отказывается это признавать, — Моя бедная девочка!
Кажется, началось.
Глава 27
Сегодняшняя практика у крошек называется “Съёмка интерьера в ограниченном пространстве” и узкая, вытянутая башня отлично для неё подошла. Трёхэтажные апартаменты с маленькой гостиной на первом этаже, санузлом на втором и спальней на третьем. Винтажная мебель, тематический антиквариат. Очень колоритно, но так себе с точки зрения удобства.
Сжимая в руке телефон, я всей душой сочувствую Рапунцель, потому что эта камерность ужасно давит — потолок слишком низко, а стены близко. Оттягиваю ворот свитера его пальцами — даже в нем тесно. Глупо было надеяться, что момент, когда все узнают, не наступит совсем, ну или позже — как обрасту новой кожей. Но сейчас понимаю, что
