Конфетка для мажора - Аля Драгам
Ромины прикосновения не похожи на всё то, что было со мной в интернате. Никаких слюнявых и неприятных ощущений, наоборот… Несмело отвечаю, стараясь повторить его движения. Неумело и робко, но, кажется, ему заходит. Блондин смелеет и начинает действовать активнее. Сердце ускоряется и молотит с невероятной скоростью. В каждой клеточке тела эхом отдаются удары, колени подгибаются и, если бы не поддержка Амурского…
— Какая же ты…
Парень отрывается и соединяет наши лбы, тяжело дышит.
А меня окатывает словно ледяной водой.
Это же… это Рома. Роман Амурский. Мажор и хам, который с первого дня в универе обзывал меня убогой и вел себя, как король мира…
Перемещаю безвольно болтающиеся руки на часто вздымающуюся мужскую грудь и с силой толкаю от себя.
— Ты… Ты… Не смей…
Спиной вперед двигаюсь, пока не упираюсь пятками в кучу мусора.
Бросаюсь ко второму окну и, не думая про ступеньку, быстро спускаюсь вниз. Забираюсь в окно, и на этом силы покидают. Я сползаю вниз и закрываю лицо руками. От кожи пахнет мужскими духами. Мне хочется смыть этот запах, но я продолжаю сидеть.
— Идём. — Блондин тянет на себя. Покорно встаю. Он охотник, я жертва. Всё правильно — нашёл, закончил игру. Или ещё нет? Альберт Игоревич говорил, нас трое было? Значит, кого-то ещё ищут.
Странно, что двигаемся мы в другую сторону от центральной лестницы. Может, там более короткий путь?
— Проходи. — Мы оказываемся в небольшой комнатке. По сравнению с остальным бардаком, здесь относительно чисто и даже тепло. Не знаю, что здесь было раньше: кожаный диван, шкаф с пустыми полками, стол с поцарапанной столешницей ни на что не намекают.
— Посидишь здесь. Не высовывайся, пока я за тобой не приду.
Что? Он не собирается меня сдавать? Или это очередная шутка в стиле Ромы? Усыпить бдительность, а потом грубо посмеяться перед всеми? Не удивлюсь, если он решит так сделать.
Поэтому, как только блондин ожидается моего согласия и закрывает за собой дверь, я осторожно подбираюсь к ней и через щель наблюдаю, как удаляется его фигура.
Вот он останавливается в пустом коридоре и запрокидывает голову. Шумно выдыхает и ерошит рукой модную стрижку. Опускает голову и рассматривает стену перед собой…
Ещё раз выдохнув, сует руки в карманы и, наконец, уходит.
* * *
Роман.
Сердце проламывает грудную клетку, бу́хая с такой силой, что становится больно. Сжимаю девчонку в руках и сам не понимаю, откуда беру силы просить её не отталкивать.
Просить…
Просить о поцелуе…
Что же происходит в моей жизни, если я опустился до подобного?
Некогда раздумывать. Юля делает вдох, и я принимаю его за приглашение. Зеркалю её движение и в следующий момент целую глубоко. Поглаживаю язычок Сахаровой, и взлетаю. Реально взлетаю в атмосферу, чтобы там не выдержать перегрузок и сгореть.
Не удивляюсь, когда она отскакивает и даже рад этому. Своих сил отстраниться не нашлось. Все резервы внутренние потратил на то, чтобы удержаться в рамках и не начать лапать её прямо здесь, на грязной и продуваемой крыше.
Успеваю заметить, какие холодные и тонкие пальчики у девушки. Я⁈ Заметил? Сам в шоке… Но не проходит и минуты, как спускаюсь по шаткой лесенке в окно и тяну Юлю за собой. Она не спорит, встает, чтобы пойти следом. По глазам, в которых плещется презрение, вижу: думает, сейчас приведу и сдам ее остальным «казакам». Но у меня другой план.
Пока искал её, набрел на бывший кабинет кадров (если верить табличке). В нём сохранилась не только мебель, но и стёкла на окнах. Поэтому оставшееся время девочка проведет, по крайней мере, в тепле.
Она дрожит, а я давлю свой порыв обнять её и прижать к себе. Штормит и бомбит от этих мыслей. Я не хочу к ней прикасаться и одновременно желаю этого больше всего на свете!
Постояв в пустом холле, по которому когда-то бегали толпы детей, рассматриваю облупившуюся краску на стенке. Видимо, последняя смена креативила, раз надписи не замалевали. Или прошлые смены студентов, бегающих здесь за ключами. В прошлом году старшие курсы устроили подобие игры «Форд Боярд».
«Юля + Рома =…»
Над многоточием какой-то юморист пририсовал маркером разбитое сердце.
Забавное совпадение. Но к нам оно не имеет никакого отношения.
