Единственный - Мария Летова
Чертовым, чертовым трепетом!
А на животе стоящего передо мной парня следы от ногтей. Тонкие, уже исчезающие полоски с обеих сторон на прессе. Чуть выше пупка. Кто их оставил — я догадываюсь, и в голове раздается оглушительный «бам!». Так на меня сваливается понимание, что степень близости Палача с той блондинкой очень тесная, иначе ее пальцы не чертили бы узоры почти у него в трусах.
Он разворачивается на месте, и, спускаясь следом, я исподлобья сверлю взглядом кожу между его лопатками.
Суета внизу похожа на вокзальную. Даже несмотря на то что здесь всего человек семь и еще несколько на улице, у бассейна.
Мои глаза скачут по незнакомым лицам, разбегаются. Прыгают между парнями и девушками, сталкиваются со случайными брошенными на меня взглядами, в том числе той блондинки, которая полулежит на спинке дивана, забросив одну длинную ногу на другую.
От ее ленивой грации веет… сексуальностью. Да и раскрепощенностью тоже. В ее глазах легкое любопытство. Секундное, не больше. Я тоже отворачиваюсь.
В центре гостиной с себя стягивает майку здоровый парень, от шеи до пяток забитый татуировками. По центру его спины нарисован улыбающийся Будда в цветке лотоса, и это очень красиво.
— Рафа, — перекрикивает он музыку. — Дай бухнуть.
— Намасте, — смеется тот, выставляя на стол пивную банку.
Я теряюсь.
Пячусь к стене, прижимаюсь к ней спиной и складываю на груди руки.
Если кто-нибудь из присутствующих спросит, что я здесь делаю, отвечу — не знаю! Моя душа не просила вечеринок, будь у меня выбор, я бы здесь не оказалась, и я верю в это ровно две секунды, пока глаза не находят Артура.
В этом хаосе он чувствует себя как дома. Забрасывает коробку в кладовку, которая находится прямо по коридору, и плотно прикрывает за собой дверь. Неторопливо поворачивает голову, когда тот самый татуированный здоровяк объявляет:
— Я сегодня Палача завалю. Смотри че у меня есть…
Подняв руку, напрягает бицепс, словно культурист, и это тот случай, когда мышцы выглядят, как «банки».
— Ты че-то размечтался, — отзывается Артур.
— С левой тебя завалю, — настаивает парень. — Давай, сюда иди, — машет в воздухе кулаками. — Папа сегодня в форме!
Его слова поддерживает дружный хохот.
Остановившись рядом со мной, Артур с усмешкой произносит:
— Пять минут.
— Юху-у-у…
В гостиной как по щелчку начинается суета. В отработанной слаженности парни принимаются двигать мебель, расчищая пространство в центре. Звучат ставки, хлопают ладоши, звенит смех… женский и… и мужской…
Палач смотрит на меня, стоя напротив и разминая кулаки.
Мнет пальцами одной руки костяшки второй. Меняет руки, спрашивая:
— Удачи пожелаешь?
— В чем? — отзываюсь тихо.
— Армрестлинг, — поясняет.
Его голос тоже звучит тихо. Мне хватает громкости. Очень хватает! Я слежу за движением его губ и, даже говори он шепотом, услышала бы.
Опустив глаза на его пальцы, говорю:
— Удачи, если тебе это поможет.
— Сейчас проверю.
— Тебе, что, в первый раз удачи желают? — снова вглядываюсь в его лицо.
Он опять смотрит на меня так… иронично. Раздражающе! Заставляя краснеть и бушевать внутри ураганом! Сжиматься пружиной, которая вот-вот выстрелит!
— У меня с тобой все как в первый раз, Яна, — произносит отрывисто.
Развернувшись, идет туда, где в центре плотного кольца возник маленький стол и два стула. Я слежу за ним с рваным выдохом. Натыкаюсь на взгляд той самой блондинки, и теперь в нем гораздо больше эмоций.
Она сводит светлые брови и щурит глаза, не расставаясь при этом с насмешливым выражением.
Ее лицо красивым назвать трудно, скорее уж интересным, и это задевает меня где-то очень-очень глубоко, ведь сама я хорошенькая до чертовой простоты.
Я тоже иду туда, в гущу событий. Меня гонит и сжирает какая-то интимная причастность, словно у нас с Палачом общий секрет. Его удача, будь она неладна!
Кусая губы, наблюдаю за тем, как мужские руки сцепляются в крепкий замок. Как на спине Артура буграми проступают мышцы, когда исполняющий обязанности рефери парень свистит.
Этот свист подхватывают благодарные зрители. Скандируют «жми-жми-жми», транслируют поединок в соцсети, со всех сторон навалившись с камерами своих телефонов.
Тот парень в тату крупнее. Его тело, мышцы — все крупнее, но у меня замирает сердце, когда вижу, что их с Артуром схлестнувшиеся руки застыли в вертикальном положении, словно кто-то нажал на паузу, но эта статичность обоим дается с колоссальным трудом.
Это завораживает!
Меня охватывает дикий азарт и волнение.
Я наблюдаю… наблюдаю не шевелясь, не дыша, черт возьми! Жалея, что вижу не выражение лица Палача, а только его затылок, по которому катится капля пота.
— Жми… — шепчу, прижав к губам пальцы. — Жми… жми… жми…
Их руки дрожат.
Рука Артура начинает клониться в сторону поражения.
— Жми! — мой голос звучит тонким писком, но чертовски громким.
Я понимаю, что все это развлечение. Забава, не более. Даже несмотря на то что выражение лица парня в тату напоминает оскал, это просто забава, но сердце не бьется все те секунды, пока Палач проигрывает.
И подпрыгивает к горлу, когда рывком он меняет сцепленные руки местами и через мгновение кисть его соперника с грохотом ударяется о стол…
Глава 21
Как только звук этого удара отскакивает от стен, начинается полная вакханалия.
Кольцо из людей смыкается вокруг стола. Вокруг Артура и его соперника.
— Блядь! — тот вскакивает на ноги и запускает руки в волосы. — Ну ты и пиздюк! — рычит, а потом… смеется.
— Это бомба! — улюлюкает кто-то. — Ну красавчик же! Красавчик!
Смех повсюду, как и возгласы. Поздравления, ребячество, свист. Из колонки бахает песня чемпионов.
Меня тоже будоражат эмоции. Яркие. Такие, которых я будто миллион лет не испытывала!
Я ищу… его взгляд. Вытягиваю шею!
Улыбаюсь широко, не в состоянии держать улыбку под контролем. С ощущением, что сейчас над полом взлечу, хлопаю в ладоши. Мои овации тонут в общем шуме. Кто-то задевает меня плечом.
Пячусь назад.
Палач поворачивает голову, но увидеть его лицо мне мешают скопившиеся вокруг него люди. Они хлопают его по плечам, скандируют всякую чушь, и она тоже заставляет улыбаться. А затем я вижу, как рядом с ним возникает та блондинка, и это происходит как в замедленной съемке.
Чертово «слоу мо»!
Девица пищит и ладонями обхватывает его щеки. Целует, потянув вниз темноволосую голову.
Я застываю.
Улыбка слетает с лица, а в груди… становится холодно.
Возможно, во мне сидела какая-то часовая бомба, но в тот момент, когда глаза врезаются в эту картину,
