Измена. Второй шанс на любовь - Виктория Русских
– Но я и так ничего не жру кроме салатов! – оправдываюсь я.
И это чистая правда. Четыре круассана на завтрак не в счет. Не могли же мои щеки с подбородком вырасти всего за три часа после съеденных утром круассанов?
– Виталь, побойся бога! Она и так ничего не жрет кроме салатов! – защищает меня Лара.
– А вот не врите! Я все видел! Кто сегодня шаурму жрал за деревом, а??? – лютует Виталик. – Черепанова и Лебедева! Ладно еще Черепанова, бог с тобой, у тебя фактура другая, но Лебедева?! Я брал на роль твою тонкую кость, как у борзой, а это что?!..
– Виталь, мы больше не будем, честное слово, – теряется Лариска и краснеет как рак. – Просто кушать очень хотелось…
– Кушать вам хотелось? Гречка с сосиской вас чем не устроила? Вон у нас целый котел наварен! Куда я теперь ее щеки дену из кадра? Их же не отрезать, даже не загримировать!
– У меня нет щек! – горько рыдаю я и закрываю лицо руками.
Но Виталик неумолим.
– На сегодня все! Лебедева, тебе два дня на избавление от щек и подбородка.
– Как я от них избавлюсь за два дня? – горестно вопрошаю я.
– Действительно, Виталь, как? – недоумевает Лариска.
Виталик не отвечает, разворачивается, идет обратно к камере, берет у Лили-хлопушки громкоговоритель и кричит:
– Снимаем другие эпизоды, пока Лебедева сидит на воде и щеки сгоняет! Что там у нас? Натура, закаты, рассветы, местные жители?..
Краем глаза снова замечаю Олега Ольховского. Скрестив руки на груди, он смотрит на меня нехорошим взглядом. Очень нехорошим. Черт его сегодня принес на площадку!
Лара обнимает меня за плечи и ведет в вагончик.
Там я заваливаюсь на кровать и уже рыдаю навзрыд, на полную катушку, не сдерживаясь. Бедная перепуганная Лариса утешает меня, как только может, и подсовывает бумажные платки.
– Нет у меня никакой ряхи-и-и-и… – вою я.
– Конечно, нет! Не слушай идиота, повернувшегося на скулах, обтянутых кожей!
– Господи, что мне теперь делать?
– Ничего! Не реви, тебе вредно. И голодать не смей. Помни в каком ты положении.
В вагончик заходит Игорь с пирожком в руке и усаживается рядом с нами на кровать. Смотрит на меня сочувственно и похлопывает по плечу.
– Да ладно тебе, Катька. Нет у тебя никаких щек. Не обращай внимания. Просто у него сегодня настроение плохое, вот и прицепился. Еще и перед Ольховским выпендривается.
– Он меня теперь с роли снимет, – рыдаю я и прячу красное опухшее от слез лицо в подушку.
– Не снимет, тебя заменить некем.
Звонит мой мобильный. Лара протягивает мне телефон.
– Кать, Кузнецов звонит.
Захлебываясь слезами, беру телефон и прячу под подушку. В таком состоянии говорить с Максом я точно не смогу. Потом, потом…
– Кать, а хочешь пирожок? Домашний, с капустой и яйцом, свекровь пекла, – предлагает Игорь и протягивает мне пирожок.
– Да иди ты отсюда со своим пирожком! – накидываемся мы на него с Лариской. – Воды нам лучше принеси!
– Как скажете, девочки, иду за водой…
Игорь тяжело вздыхает, откусывает пирожок и выходит из вагончика.
Глава 9
Следующие два дня полным ходом идут съемки эпизодов без моего участия. А я тем временем сижу на жесткой диете – питаюсь листьями салата и яблоками. Пить одну воду не рискую, все-таки я беременная, мне нужно полноценное питание – белки, жиры и углеводы. Пару дней продержусь на зелени, а уж в Москве вернусь к нормальному питанию.
Все-таки сардельки и сковорода жареной картошечки, съеденные пару дней назад, не прошли бесследно и сделали свое подлое дело. Плюс гормональная перестройка, с которой ничего не могу поделать. К полноте я никогда не была склонна, но во время беременности однозначно масса тела будет расти, и диета меня от этого не спасет.
Ситуация безвыходная, и если я начну расти как на дрожжах, Виталик точно снимет меня с роли. А пока… Стараюсь не попадаться ему на глаза и не думать о плохом, много гуляю по окрестностям и дышу свежим воздухом.
Ольховский, по слухам, со съемок уехал. Лара меня покинула – у нее роман с оператором Вовой в самом разгаре. С Никитой вялотекущая переписка эсэмэсками в стиле «привет, как дела?». Гуляю вокруг озера одна наедине со своими мыслями. Размышляю о том, как вести себя с Максом. Не хочу ему звонить, пока не пойму, в какой тональности разговаривать и что вообще говорить. И нужен ли мне теперь вот такой «новый» Макс, каким мне его представил Игорь?
В последний день съемок слезно прошу гримершу Юлю «похудить» мне лицо. Волшебница Юля делает мне спец грим, который идеальным образом подчеркивает скулы. У Виталика, к счастью, хорошее настроение, он доволен результатом моей голодовки и выразительными скулами а-ля «Марлен Дитрих», и мы, наконец, снимаем эпизоды с моим участием. В конце смены на площадке вновь появляется Ольховский и снова смотрит на меня нехорошим взглядом. Чего ему надо?
Завтра съемочная группа должна вернуться в Москву. А вечером в нашем вагончике организован сабантуй. Вокруг маленького столика расселись оператор Вова с Лариской на коленях, гримерша Юля, Игорь и помощник режиссера Андрей. На столе бутылка красного сухого вина, большая тарелка с фруктами и шоколадные конфеты. Ребята пьют вино из пластиковых стаканчиков, я пью апельсиновый сок.
– Ну что, коллеги, за окончание смены! – поднимает стакан с вином Андрей. – В этот раз без конфузов не обошлось, – косится он на меня, – но, к счастью, все благополучно разрешилось. Все молодцы. Давайте, выпьем.
Мы чокаемся стаканчиками. Я молча пью сок и борюсь с желанием накинуться на тарелку с фруктами и съесть все, что на ней лежит.
– Хоть воздухом свежим надышались. На природе так спится хорошо, – замечает Лара. – Правда, Вовчик?
– Правда, – подтверждает Вова и залпом допивает вино. –
