Его - Дженика Сноу
− Я не из тех, кто мечтает жить долго и счастливо, но не буду лгать и говорить, что у меня нет представления о том, какой будет наша с тобой жизнь. − Эйб погладил рукой ее щеку, и на мгновение его сердце ускорилось, когда Бетани слегка потерлась о его руку.
− А какой ты представляешь нашу жизнь? − спросила она мягко, но без колебаний.
− Я просто представляю нас вместе. − Эйб наклонился и сначала нежно поцеловал ее, но когда он прошелся языком по ее губам, то почувствовал, как она ответила на его прикосновение и приоткрыла их, и Эйб стал животным, отчаянно желавшим ее. Он сильно прижался к ней, положив руки на столешницу, и их тела почти слились. Она оказала сопротивление минимально, и он заметил, что за последние несколько дней это сопротивление постепенно ослабевало, чем больше он разговаривал с ней, трогал ее и говорил ей о том, чтобы она внимательнее и серьезнее относилась к своей жизни. Он прервал поцелуй и провел губами по ее подбородку к уху. − Просто скажи мне, что это то, что ты хочешь, скажи, что мы можем двигаться вместе вперед и оставить прошлое позади.
Она тяжело дышала возле его щеки, и, хотя не касалась его, он знал, что для него она уже стала влажной. Несколько долгих, мучительных секунд она не отвечала, и ему потребовались вся сила воли, которая у него была, чтобы не начать срывать с нее одежду и не положить ее на стол. Он желал, хотел трахать ее до тех пор, пока она не сможет ходить прямо, и хотя и сказал ей, что никогда не будет ее заставлять, это не означало, что он не думал об этом слишком часто, неисчислимое количество раз. Темная, неприятная часть его души представила ее уже под ним, связанную и бьющуюся, когда он брал то, что хотел, и показал ей, что уже владеет каждым сантиметром ее тела. Это был всего лишь вопрос времени, она уступит ему, но еще она должна понять, что он терпеливый, опасный человек, и у него в запасе еще много времени.
− Просто скажи мне, чтобы облегчить страдания и открыть себя для всего остального. − Эйба никогда не любили, он никогда не чувствовал себя любимым. По сути, он был машиной, которую посылали выполнять приказы, охранять своих подопечных и уничтожать все, что им угрожало. Но потом появилась Бетани, и он был очарован ею до такой степени, что стал одержимым ею с абсолютно собственническим инстинктом. Убьет ли он кого-нибудь, кто встанет у него на пути, или попытается забрать ее у него? Да, и сделает это с улыбкой на лице, получая удовольствие от того, как они истекут кровью. Он чувствовал, насколько твердыми были ее соски под блузкой. Но еще больше он был доволен тем, что она была одета в простую рубашку и спортивные штаны, которые он приготовил для нее в комоде, а не в эти дизайнерские наряды, которые были в ее чемодане. Она подняла руки и положила их ему на плечи, и его чертов член дернулся от ее добровольного прикосновения к нему.
− Нет.
* * *ЭЙБ ВЫЖДАЛ еще несколько секунд после того, как она сказала ему «нет», что она не попросит овладеть ею здесь и сейчас. Несмотря на то, что ее тело буквально пылало отвратительной, неуместной похотью, она была влажной, соски набухшими, еле сдерживала срывающиеся стоны, ее тело буквально требовало, чтобы он сорвал с нее одежду и просто зарылся член в ее киску. Но Бетани пыталась держать себя в руках. Да, она поняла, насколько поверхностной и искусственной была ее жизнь раньше, когда она жила под присмотром родителей. И теперь, пробыв здесь с Эйбом несколько дней, слушая, как он твердит ей о том, насколько бессмысленной была ее жизнь до этого, что она была пешкой, марионеткой для других, она поняла, что он пытается духовно сломить ее этой правдой. Поверила ли она, что он действительно заботится о ней?
Возможно, частично да, в его извращенных рассуждениях так и было, но эта навязчивая потребность заставила его желать ее, и неправильно было забирать ее из привычной жизни. Но как вразумить психа? Ведь Эйб именно им и был, верно? Ей хотелось верить, что он сошел с ума, и что она попала во власть безумца, но на самом деле он не причинил ей вреда… не в реальности. Он напугал ее, попытался заставить ее принять свою точку зрения, но пока она не будет готова принять все это и поймет, что так лучше, она будет его пленницей.
Он отстранился, и исходящий от него гнев заставил ее отступить на несколько шагов назад. Он тяжело дышал, так, что его ноздри раздувались, а грудь так сильно вздымалась, что девушка даже задержала дыхание. Он пугал ее в этот момент, может быть, даже больше, чем когда-либо раньше. Бетани внушила себе подыграть ему, завоевать доверие и сбежать, но в ней была и упрямая черта, которая требовала плыть против течения. Она никогда в жизни не была бойцом, всегда выглядела тряпкой для окружающих. Поэтому ей показалось, что она может поблагодарить Эйба за то, что он открыл в ней это, потому что с ним она не хотела просто подчиняться. Она хотела драться и дать понять, что перестала позволять другим диктовать, как ей жить.
− Ты давишь на мои слабые места, потому что думаешь, что в безопасности от меня. − Эйб сделал шаг к ней, но отнюдь не его присутствие напугало ее. А то, как он говорил, медленно, так глубоко и с такой угрозой, что ее кровь застыла как лед. Он схватил бутылку виски, и на долю секунды Бетани подумала, что он ею ударит девушку. Эйб держал ее достаточно крепко, но это физическое представление явно было его способом позволить ей увидеть насилие, которое он проявлял, а еще то, что он обладал и самоконтролем. Она не понимала, откуда знала это, но она знала.
− Я уже устала бояться, Эйб.
Его ноздри раздувались, когда он вдыхал и выдыхал, и Бетани слышала, как мужчина скрипел зубами. Эйб повернулся и так