Сбегаю на первый этаж, не встретив никого из искателей. Обленились в конец или кто-то сдался и выдал пароль? Стоит возвращаться за девчонкой?
«Двадцать три минуты и записываем вам проигрыш. Один участник не найден, шифр не отгадан», — Берт громко озвучивает ответ для всех. Юрец, запыхавшись, сидит на полу и жадно пьет воду. У меня тоже в горле пересохло, но не из-за того, что я носился по зданию. Совсем не от того…
Тянем время, откровенно забив на прятки. Девки выдохлись давно, парням охота в душ и заняться другими делами.
— Внимание! Игра окончена! «Разбойники» победили. — Берт снова орёт, а я морщусь. Торможу его, когда он объявляет, что последнего игрока сейчас приведёт.
— Сам схожу.
Он понимает, что я знаю. Но ничего не говорит. Ухмыляется молча и поднимает руки. С ним и его догадками разберусь потом. Пусть пока думает, что хочет. Я и сам… не знаю, что думать…
Растерянно заглядываю за спинку дивана, не найдя Юлю в комнате. Выглядываю за дверь, чтобы проверить, а не ошибся ли я. Но в комнатушке чувствуется тонкий запах шоколада…
Запах есть, а девушки — нет…
Глава 28
Роман
И куда она могла деться? Искать её снова по заброшке удовольствие ниже среднего, но, кажется, я готов рискнуть.
Прислушиваюсь к тишине и начинаю обходить этаж. Под ногами тихо хрустит облетевшая штукатурка, а в разбитые окна задувает ветер. Детальный осмотр каждой комнаты дает нулевой результат.
Снизу раздается шум и в лестничном пролете этажом ниже показывается затылок Юрца.
— Ромео, как мне жаль, что ты Ромео!
Придурок! Поднимаю с пола забытую кем-то линейку и запускаю в друга. Ожидаемо промазываю, но он затыкается.
— Чего тебе?
— Ты случайно не сбежавшую Джульетту ищешь? Или просто решил прогуляться?
Хмурюсь и спускаюсь к нему. Руки засовываю в карманы, чтобы не сорваться и не съездить по ржущей физиономии.
— Пойдем. Внизу она. Где пряталась, не говорит. А тут подумал, если её никто не нашёл, значит, кто-то удачно спрятал? Да, братиш?
Я успеваю опередить Езерского на несколько ступеней и сейчас замираю, но не оборачиваюсь.
— Да ладно, не парься. Не на тачку же играли. Хотя я бы…
— Даже не думай! — Цежу сквозь зубы.
В мыслях бы разобраться, а не его подколы слушать. Хорошо, что мы достигаем первого этажа и вливаемся в свою группу. На меня сразу с визгом вешается выспавшаяся Лиза, которая пропустила всю игру. Слёту тянется к губам, но я уворачиваюсь, и она мажет по щеке.
— Роооом?
Ловко ухожу от ответа, делая вид, что заинтересован речью Берта. Он толкает спич о проведенном мероприятии, благодарит нас за подготовку и помощь, и выделяет выигравшую команду.
— Отдельно хочу отметить находчивость и смелость наших студентов.
Сыч по очереди называет фамилии ботанов и Сахарову. Тройку отличившихся выталкивают в центр круга и аплодируют. Я тоже пару раз двигаю ладонями, параллельно подмечая, как на неё пялятся одногруппники. Выглядит она реально офигенно: смущенная, раскрасневшаяся и…
Ловлю Юлин взгляд и тут же сжимаю кулаки. Она смотрит на меня с жалостью? Жалостью, блин! Тоже мне, нашлась тут королева местной помойки.
Дура!
Отворачиваюсь и впиваюсь в яркий рот Лизки. Ненавижу красную помаду, которой она постоянно мажется, но сейчас мне всё безразлично.
Жалко ей…
Меня? Жалко⁈
Кто она такая, чтобы позволять себе эти взгляды в мою сторону⁉ О себе пусть думает.
Юля
Проскальзываю в противоположную сторону и двигаюсь вниз, никого не встретив. Можно выдохнуть: игра подошла к концу, мы выиграли. Надеюсь, что выиграли и никто не сдал пароль. Впрочем, лучшая сохранность этого пароля — его не знать. Спроси у меня сейчас кто-нибудь загаданные цифры, я не отвечу.
Притаившись за покосившимся шкафом у второго выхода, прислушиваюсь. Кто-то ходит со стороны улицы туда-сюда и разговаривает. Судя по отсутствию ответов, девушка общается по телефону.
Мне не интересны её разговоры, но волей-неволей приходится слышать, потому что она особо не скрывается. Правда, в том гуде, который устроили ребята, сложно разобрать слова, если только не стоять рядом. А мы находимся через стенку.
— Да,
